– Какой ужас! А Мари в этом участвовала?
– Не знаю, никого опознать не удалось – все разнесло в клочья, жуткое зрелище… полиция до сих пор не до конца все расследовала. Для меня Мари просто исчезла.
Минуту-две мы молчали. А дети все так же веселились, и так же серьезно девчушка играла в песочек – в одну, только ей понятную игру.
– Я хочу еще кое-что сказать, – нарушил молчание Кен. – Несколько раз обстоятельства вокруг меня складывались так странно, что на семейном совете было решено, что я уеду доучиваться в Россию, благо у меня русские корни и язык я знаю хорошо. Думаю, остальное ты знаешь…
– А девочка оставалась тут? Ты с ней часто видишься?
– Конечно, я общаюсь с дочкой, но получается не так часто, как хотелось бы. Я ее очень люблю, она чудесная девочка.
– Да, я вижу… она прекрасна… – ответила я, – а как ее зовут?
– Элен, – ответил Кен.
Мы сидели на скамейке молча и наблюдали за ней. Затем Кен пробормотал что-то по-французски, и мы вернулись к машине.
– Куда мы едем сейчас? – спросила я.
– Я хочу тебя кое с кем познакомить.
Мы подъехали к небольшому красивому особняку в том же квартале. Теперь Кен открыл мне дверь и помог выйти из машины. Мы подошли к воротам в каменном заборе, и он позвонил. На пороге появилась сухая маленькая старушка. Почти как мисс Марпл у Агаты Кристи! При виде Кена она радостно заулыбалась и что-то взволнованно стала говорить. Я ни слова не понимала.
– Это – моя бабушка! – торжественно сказал Кен, когда старушка умолкла, и представил ей меня прямо у входа.
– Как – бабушка? А что же…
«Зачем он меня привез к своей бабушке? И как я с ней буду общаться?» – подумала я.
Бабуля расцеловала Кена и начала разговаривать со мной. Кен, должно быть, ей сказал, что я не понимаю по-французски, тогда старушка бегло начала говорить на английском языке.
– Как тебя зовут, милая? – спросила меня старушка.
– Алиса, – ответила я.
– О, прекрасное имя! Алике! Заходите в дом, не стойте у порога.
Старушка взяла Кена под руку, подхватила меня и повела нас внутрь дворика. Оказалось, что к нашему приезду готовились и стол был накрыт, и минут через десять мы стали ужинать.
– Дорогая Алике, специально для вас я сделала все очень легкое, уверена, вы останетесь довольны! – проворковала бабушка.
И не обманула. Сначала нам подали салат – тертая морковь и тертый корень сельдерея с заправкой, затем – сардины под лимонным соком и оливковым маслом, а также омлет с грибами, овощи на пару, сырное ассорти и мороженое. Кен заверил, что это и есть настоящий французский ужин, только бабушка, не зная моих вкусов, не стала подавать устриц и улиток!
Потом мы пили кофе с вином в саду за домом. Странное сочетание – кофе и вино, особенно для вечернего времени суток. Но бабушка Кена объяснила, что нужно готовить по особому рецепту, обязательно в джезве (кофемашины она не признавала). Сварить кофе можно сразу с корицей и апельсиновой цедрой, а можно добавить их после. К остывшему кофе добавить портвейн, сахар (хотя его лучше положить в еще теплый напиток, чтобы он лучше растворился), а также пряности. Затем кофе нужно очень хорошо охладить, а уже после – разлить в охлажденные заранее бокалы.
Солнце уже подходило к горизонту, радовал тихий и красивый вечер. Бабушка очень интересовалась жизнью в далекой России. Она оказалась политически подкована (как сказали бы раньше в Советском Союзе) и задавала мне каверзные вопросы о нашем президенте, о политике России, а также о полярной зиме и состоянии наших дорог.
Разговор получился интересный, но личной темы мы не касались.
Покинув дом бабушки Кена, мы сели в машину, и он спросил:
– Хочешь остаться со мной? Вечер можно продолжить!
– Думаю, на сегодня достаточно! – вежливо ответила я.
– Как скажешь, – немного разочарованно сказал он и повез меня через парк, чтобы я смогла разглядеть замок поближе. Меня впечатлили красивые фонтаны и статуи, ухоженные клумбы и почти полное отсутствие туристов!
– Не то что в Версале! – заметил Кен. – Там столько людей, что трудно сосредоточиться и как следует отдохнуть.
Мы вернулись в Париж, сказка закончилась. Нужно было принимать решение, что делать дальше.
– Мы можем съесть по десерту перед тем, как я отвезу тебя в отель? – спросил Кен.
– Да, пожалуй, съела бы что-нибудь сладенькое, – ответила я.
Погружение в жизнь Кена произвело на меня впечатление. Он хотел показать себя с другой стороны – и ему это удалось. Но я – тоже крепкий орешек и буду стоять до конца!
За ужином у нас завязался душевный разговор. Наверно, первый раз за все время нашего знакомства. Не хотелось бы думать, что последний! Я вдруг поняла, что совершенно не держу на него зла или обиды. Да, я помню, что мне было больно оттого, что он мне изменял, оттого, что часто игнорировал меня, не держал обещаний, ревновал… Я все помню, но обида наконец прошла. Обида, которая мучила меня долгое время и точила изнутри, исчезла, как утренняя роса.
Но, несмотря на это, я не позволила ему подняться ко мне.
Прощались мы у магазина игрушек, неподалеку от «Нормандии». Не выдержали, зашли – меня как будто что-то притянуло. И разве может быть это совпадением? Кен купил мне… большую белую игрушку, плюшевую панду с глазами-бусинами. Почти такую же, как я купила в Москве, давно, когда мы расстались и он хотел меня увезти! Я была в шоке – опять совпадение?
– Возьми, он будет иногда тебе напоминать обо мне… – как-то грустно сказал Кен. И я не посмела отказаться.
Мы распрощались, и я пошла к себе в «Нормандию», абсолютно не думая, о чем буду говорить с Моникой, где наши девушки и чем закончилось модельное светопреставление в шатре Лувра.
И, как оказалось, напрасно.
Ничего особенного при входе в отель я не заметила. Неожиданности встретили меня прямо в лобби, у ресепшена. Там сидел полицейский, еще несколько стояли поблизости. Меня окликнули:
– Мадемуазель Южная?
С диванчиков в холле поднимались двое в штатском. Внешность я бы не запомнила и описать не смогла. Одеты прилично. В костюмах, при галстуках, обувь стильная, оба ухоженные, чистые.
– Нам нужно с вами поговорить в спокойной обстановке. Давайте поднимемся к вам в номер, у нас не так много времени, а нужно решить много вопросов. Вы позволите?
Не успела я опомниться, как меня взяли под руки и повели вверх по лестнице. Мелькнула паническая мысль: «А что я сделала?» Затем вспомнила (последовательно) Кена и Сергея. Оба далеко! Вот так всегда!
Между тем мы дошли до моего номера – дверь почему-то оказалась открыта. Все мои вещи были аккуратно сложены на постели и в креслах. Сумки раскрыты и приготовлены для загрузки вещей.
А на столике… на столике по-прежнему цвели лилии Кена…
И я вдруг обрела голос и спросила – правда, не так уверенно, как мне бы хотелось:
– Кто вы такие?
Оба как будто ждали этого ответа.
– Подполковник Пургин Владлен Рэмович. Посольство Российской Федерации!
– Капитан Алексис Гризье, к вашим услугам, мадемуазель!
– Можно я сяду?
Ноги меня не держали, я уселась на краешек кресла.
Пургин поспешно налил мне стакан «Эвиана». Бутылку распечатывал при мне и специально показал, что все нормально. Я сделала два глотка и с удивлением слушала.
– Мадемуазель, позвольте известить вас, что, по мнению генерального директора полиции, ваше пребывание на территории Французской Республики должно быть завершено как можно скорее, – с легким акцентом сказал капитан Гризье. – К этому мнению присоединяется и посольство вашей страны. Поэтому наш долг – содействовать вам, а ваш – содействовать нам!
Я ничего не поняла, кроме того, что меня почему-то выдворяют из Франции. Только вот вопрос – надолго или навсегда? Неужели Моника постаралась? Я вопросительно взглянула на Пургина. Тот откашлялся и сказал:
– Госпожа Южная, видите ли, весь Париж говорит сейчас только о вас и о вашем изумительном полете. И его результатах… Наш посол господин Ястребов с супругой были там и наблюдали все, так сказать, собственными глазами. Так вот, все бы хорошо, но вы, падая, нанесли довольно тяжкие телесные повреждения одному лицу, которое, к сожалению, обладает дипломатическим статусом!
– Не понимаю…
– Девочка, проще говоря, ты заехала то ли локтем, то ли каблуком в нос первому помощнику военного атташе Соединенных Штатов! Дай пожать твою мужественную руку!
Пургин по-отечески обнял меня и поцеловал. Француз приложился к руке, и сделал это так изящно, как будто я была королевой.
– Но и это еще не все, из-за чего их треклятое посольство на авеню Габриэль гудит, как разворошенный улей! Этот помощник…
