Синьора методично обходила улицы, расположенные вокруг Термини. Тут повсюду теснились маленькие дешевые гостиницы, предназначенные для небогатых пассажиров, прибывающих на огромный железнодорожный вокзал, но не было ни одного ресторана, который бы ей подошел. Кусая от волнения губу, она направилась к заведению под названием «Катанья». Наверное, ресторанчик с сицилианской кухней. А может, это хороший знак? Может, упросить хозяев пойти им навстречу и объяснить, что через полтора часа сорок два ирландца должны получить сытный и недорогой ужин? Ей не оставалось ничего другого, кроме как попробовать.
— Buona sera, — сказала она.
Крепко скроенный молодой человек с черными волосами поднял глаза.
— Signora? — сказал он. Потом на секунду зажмурился и, открыв глаза, повторил изумленным тоном: — Signora? — На его лице отражалось смятение, борьба чувств. — Signora… Non е possible![96] — проговорил он и шагнул по направлению к ней, вытянув вперед руки. Это был Альфредо, старший сын Марио и Габриэллы. По странному стечению обстоятельств Синьора зашла в принадлежащий ему ресторан.
— Е un miracolo,[97] — сказал молодой человек, расцеловав ее в обе щеки и усадив на стул.
Синьора села и крепко ухватилась за стол. От неожиданности у нее закружилась голова, и она боялась потерять сознание.
— Stock Ottanta Quattro, — сказал Альфредо и налил ей целый стакан крепкого итальянского бренди.
— No grazie… — Она поднесла стакан к губам и сделала глоток. — Это твой ресторан, Альфредо?
— Нет-нет, Синьора, я здесь только работаю. Мне нужны деньги.
— А как же ваша гостиница? Гостиница твоей матери? Почему ты работаешь не там?
— Моя мать умерла, Синьора. Уже полгода, как ее нет на свете. А ее братья — мои дядья — во все вмешиваются, решают все за меня, хотя ничего не понимают. Нам там больше нечего делать. Энрико, правда, в Аннунциате, но ведь он еще ребенок, а вот мой брат, который уехал в Америку, написал, что больше не вернется. Я же приехал сюда, в Рим, чтобы чему-нибудь научиться.
— Значит, твоя мама умерла… Бедная Габриэлла! Отчего она скончалась?
— У нее был рак. Его обнаружили уже через месяц после гибели отца. Она сгорела как свечка.
— Я так тебе сочувствую! — проговорила Синьора. — Ты не представляешь, как мне жаль!
И вдруг внутри нее прорвалась какая-то плотина. Это было уже чересчур: Габриэлла, которая умерла теперь, вместо того чтобы исчезнуть много лет назад, обжигающий бренди в горле, неудача с ужином для группы, Марио в своей могиле рядом с Аннунциатой… Она рыдала и рыдала, не в силах остановиться, а сын Марио гладил ее по волосам, пытаясь успокоить.
Конни лежала на постели, обернув усталые ступни махровыми салфетками, пропитанными холодной водой. Почему она не взяла в поездку бальзам для ног или хотя бы свои мягкие, словно перчатки, туфли? Наверное, потому, что не хотела демонстрировать далекой от всего этого Синьоре косметичку с роскошными кремами, а товарищам по поездке — обувь, которая стоит больше, чем каждый из них зарабатывает в месяц. Ну вот, а теперь за щепетильность приходится расплачиваться. Завтра она сможет ускользнуть от группы, поехать на Виа-Венетто и в качестве компенсации за свои теперешние мучения купить пару прекрасных итальянских туфель. Никто этого и не заметит, а если даже заметит — пусть! Эти люди не одержимы страстью к шмоткам и не страдают комплексом неполноценности. Они не такие, как Гарри Кейн.
Как странно — думать о нем и не испытывать при этом никаких эмоций! В конце года Гарри уже должен выйти на свободу и, как говорил ей старый мистер Мерфи, собирается перебраться в Англию, где у него остались друзья. Интересно, поедет ли с ним Шивон Кейси? Конни думала о них так, как обычно думают о персонажах телевизионных сериалов или о незнакомых людях, которые ничего для тебя не значат. Впрочем, она слышала, что между Гарри и мисс Кейси все кончено. Он отказывался видеть ее, когда она пыталась навестить его в тюрьме. Видимо, во всем случившемся он винил именно свою бывшую любовницу.
Услышав об их разрыве, Конни не почувствовала ни радости, ни удовлетворения. В какой-то степени ей было бы даже легче думать, что он начал новую жизнь с женщиной, с которой был связан на протяжении столь длительного времени. Интересно, бывали ли они здесь вместе — Шивон и Гарри? Тронул ли их своей красотой этот изумительный город, как бывало с каждым, кто сюда приезжает — будь он влюблен или нет? Об этом она уже никогда не узнает, да это уже и не важно.
В дверь деликатно постучали. Должно быть, вернулась Синьора. Однако нет, это была маленькая, суетливая синьора Буона Сера.
— Вам письмо, — сказала она и протянула Конни конверт. Внутри него оказалась обычная почтовая открытка. Надпись на ней гласила: «Ты можешь легко погибнуть в автомобильной катастрофе в Риме, и никто о тебе не заплачет».
Настало время отправляться на ужин. Старшие групп пересчитывали своих подопечных. Все были на месте за исключением троих: Конни, Лэдди и Синьоры.
Синьора и Конни живут в одном номере и, наверное, появятся с минуты на минуту, но куда запропастился Лэдди? Занятый подготовкой лекций к завтрашним экскурсиям в Колизей и Форум, Эйдан сидел в вестибюле гостиницы, снова и снова просматривая свои записи. Может быть, Лэдди уснул? Эйдан взбежал по лестнице и распахнул дверь гостиничного номера, однако тот оказался пуст. В это время появилась Синьора — бледная, как полотно. Она сообщила, что ужин состоится не в том ресторане, где для них первоначально были заказаны столики, а в другом, но цены на обслуживание остаются приемлемыми. Это сицилианский ресторан под названием «Катанья».
Синьора выглядела уставшей и расстроенной, и Эйдан, не желая волновать ее еще больше, не стал рассказывать об исчезновении Лэдди. В этот момент по лестнице сбежала Конни, рассыпаясь в извинениях. У нее тоже было бледное лицо и встревоженный вид. Глядя на двух женщин, Эйдан подумал, что им, возможно, не под силу переутомление, жара и обилие новых впечатлений. Да нет, наверное, ему просто показалось. Сейчас главное — отыскать Лэдди, а уж потом он присоединится ко всем остальным. Не забыть только взять у Синьоры адрес ресторана!
Синьора протянула ему визитную карточку «Катаньи». Рука ее заметно дрожала.
— Ты в порядке, Нора? — спросил Эйдан.
— В полном порядке, — солгала она ему.
Весело болтая, все пошли вниз по улице, а Эйдан бросился на поиски Лэдди.
Конечно, синьор Буона Сера знает синьора Лоренцо, тот предложил свои услуги, чтобы протереть окна. Очень приятный господин и, кстати, у себя на родине, в Ирландии, он тоже работает в гостинице.
— К нему кто-нибудь приходил?
— Приходили, но не к нему. Принесли письмо для кого-то из вашей группы. Жена сказала. Синьор Лоренцо, узнав об этом, очень обрадовался и сказал, что это, наверное, то самое письмо, которого он с таким нетерпением ждал.
— Но это письмо действительно было адресовано ему? Он его получил?
— Нет, синьор Данн, моя жена сказала, что отдала письмо одной из леди, и тогда синьор Лэдди заявил, что это — ошибка, что оно, без сомнения, адресовано ему. А потом он сказал, что это неважно, что он знает адрес своих друзей и сам отправится к ним.
— Боже Всемогущий! — простонал Эйдан. — Стоило мне отлучиться ненадолго, и вот, пожалуйста, — он решил, что его чертовы друзья прислали ему приглашение! Ох, Лэдди, дай мне только до тебя добраться, я тебе шею сверну!
Эйдану пришлось отправиться в ресторан, где вся группа, предварительно сфотографировавшись на фоне красочного лозунга с надписью «Привет гостям из Ирландии», уже расселась за столиками.
— Мне нужен адрес Гаральди, — прошептал он на ухо Синьоре.
— Он что, отправился к ним? Не может быть!
— Похоже на то.
Синьора в волнении посмотрела на Эйдана.
— Лучше, если туда поеду я, — сказала она.
— Нет, я сам. А ты оставайся здесь и проследи за тем, чтобы хоть ужин прошел без сюрпризов.
— Эйдан, я лучше знаю язык, я писала им!
— Тогда поехали вместе.
— А кого мы оставим здесь за главного? Констанс?
— Не надо, она чем-то расстроена. Дай-ка подумать. Назначим ответственными Франческу и Луиджи.
Они объявили о том, что Франческа и Луиджи остаются вместо них, а сами отправились на поиски Лоренцо.
— Почему это они назначили старшими этих двоих? — пробормотал кто-то.
— Потому что мы сидели к ним ближе других, — как всегда миролюбиво ответила Фрэн.
— И потому, что мы — лучшие, — прорычал Луиджи, скроив ужасную гримасу.
Эйдан и Синьора взяли такси и вскоре подъехали к особняку, где обитало семейство Гаральди.
— Он даже красивее, чем я предполагала, — прошептала Синьора.
— Лэдди никогда не бывал в домах, подобных этому. — Эйдан изумленно смотрел на большие мраморные ворота и огромный сад, раскинувшийся за ними.
