Москва, 4 мая. Влиятельная российская газета «Коммерсантъ-Daily» открывает сегодняшний номер большой подборкой материалов, всесторонне освещающими Минский кризис и положение, в котором находится в связи с ним Российское государство. Комментируя заявления Владимира Жириновского, газета обращает внимание читателей на тот факт, что к Жириновскому вовсе не следует относиться, как клоуну. «Клоунада, буффонада, безусловно, играли и играют значительную роль в создании политического имиджа Владимира Вольфовича, однако сам он человек вполне здравомыслящий и способный на более чем связные и последовательные действия. Разумеется, его последние по времени высказывания направлены, в первую очередь, на поддержание своего политического тонуса, но и здравое зерно в них имеется. Беларуский режим „батьки“ Лукашенко рухнет при первом же ударе извне, поскольку никакого духа у этого режима, кроме совместного воровства, нет, не было и быть не может. Происходящее в Беларуси, строго говоря, невозможно даже назвать коррупцией. Это какое-то мелкое крысятничество, тупой лагерный „кидок“, блатной „наезд“ без какой бы то ни было оглядки на последствия и перспективы…» С другой стороны, говорится далее в газете, «режим демонстрирует, что сдавать суверенитет без боя не собирается. Вероятно, Лукашенко все еще надеется на поддержку России и на то, что при наличии такой поддержки Чехия и ее союзники не осмелятся открыто выступить против союзника России. Это, однако, трагическое, в первую очередь для России, заблуждение. Нет ни малейшего сомнения, что беларуский режим тем или иным способом принудят к бесславной капитуляции. И в этом случае удар по престижу России будет нанесен просто чудовищный». Авторы материалов «Коммерсанта» полагают, что шанс на мирное урегулирование конфликта окончательно потерян: «Подобное поведение никому не прощают, тем более не может рассчитывать на это Лукашенко. Если он надеется, что армия или спецслужбы в состоянии защитить его от военной машины Чешского королевства, это может означать только одно: президент Беларуси просто неадекватен. В этом случае – равно как и в любом другом – поддержка режима Лукашенко толкает Россию в пропасть».
Оттава, 4 мая. АР. Правление Беларуской Центральной Рады собралось на экстренную сессию. В итоге многочасового заседания был принят ряд документов и избран новый председатель Рады – 48?летний профессор Принстонского университета, крупнейший знаток беларуского языка, автор самого полного словаря беларуского языка, Алесь Пинчук. Профессор Пинчук известен как человек, придерживающийся нетрадиционных для американской университетской элиты откровенно правых воззрений. В тот же день вечером Алесь Пинчук вместе с другими членами Правления Рады вылетел из Оттавы в Прагу на самолете ВВС Канады. Истребители ВВС Канады сопровождали борт до входа в воздушное пространство Франции, где эстафета была подхвачена истребителями авиакрыла быстрого реагирования Королевских ВВС Чехии. Самолет благополучно приземлился в Праге.
Париж, 5 мая. ТФ1. По обе стороны океана широко обсуждается персона профессора Пинчука как фигуры, долженствующей сменить президента Лукашенко. Масс-медиа приводят интервью со студентами университета, в которых Алесь Пинчук предстает как яркая, интересная личность и человек, всегда живо интересовавшийся своей исторической родиной, ее культурным наследием и современными реалиями.
Прага, 5 мая. ЧТК. Как и ожидалось, Комитет национального спасения Беларуси обратился к Алесю Пинчуку с предложением возглавить комитет и координировать действия всех сил, заинтересованных в устранении тоталитарного режима в Минске. В заявлении пресс-службы КНС говорится, что Алесь Пинчук принял предложение и завтра выступит с соответствующим заявлением.
Елена влетела к нему, как птица, – Майзель едва успел выйти из-за стола, чтобы подхватить ее. Опять это, подумал он. Опять она во всем черном… Господи, да кончится это когда-нибудь?!. Что же я еще должен сделать, что еще должно случиться, чтобы… Может быть, идея с госпиталем была вовсе не такой замечательной, как нам показалось вначале… Возможно, она совсем не такая железная, какой мы привыкли ее считать… Нет. Нет. Она справится. Обязательно. А я – я просто буду с ней рядом. Всегда рядом с ней…
– Что случилось, мой ангел?!
– Позвони Андрею. Вели ему немедленно привезти сюда Таню с Сонечкой.
– Вели… Что за слова говоришь ты, Елена… Как я могу повелеть такое? Кто я ему – бог, царь, воинский начальник?! Он мужчина, он отвечает за свою семью, за своих женщин, за свою страну, за свой выбор. Не могу я ему ничего повелеть. Это невозможно, – Майзель покачал головой. – Разве ты не понимаешь?
– Я не спрашиваю, возможно или нет. Мне нет никакого дела до ваших мужских соревнований, кто из вас круче и кто кому приказывает. Пусть Татьяна и Сонечка будут здесь.
– Я действительно не могу отдать такого приказа. А если отдам, он не послушается.
– Дай мне телефон, я сама позвоню. Меня он послушается?
– Нет, Елена, – Майзель вздохнул. – Нет, мой ангел…
– Боже правый, – прошептала Елена, опуская голову. – Как вы можете так…
– Это война.
– К черту ваши войны! – крикнула Елена и врезала изо всей силы кулаком ему в грудь. – Черт вас побери всех совсем, с вашими войнами, понятно?! Я прошу тебя…
– Я попробую. Обещаю, что позвоню. Вечером. Но это бесполезно.
– Почему?!
– Потому что они нужны друг другу, ангел мой. Это их страна, это их жизнь. Я ни словом ни попрекнул бы их, если бы они решили, что хотят жить здесь, в тепле и покое. Но они решили иначе. Они решили драться. Они из тех немногих, кто знает, что должен. Я уважаю их выбор. И ты должна, Елена.
– Я боюсь, ящерка…
– Я тоже боюсь, мой ангел. Это мои… Они мои, понимаешь?!
– Но ты ведь позвонишь ему?
– Да. Обязательно. Ты поэтому примчалась?
– Конечно.
– Нет, – он пристально заглянул Елене в лицо. – Нет, что-то еще случилось, что заставило тебя вскинуться и помчаться ко мне. Что? Говори, Елена. Говори со мной, мой ангел. Расскажи мне все. Я должен все знать. Потому что ты – это я. Ты – это я, моя жизнь. Говори.
Я не стану, подумала Елена. Я тебя измучила, ящерка. Прости меня… Такое творится, а тут я со своими соплями, со своим самоедством… И не говори мне, что тебе это нравится, потому что это не может нравиться никому, никогда. Любят веселых, игривых и ласковых. А бальзаковских истеричек в вечном трауре по неведомо кому с красным носом и глазами вечно на мокром месте не любят – жалеют. Не смей меня жалеть, Дракон. Какой же ты Дракон, если так жалеешь меня?!.
– Просто хотела посмотреть на твою бесстыжую крокодилью морду, – улыбнулась Елена.
– Ты выдумываешь, мой ангел. Ты врешь, чтобы я не вздумал тебя жалеть…
– Все-то ты знаешь, ящерица ушастая…
Нет, решила, стиснув зубы, Елена. Я не скажу тебе это. Может быть… Когда-нибудь, потом… Не могу сейчас. Как рассказать мне это тебе?! Как Марта ворвалась ко мне в кабинет, как я чуть не грохнулась без чувств, когда увидела ее кругленький животик… Что я сначала подумала и какое облегчение испытала потом… И как разревелась, как последняя дура набитая… Как мы с ней ревели вдвоем наперегонки, кто быстрее промочит платок насквозь, как она простонала – я тебе другого мальчика рожу, Елена, только не плачь, подруженька дорогая, не плачь… Как же мне рассказать тебе это?! Господи. Да что же это такое…
– Нет. Я не вру, – отважно соврала Елена. – Я просто соскучилась. Я так соскучилась, ящерка…
– Правда?
Какие вы все примитивные, улыбнулась про себя Елена. Драмоделы и рыцари. Как хотите вы слышать лишь то, что хотите услышать… Неужели тебе так приятно слышать это, Дракон? От меня?! И, увидев, как вспыхнули у него глаза и появились белые пятна на щеках, прошептала, чувствуя, как краснеют у нее уши:
– Ох, ну как ты можешь… Сейчас…
– Всегда, жизнь моя. Всегда. Ты же знаешь, – он легко поднял Елену, так, словно она не весила совсем ничего. – Всегда, стоит мне лишь взглянуть на тебя, мой ангел…
– Ящер озабоченный, – хмурясь, чтобы не разреветься опять, пробормотала Елена, ощутив, как всегда, трепет крыльев бабочки под сердцем.
– Обязательно. Я тебя не вижу целыми днями… Пропадаешь в своем госпитале… Сейчас, когда ты так мне нужна… – Он взял в ладони ее лицо, провел большими пальцами по бровям Елены: – Не хмурься, мой ангел… Я разглажу все твои морщинки… Здесь, здесь и здесь… Ах, нет, хмурься, хмурься, жизнь моя, ты такая становишься смешная, когда хмуришься…
– Ты сам во всем виноват… И… и хватит болтать…
Андрей уже ехал домой, когда на экране бортового компьютера появилась заставка, сигнализирующая о личном звонке Майзеля. Корабельщиков нажал кнопку ответа:
– Привет. Пока никаких важных новостей…
– Ты должен срочно приехать.
