Аласдер Грей - ЛАНАРК: Жизнь в четырех книгах

Ланарк раздраженно бросил:

— Вы как будто понимаете, о чем я спрашиваю, однако в ваших ответах я не нахожу никакого смысла.

— Обычная история, так ведь? Но если сердце у вас честное и вы не оставляете усилий, то для отчаяния нет причин. Wer immer strebend sich bemiiht, der konnen wir erlosen[10]. О, вы будете нам очень полезны.

Внезапно Рима оперлась о камень и сказала спокойно, без ожесточенности:

— Я не могу идти дальше.

Встревоженный Ланарк, хотя его смущала мысль, что он держит не одного человека, а двух, обхватил ее за талию. Ритчи-Смоллет мягко спросил:

— Приступ головокружения?

— Нет, спина болит, а кроме того… Мысли путаются.

— Обучаясь на миссионера, я получил диплом по медицине. Давайте руку.

Он взял ее за запястье одной рукой, а другой стал отсчитывать секунды.

— Восемьдесят два. Совсем неплохо — с учетом вашего состояния. Сможете спуститься вот к тому зданию? Главное, в чем вы нуждаетесь, — это сон, но прежде я бы вас осмотрел и удостоверился, что все в порядке.

Священник указал на собор. Рима стала его рассматривать. Ланарк пробормотал:

— Что, если нам сцепить руки и понести ее?

Рима рывком выпрямилась:

— Нет, просто дай мне руку. Я пойду сама.

Священник повел их по трудноразличимым, заросшим сорняками тропам, минуя портики мавзолеев, которые были вырыты в склоне холма. В проблесках света, поступавшего снизу, вспыхивали обрывки надписей на надгробиях выдающихся людей:

«…его победоносная кампания…»

«…чья самоотверженная преданность…»

«…пользовался уважением учеников…»

«…высоко ценимый коллегами…»

«…всеми любимая…»

Они пересекли плоский участок и двинулись вдоль усыпанной галькой аллеи. Ритчи-Смоллет сказал:

— Приток бывшей реки.

В низкой каменной стенке поблизости Ланарк узнал парапет моста и оглядел сверху дорогу, зажатую меж крутых насыпей. По ней неслись к автомагистрали машины, однако впереди, очевидно, был затор: замедлив ход и немного постояв, они разворачивались и устремлялись в обратном направлении. Тихий, но разборчивый пульсирующий звук действовал на барабанную перепонку, как сверло бормашины на зуб.

— Что это за шум?

— Похоже, затор на перекрестке: сломанный фургон, один из этих опасных монстров. Совет должен бы их запретить. Город заблокирован, и, наверное, надолго. Правда, продовольственных запасов у нас достаточно. Идемте туда, срежем путь.

Парапет сменила стена, скрытая кустами. Раздвинув их, Ритчи-Смоллет обнажил дыру и за ней лучше освещенное пространство. Ланарк помог Риме пробраться на ту сторону. Они оказались в ограде собора; вокруг лежали плоские, как плиты мостовой, надгробия. Прямо на них стояли под оградой фургоны и легковые автомобили. Рима опустилась на ступеньки подвижного грузоподъемного крана. Ритчи-Смоллет, засунув руки в карманы, смотрел вперед; на лице его играла чуть заметная удовлетворенная улыбка.

— Вот он стоит! Здесь снова находится средоточие власти.

Ланарк взглянул на собор. Ярко освещенный шпиль показался вначале чересчур тяжеловесным для своего основания — приземистого черного строения, прорезанного рядами тускло-желтых окон; затем во мраке вырисовались башня, кровля и контрфорсы массивной готической арки, лепные водостоки, разрушенные непогодой и молотками иконоборцев.

— Средоточие власти? Что вы имеете в виду? В Унтанке есть органы власти.

— Ну да, ныне мы их используем в делах, касающихся собственности. Там кипит работа, однако настоящие законодатели собираются здесь. Знаю, вам не терпится с ними встретиться, но прежде всего — сон. Я говорю сейчас не как служитель церкви, а как врач, и вы должны меня слушаться.

Надписи, по которым они ступали, были не столь пространны, как на верхнем кладбище.

«Уильям Скиннер: 5 1/2 футов север х 2 1/4 запад».

«Харри Флеминг, его супруга Минни, их сын Джордж, их дочь Эйми: 6 футов запад х 2 1/2 север».

Достигнув бокового входа, они забрались на невысокое крыльцо.

На закрытой купели у самого входа сидел и читал книгу длинноволосый молодой человек в комбинезоне. Он поднял глаза и спросил:

— Где ты пропадал, Артур? Полифем просто бесится. Думает, что-то обнаружил.

Ритчи-Смоллет бодро бросил:

— Я спешу, Джек. Этим людям требуется отдых и забота. Можно найти на время свободное помещение? Я хочу сказать, в самом деле свободное?

— В кабинете искусств ничего не запланировано.

— Тогда притащи туда одеяла и подушки, чистые простыни — именно чистые — и приготовь постель.

— Да, но что я скажу Полифем? — Юноша отложил книгу и соскользнул на пол.

— Скажи, есть вещи поважнее политики.

Юноша поспешил прочь, огибая ряды стульев с плетеными сиденьями, которыми был уставлен выложенный плитами пол. Внутри собор казался обширней, чем снаружи. Центральные столбы, служившие опорой башне, заслоняли то, что находилось за ними, однако, судя по звукам органа и приглушенному пению гимнов, там шла служба. В то же время откуда-то снизу доносились четкие ритмы другой, не столь изысканной музыки.

— Недурная обстановочка в доме Божием, не так ли? В крипте выступают «Октобер Терминус». Кое-кто этого не одобряет, но я им объясняю, что в эпоху Реформации зданием пользовались три церковные общины одновременно и что в доме Отца Моего обителей много[11]. Вам нужно в туалет?

— Нет, — пробормотала Рима, опустившись на стул. — Нет, нет, нет, нет.

— Тогда пойдем. Уже недалеко.

Медленно следуя по боковому приделу, Ланарк успел заметить, что здание за свою историю использовалось для разных целей. Наверху висели потрепанные знамена; у стен теснились нарядные памятники воинам, убитым при вторжении на отдаленные континенты. У аркады под башней троица свернула влево, прошла несколько ступеней вниз, повернула вправо и, вновь спустившись, оказалась в небольшой часовне. Потолок был сводчатый, с каменными ребрами, однако побелка придавала ему вполне уютный вид. Воздух был теплый, пахло парафиновыми нагревателями, стоявшими в углах; у стены возвышалась почти до самого потолка куча пластиковых матрасов. Три из них лежали, сдвинутые вместе, на полу, и Джек застилал центральный. Когда он закончил, Рима легла и Ланарк помог ей снять пальто.

— Не засыпайте пока, я мигом, — сказал Ритчи-Смоллет и вышел.

Поправив фитили обогревателей, Джек последовал за ним. Ланарк, в свою очередь, скинул пальто и сел, положив голову Римы себе на колени. Он тоже устал, но не мог заснуть, пока липла к телу грязная одежда. Ощупал свои щеки и подбородок — они заросли спутанной бородой, макушку — волосы на ней поредели. Он явно постарел. Ланарк опустил взгляд на Риму, которая лежала с закрытыми глазами. Ее волосы вновь сделались темными, фигура, если не считать большого живота, словно бы исхудала по сравнению с тем временем, когда они гуляли по кулуарам совета. Недовольно нахмуренный лоб мог быть лбом сердитого ребенка, однако красивый и покойный изгиб губ принадлежал зрелой, довольной женщине между тридцатью и сорока. Ланарк смотрел и смотрел, но так и не смог определить ее возраст. Она пробормотала со вздохом:

— Где Сладден?

Подавив злость, Ланарк мягко отозвался:

— Не знаю, Рима.

— Ты такой заботливый. Ланарк. Я всегда буду на тебя полагаться.

Ритчи-Смоллет с Джеком принесли тазы с горячей водой, полотенца, чистые ночные рубашки и сразу ушли. Рима легла на полотенца, а Ланарк мыл ее губкой и вытирал, особенно бережно прикасаясь к большому животу, который выглядел естественнее обнаженным, чем прикрытым одеждой. Рима снова забралась меж простыней. Ритчи-Смоллет вернулся с черным кожаным футляром. Встав у постели на колени, он вынул термометр, стетоскоп, стерильные перчатки в прозрачном пакете. Он сунул термометр Риме под мышку и готовился разорвать пакет, но Рима, открыв глаза, резко произнесла:

— Отвернись, Ланарк.

— Почему?

— Если ты не отвернешься, я не позволю ему ко мне притронуться.

Отвернувшись, Ланарк побрел вокруг столба, чувствуя ногами холод камня. С другой стороны столба он остановился и начал разглядывать потолок. Ребра его сходились к резным шишечкам, на одной из них был изображен в венке из роз очень жизнерадостный череп, на лбу которого сплетались две крохотные змейки. Поблизости на своде кто-то нацарапал карандашом:

БОГ = ЛЮБОВЬ и ДЕНЬГИ = ДЕРЬМО

— Что ж, видимо, все в порядке, — громко проговорил Ритчи-Смоллет. Обернувшись, Ланарк увидел, что он складывает инструменты в футляр. — Малыш, полагаю, лежит правильно. Если она будет настаивать на том, чтобы рожать здесь, мы, наверное, справимся.