Пыжиков, качнувшись, пошел в сторону. Лейтенант Шустряков заорал, чтобы Пыжиков немедленно вернулся и извинился перед Павлом Христофоровичем, а он все шел и шел, пока, не протаранив худосочный сугроб, уперся в красную кирпичную стену казармы, так и застыл, прижавшись щекой к кирпичу и нелепо раскинув руки.
Солнце светило ему в лицо и спину, и сияющие капли падали на шинель, оставляя черные круглые метки — будто шляпки на совесть заколоченных гвоздей.
Ну, что еще? Впаяли по пять суток «губы» за бессовестное посягательство на высокое звание отличной нашей части. «Губа» была гарнизонная, а там, как я уже говорил, дерут только чурок. После «губы» я пару недель был основой всех кухонных нарядов, набрав от огорчения килограммов пять веса и солидно покруглев лицом, вследствие чего старательно избегал старшинского ока, дабы он не сделал из моего изможденного вида скоропалительных и далеко идущих выводов. А к июню командир взвода мне намекнул, что если и дальше у меня будет все нормально, то ко Дню авиации я могу рассчитывать на ефрейторскую лычку. А то и на краткосрочный отпуск. И я принялся «рвать» с утроенной энергией.
А Пыжиков уехал служить на Дальний Восток, в родственную нам, правда, не столь отличную, часть, туда, где он сможет называть старшину как ему заблагорассудится, — так его напутствовал наш Павел Христофорович. На Дальнем Востоке Пыжиков вдруг женился — не выдержали нервишки на душной вечеринке с обилием теплых уголков в местной общаге или соска попалась с мертвой хваткой последнего шанса — в общем, остался Пыжиков в этой части на прапорщика, сначала вроде на пять лет, а потом и продлил.
Говорят, заведует он там складом ГСМ или по интендантской службе пошел в родственном нам крохотном сибирском гарнизоне. Стал толстым и сильно изменился, только голос остался таким же звучным и красивым. Первые два года выписывал журнал «Театр», а потом что-то перестал. «Союзпечать» там плохо работает, с перебоями, особенно зимой.
Но это все было не сразу. Это все было потом.
А в тот вечер я зашел после отбоя в туалет и увидел на подоконнике зёму — Сеньку Швырина, выцеловывавшего замусоленный «бычок», источавший дистрофическую пародию дыма. Сеня наблюдал, как два салабона драят щетками с мылом его «хэбэ».
— Зёма, ё-моё, наконец-то!!! — Мы заржали и обнялись.
Зёма был рад до невозможности и журчал игривым ручейком так бурно, будто боялся, что я открою рот и простужусь.
Я втиснулся на подоконник рядом с ним, упершись затылком в холодное весеннее стекло, и тихонько думал себе, что вот сейчас пойду прямо спать и буду спать, и все, вот так вот… А зёма сыпал новостями: что писем нет, еще напишут, что на ужин — рыба, что послезавтра опять к генералу, но уже на похороны, что познакомился зёма с соской — такая шмара, и гхых! На руке — наколка, и подруга у ней есть — Фикса, вот такой вот передок, следующее увольнение наши будут, зуб даю, э, даты спишь?
Я сидел и сладко моргал глазами, закутанный в байковое одеяло дремоты, и все было тихо и тепло. Пыжиков брился перед зеркалом, прислушиваясь к нашему разговору, и улыбаясь порой, и забавно морщась, когда водил станком по впалым щекам. Потом он тер покрасневшее лицо одеколоном «Саша», и зёма сказал, что если бухать, то лучше всего одеколон «Эллада». И надо бы нам отметить наше возвращение, а то ведь бухали последний раз аж 23 февраля, когда, помнишь, зёма, Чана надел на себя одеяло, подходит к дежурному по части и — гхы! гхы! — говорит: «Вставай — будем спать!» Гхы-гых… А тот ему…
Рэт — крыса (англ.).
Пасюк — серая крыса.
Хвост популяции — здесь: животные, не затронутые истребительными мероприятиями, являющиеся основой для новой волны размножения.
Дератизаторы — от дератизация (истребление грызунов).
Спорадический — рассеянный, отдельный. В дератизации употребляется для характеристики расселения крыс очагами — по долинам рек, в городах вдоль дорог (обычно в странах с горным рельефом).
Вибриссы — длинные, жесткие механочувствительные волосы, стержни которых выступают над поверхностью волосяного покрова и воспринимают колебания окружающей среды.
Зоокумарин — яд, используемый в дератизации. Антикоагулянт первого поколения.
Крысы чистоплотны и питаются на ограниченном участке территории, занимаемой семьей, — т. н. «крысином столике», который легко обнаружить при осмотре местности.
Доминирующий самец, или альфа-самец; независимый, раскованный, патрулирует групповую территорию, ярко выделяется агрессивным поведением, первым обследует пищу и незнакомые предметы.
Подчиненный, или подавленный, также омега-самец. Характеризуется полной утратой агрессивной реакции, пугливостью, скованностью в движениях, постоянной готовностью убежать. Избегает контактов с другими особями. Перемещения ограничены. На самок не обращает внимания.
Парцелл — внутрипопуляционная ячейка, состоящая из встречающихся друг с другом особей, связи между которыми поддерживаются социальным поведением.
Субдоминант — крупный, сильный самец, сходный поведением с высокоранговыми особями. Скованность в движениях проявляет только при встрече с доминирующим.
Биотоп — участок водоема или суши с однотипными условиями рельефа и климата.
Мерус группа крыс более высокого порядка, чем парцелла.
Такси — упорядоченное массовое движение, свойственное некоторым организмам, в т. ч. личинкам мух.
