На пустом шоссе их машина вынужденно притормаживала, поскольку рядом катил джип, прижимая их к обочине. В джипе сидели трое поляков, и один из них, рыжий, опустив стекло, махал полицейским жезлом и кричал Андрею с польским акцентом:
— Колесо! Пан, колесо капут!
Андрей, выругавшись сквозь зубы, остановил машину.
Поляки тоже остановились, все трое вышли из джипа, подошли к «БМВ». Рыжий, стараясь взглянуть на спидометр, приказал Андрею:
— Опусти скло, пан!
Андрей опустил стекло.
— Джевенть десенджь шешть тысёнч! — прочел рыжий цифры на спидометре. — Много ездишь, пан!
Два других поляка стали осматривать машину, проверяя ее наружный вид.
— С якого року самоход? — поинтересовался рыжий.
— Да старая! — небрежно сказал Андрей. — С девяносто второго.
— Да, старая… Жалко… — огорчился рыжий. — Тут дрога небеспечна. Мы вас буджем охоронять.
— Не надо, пан, — ответил Андрей. — Дзянкую бардзо.
— Пан не розумеет, — объяснил рыжий. — Тут в пшешлым мисёнцу бандиты едного дипломата вбили, тэж ехал с дивчиной. А мы с вас не дрого возьмем, мы ж не бандиты, мы есть служба безпеки.
Алена осторожно сунула руку в сумочку и сжала там горлышко своей пустой бутылки.
— Спасибо, пан, — льстиво сказал Андрей. — Мы так проедем.
— Ты што, пан, не розумишь? — возмутился рыжий. — Мы держим эту дрогу. Мы тебе жиче зхоронили, ты нам за то вже сто доляров довжен!
— Сто долларов?! — с деланным испугом воскликнул Андрей и повторил в ужасе: — Сто долларов?! Панове, да вы что? С чего вы на нас наехали? Мы бедные туристы! Что вы с нас возьмете? — Трясущимися руками он схватил Аленину сумку и стал вышвыривать из нее в воздух Аленины трусики, косметику. — Вот! Ее трусы возьмите! Косметику! — И, словно в истерике сорвав с Алены клипсы и нательный крестик, бросил их через окно полякам. — Серьги возьмите! Крестик, если ты крещеный! Мы бедные люди…
Рыжий, подойдя вплотную к кабине, перебил его:
— Для чего пан кшычы? Если пан такий бедак, мы сами пану поможем.
— Нет, а что в самом деле? — поостыл Андрей. — Что с нас взять?
— Так допомочь тебе, пан? — спросил у него рыжий.
— Ну и помогли бы по-человечески, — проворчал Андрей. — Славяне все-таки, братья…
— Ага, старшой брат. На, тшимай! — И рыжий вдруг с такой силой двинул Андрею кулаком в нос, что кровь брызнула по всей машине и на Алену.
Андрей, схватившись за нос, упал лицом на баранку.
А рыжий, повернувшись, направился в свой джип и жестом позвал с собой остальных.
Но тут Алена в бешенстве выскочила из машины с пустой бутылкой, как с гранатой, в руке и побежала к полякам, крича рыжему:
— Ах ты, сука позорная! А кто вас от немцев спас? Мать вашу!..
Рыжий, повернувшись, легко выбил у нее бутылку из руки и уже занес свою для сокрушительного удара, но в этот миг Андрей, воспользовавшись тем, что Алена отвлекла на себя внимание поляков, выскочил из машины, молниеносно оказался возле рыжего и мощным ударом ребра ладони по шее буквально сразил того на землю.
Два других поляка бросились на Андрея, но парой ловких ударов Андрей уложил и этих.
Рыжий между тем поднялся и медведем пошел на Андрея.
Но прямым ударом в челюсть Андрей снова опрокинул его на спину.
— Это тебе от старшего брата, — произнес он и, не оглядываясь, пошел к машине.
Рыжий, однако, оказался не из слабаков. Став сначала на четвереньки, он злобно глянул на Алену:
— Курва…
И, выпрямившись, пошел за Андреем, шатаясь и роясь в кармане в поисках не то ножа, не то пистолета.
Увидев это, Алена схватила с земли свою бутылку, бросилась за рыжим, догнала и сзади саданула по черепу так, что рыжий упал навзничь и затих.
— А это от старшей сестры, — сказала Алена и села в машину.
Андрей, окровавленный, до отказа выжал педаль газа. «БМВ», переходя на форсаж, с визгом шин сорвался с места и полетел по шоссе.
Крестик и остальная бижутерия, выброшенная Андреем, остались на дороге.
В машине Алена, хлопоча и достав из сумки-холодильника бумажные салфетки, попыталась утереть кровь с лица Андрея.
— Вот сволочи!..
— Это мы легко отделались — крестиком, — усмехнулся Андрей.
Приложив руку к его лицу, Алена забормотала:
— Шла баба по речке, вела быка на нитке. Нитка порвалась…
Андрей оттолкнул ее руку.
— Отстань! С ума сошла?
— Я кровь заговариваю, меня бабка научила, — обиженно сказала Алена и попыталась вновь коснуться ладонью его лица. — Стану я на камень, кровь моя канет…
Но Андрей раздраженно ударил ее по руке:
— Отстань!
Алена, как от пощечины, отвернулась к окну. И заплакала.
— Так! — сказал он. — Час от часу не легче! И чего ты теперь ревешь? А?
— Я писать хочу.
— Нашла время!
Не сбавляя скорости, он продолжал гнать машину.
— Мне очень надо… — сказала Алена после паузы.
Андрей, срываясь, почти закричал:
— Ты что, не понимаешь, где мы? Тут нас каждую секунду могут убить!
— А что я могу сделать? — разрыдалась Алена. — Мне нужно…
Андрей ударил по тормозу так, что Алена чуть не вышибла головой стекло.
Машина вылетела на обочину и с рокотом щебенки под колесами затормозила у лесной опушки.
— Иди! Бегом! — приказал Андрей.
Выскочив из машины и держа коленки вместе, Алена посеменила в лес.
Андрей, оставшись на предрассветной дороге, настороженно смотрел по сторонам. Вокруг была тревожная тишина глухого леса и пустой дороги.
Звенели цикады.
Держа руку на рычаге скоростей, Андрей по-звериному чутко вслушивался в каждый звук.
Неожиданно что-то застучало — громко, как из пулемета.
Андрей дернулся, остро оглядывая каждый куст.
Но это оказался дятел на сосне.
Наконец Алена широким шагом выбежала из леса и стремглав припустила к машине.
Андрей перевел рычаг скоростей.
Алена, дрожа от страха, плюхнулась на переднее сиденье, и Андрей дал газ.
Через три часа они были на польско-германской границе. Здесь через КПП плавно шел поток чистеньких машин. Автомобили с западноевропейскими номерами пограничники пропускали вообще без досмотра.
Но, глянув в российские паспорта Андрея и Алены, германский пограничник велел им отъехать в сторону на проверку к таможенному инспектору.
А таможенник приказал выйти из машины, осмотрел кабину, заставил открыть багажник и вытащить из него все содержимое. Потом стал рыться в ящике с инструментами, в продовольственной сумке-холодильнике, даже в косметичке Алены…
Мимо — без всякого досмотра — катили немцы и немки, австрийцы и австрийки, французы, француженки и прочие шведы — лощеные, чистенькие. И, проезжая, награждали задержанных русских высокомерно-холодным взглядом.
Андрей с индифферентным лицом следил за таможенником, но Алена занервничала:
— Я не понимаю, что он ищет?
— А все, — сказал Андрей. — Наркотики, оружие, черную икру, красную ртуть…
Между тем таможенник, проверяя все вещи, то и дело искоса поглядывал на Алену.
— А почему их не проверяют? — кивнула Алена на проезжающих европейцев.
— А они люди первого сорта, — саркастически заметил Андрей.
— А мы?
— А у нас репутация такая — или русский балет, или русская мафия. Или Ростропович, или…
— Ой, Андрей! — неожиданно спохватилась Алена. — А где сумка, которую ты мне в Москве показывал?
— Заткнись! — сквозь зубы процедил он и кивнул на таможенника. — Улыбнись ему.
— Да пошел он!
— Я сказал: улыбнись! — жестко приказал Андрей.
Алена, перехватив очередной взгляд таможенника, ослепительно улыбнулась.
Таможенник расплылся в ответной улыбке.
— Битте, фрау! Алес гут! — Он показал, что досмотр окончен, и пожелал им счастливого пути: — Гутэ райзэ!
— Данке шон, — благодарно улыбнулся ему Андрей, сел в машину и нажал на газ.
Но едва они пересекли границу, тут же свернул к сияющей неоном бензозаправочной станции. Однако остановился не на общем паркинге, а за автоматической мойкой. Здесь, в тени и удалении от проезжей публики, он извлек из-под сиденья немецкие номерные знаки, заменил ими свои российские, сунул российские под коврик багажника и заехал на мойку. Бросил монеты в автомат, нажал кнопку старта и, откинув свое сиденье до упора, закрыл глаза.
Алена сидела, с любопытством озираясь по сторонам.
Вдруг что-то грохнуло под машиной, с клацаньем ухватило ее за днище, потащило вперед, и мощные струи воды с шумом водопада обрушились на машину со всех сторон.
Алена отшатнулась.
Тут белые потоки какой-то пены закрыли все окна, а вращающиеся лопасти щеток стали хлестать кузов и стекла.
