Он снова потер запястья, словно с них недавно сняли веревку и теперь он пытается восстановить кровообращение. Но ничего не ответил.
– Дэнни четырнадцать, – сказала Тернер. – Он художник.
– Что ты рисуешь? – поинтересовалась Стивенсон.
– В основном натюрморты, – ответил Дэнни.
– Полицейские нашли в квартире пейзажи, они тоже твои?
– Нет, пейзажи я не пишу. Не люблю землю.
– Почему?
– Не скажу, не то он меня убьет.
– Кто тебя убьет?
Джуди сама удивилась, что задает столько вопросов, ведь она во все это не верила и не собиралась попадаться на удочку, но все же его блестящая игра – за которую она это принимала – ее впечатлила.
Миллиган закрыл глаза, и по щекам потекли слезы.
Происходящее все больше выбивало Джуди из колеи, она пристально смотрела на юношу, а он словно уходил в себя. Губы беззвучно шевелились, взгляд стал стеклянным, зрачки двигались из стороны в сторону. Потом Миллиган осмотрелся, напугался, затем узнал женщин, место, где находится. Он откинулся на спинку, достал из правого носка сигарету, не вынимая всю пачку.
– Огонька не найдется?
Джуди дала ему прикурить. Он глубоко затянулся и выпустил к потолку облако дыма.
– Ну, привет, – поздоровался он.
– Расскажешь Джуди Стивенсон, кто ты такой?
Он кивнул, выдувая кольцо дыма.
– Аллен.
– Мы встречались? – спросила Джуди, надеясь, что он не уловит дрожь в ее голосе.
– Я пару раз показывался, когда вы с Гэри приходили поговорить насчет моего дела.
– Но мы разговаривали с Билли Миллиганом.
Он пожал плечами.
– Мы все отзываемся на «Билли». Так ничего объяснять не приходится. Но я ни разу не утверждал, что я – Билли. Это вы так решили, а я не видел смысла спорить.
– А можно поговорить с ним? – поинтересовалась Джуди.
– Ну нет. Его не будят. Если его пустить в пятно, он покончит с собой.
– Почему?
– Он еще боится, что его обидят. И про остальных не знает. Он лишь заметил, что теряет время.
– В каком смысле? – переспросила Джуди.
– Это со всеми из нас происходит. Ты где-нибудь что-нибудь делаешь. А потом вдруг оказываешься в другом месте, понимаешь, что время прошло, но не знаешь, что было.
Джуди покачала головой.
– Ужас.
– Да, привыкнуть к этому не удается, – согласился Аллен.
Когда за Миллиганом вернулся сержант Уиллис, Аллен ему улыбнулся.
– Это сержант Уиллис, – сообщил он женщинам. – Приятный парень.
Стивенсон и Тернер вышли из тюрьмы вместе.
– Понимаете, почему я вас пригласила… – начала Дороти.
Стивенсон вздохнула.
– Я шла сюда с уверенностью, что распознаю обман. Но я верю, что говорила с двумя разными людьми. И теперь понимаю, почему он порой кажется таким переменчивым. Раньше я списывала это на перепады настроения. Надо рассказать Гэри.
– Я едва добилась разрешения рассказать это вам. Не думаю, что Миллиган это дозволит.
– Но он обязан, – возразила Джуди. – Хранить это в тайне – слишком тяжелая для меня ноша.
После посещения тюрьмы мысли у Джуди путались: в них были и трепет, и страх, и непонимание. Невероятно. Нереально. Но в то же время она понимала, что в глубине души начинает в это верить.
Через несколько часов ей домой позвонил Гэри и сказал, что шериф сообщил ему об очередной попытке Миллигана покончить с собой – он опять хотел разбить голову о стену.
– Что интересно, – добавил Гэри, – я смотрел его досье и вдруг понял, что именно сегодня, 14 февраля, ему исполняется двадцать три года. И знаешь, кое-что еще… сегодня же день святого Валентина.
На следующий день Дороти с Джуди сказали Аллену, что очень важно посвятить в тайну и Гэри Швайкарта.
– Ни в коем случае.
– Это необходимо, – настаивала Джуди. – Надо рассказать и другим, чтобы мы могли спасти тебя от тюрьмы.
– Вы обещали. Таков был уговор.
– Помню, – не сдавалась Джуди. – Но это крайне важно.
– Артур не согласен.
– Позволь нам поговорить с ним, – попросила Дороти.
Вышел Артур и сердито посмотрел на них обеих.
– Меня это уже утомляет. Мне надо много думать и учиться, я устал от ваших приставаний.
– Но вы должны дать нам разрешение рассказать обо всем Гэри, – снова сказала Джуди.
– Ни за что. Вас двоих уже слишком много.
– Это просто необходимо для того, чтобы помочь вам, – добавила Тернер.
– Мадам, мне не нужна помощь. Дэнни с Дэвидом, может, и да, но меня это не беспокоит.
– Неужели вы не заинтересованы в том, чтобы Билли жил? – Джуди уже начинало злить, что Артур смотрит на нее свысока.
– Да, – ответил он, – но какой ценой? Они скажут, что мы сошли с ума. Все и так уже выходит из-под контроля. Мы заботимся о том, чтобы Билли жил, с того самого дня, когда он попытался спрыгнуть с крыши в школе.
– Что это значит? – переспросила Тернер. – Что вы для этого делаете?
– Не даем ему проснуться.
– Неужели вы не осознаете значимость этого шага? – продолжала Джуди. – От этого зависит, что его ждет: тюрьма или свобода. Разве вам не будет удобнее думать и учиться не в тюремных стенах? Или вы хотите вернуться в Лебанон?
Артур скрестил ноги и принялся переводить взгляд с Джуди на Дороти и обратно.
– Не люблю спорить с леди. Я соглашусь, но только на том же условии, что и раньше – надо уговорить и остальных.
Три дня спустя Джуди добилась разрешения рассказать все Гэри Швайкарту.
Холодным февральским утром она вышла из тюрьмы и направилась в контору. Налила себе чашку кофе, вошла в захламленный кабинет Гэри, села и собралась с духом.
– Так, – начала она, – вели ни с кем тебя не соединять. Мне надо рассказать тебе кое-что насчет Билли.
Когда рассказ о встречах с Дороти Тернер и Миллиганом был закончен, Гэри смотрел на Джуди Стивенсон как на дуру.
– Я своими глазами видела, – не сдавалась она. – Я с ними разговаривала.
Гэри приподнялся из-за стола и тут же неуклюже свалился обратно; его нечесаные волосы доставали до воротничка, а мешковатая рубаха почти полностью выбилась из-под ремня.
– Да ладно, – возразил Швайкарт, – быть такого не может. Ну, я понимаю, что он ненормальный, и я на твоей стороне. Но из этого ничего не выйдет.
– Сходи посмотри сам. Ты просто не представляешь… Я абсолютно уверена.
– Ладно. Но знаешь что: я в это не верю. И прокурор не поверит. И судья не поверит. Джуди, в тебе я не сомневаюсь. Ты – отличный адвокат, прекрасно разбираешься в людях. Но это брехня. Думаю, он пытается тебя надуть.
На следующий день Гэри отправился вместе с Джуди к трем часам в тюрьму Франклина, рассчитывая не более чем на получасовую встречу. Он заранее отверг возможность того, что рассказанное может быть правдой. Это казалось просто нереальным. Но по мере общения с разными личностями скепсис сменился любопытством. На его глазах перепуганный Дэвид превратился в робкого Дэнни, который даже помнил, как они встретились в тот день, когда Миллигана только посадили в эту тюрьму.
– Когда они ворвались в квартиру и арестовали меня, я вообще не понял, что происходит, – сказал Дэнни.
– А что заставило тебя рассказать о бомбе?
– Я не говорил, что это бомба.
– Ты предупредил полицейского, что она «взорвется».
– Ну, это Томми всегда говорит: «Мои вещи не трогай, могут взорваться».
– Почему?
– У него спросите. Он разбирается в электронике, всегда возится с проводами и прочей такой фигней. Он любитель.
Швайкарт несколько раз потянул себя за бороду.
– Умелец снимать наручники и специалист в электронике. А можно поговорить с этим «Томми»?
– Не знаю. Томми разговаривает только с теми, с кем сам захочет.
– Ты можешь его вызвать? – попросила Джуди.
– Это так не делается. Оно само происходит. Попросить, наверное, могу.
– Попробуй, – сказал Швайкарт, сдерживая улыбку. – Постарайся.
Миллиган как будто ушел в собственное тело. Лицо побледнело, он стал смотреть будто внутрь себя. Губы шевелились, словно он разговаривал сам с собой, и казалось, что сосредоточенность охватила всю комнатку. Швайкарт не только прекратил ухмыляться, но и едва не перестал дышать. Глаза Миллигана забегали из стороны в сторону. Потом он осмотрелся, словно только что очнулся от глубокого сна, коснулся рукой правой щеки, словно проверяя реальность собственного существования. А потом надменно откинулся на спинку стула и зло уставился на адвокатов.
Гэри ахнул. Он был явно впечатлен.
– Ты Томми? – поинтересовался он.
– А кто спрашивает?
– Я твой адвокат.
– Не мой.
– Я буду помогать Джуди Стивенсон в том, чтобы защитить тебя от тюрьмы, кем бы ты ни был.
– Фигня. Мне не надо, чтобы кто-то меня от чего-то защищал. Меня ни одна тюрьма в мире не удержит. Захочу – тут же сбегу.
Гэри строго посмотрел на него, приведя в смущение.
– Так это ты снимаешь смирительную рубашку. Значит, Томми.
