Она осталась наедине со своими вечными спутниками — компьютером и усталостью напряженного дня. Занятая подсчетами, совсем забыла о назначенной встрече и очнулась лишь тогда, когда на столе раздались дребезжащие трели. Стрелки показывали начало девятого. Как быстро летит время! Как сумасшедшее! Жаль, что в сутках лишь двадцать четыре часа! Она подняла трубку и услышала суровый голос своего шефа (суровость показалась ей несколько наигранной):
— Ты готова?
— Да. Конечно.
Колесникова быстро собрала заметки, список вопросов. Зайдя в просторный кабинет с шумевшим непрерывно кондиционером, отметила, что вид обладателя кабинета также усталый.
— Ты не думаешь, что пойдут сплетни, что мы с тобой тут вечером вдвоем? — стараясь настроиться на лирический лад, спросил он и кокетливо уставился на свою подчиненную.
— А я что могу сделать? Вас в другое время не поймаешь!
— Мне-то наплевать, а тебе?
— Мне уйти?
— Нет, вот глупая какая! И красивая! Просто сногсшибательная. Иди сюда, — он привлек Вику к груди и посадил на колени.
"Где мои благие намерения?"
Словно цветок распустившись навстречу солнечным лучам, девушка провела по ее волосам.
— Я соскучилась.
— И я, очень! Только работы — ужас сколько. Давай, завтра встретимся? А? Я что-нибудь устрою интересное. Хочешь?
Вадим крепко держал ее за талию, медленно гладя по спине. По коже поползли мурашки, дыхание становилось все более глубоким.
— Хочу. А как же работа? Мне и в самом деле нужно много чего обсудить, — тонкие руки обвили крепкую шею, губы сами потянулись к губам. Осознав, что желание уже сжигает ее всю целиком, она бросила на него затуманенный взгляд. Неужели придется терпеть до завтра?
Тут же закрыв рот поцелуем, он судорожно, стараясь овладеть собой, стал ощупывать ее плечи, волосы, грудь…
Через пять минут все было кончено. Оба влажные и разгоряченные сидели на кресле Вадима, стараясь восстановить дыхание.
— Люблю тебя, — прошептал он ей на ушко. — Завтра увидимся?
— Да.
Рассуждать о делах сейчас просто смешно. Бессмысленно. Никто из них делать это не в состоянии. Поправив на себе одежду, Вика чмокнула своего патрона на прощанье и еще раз договорилась о встрече на завтра.
Наступило утро, на редкость безоблачное. Выключив будильник на сотовом, подрагивающим под "Аишу", Вика радостно потянулась, чувствуя как солнце ласково греет ее в мелких веснушках нос. Внутренний голос запел, что все уже проснулись: и люди, и растения, и птицы, жизнь за порогом бьет давно ключом, лишь она одна не торопится влиться в общий поток. Лучшее для нее — это солнце, сама жизнь, ее движение. Почему она еще в постели?
— Уже встала, — громко отчиталась она сама себе. Зайдя в ванную, подошла ближе к зеркалу — красота! Кто бы ее видел! Растрепанная, не накрашенная, сонная. Умывшись, нашла, что все же не так плоха, даже мила в это прекрасное летнее утро. Внизу под ней зашумела вода, подтверждая, что соседи тоже проснулись. Из-за соседней двери потянуло вкусным запахом жарящихся блинов. Не плохо бы и ей что-нибудь приготовить на завтрак! Может, колбасы с яичницей пожарить? Или гренки? Быстро и вкусно. Васек, к тому же, на сборах — много готовить не придется. И дома чисто. Убирать не за кем. Сознание вернуло ее к вчерашнему дню. Стало немного не по себе. А вдруг и правда про них болтать начнут? Неприятно! Но у нее нет сил отказаться от отношений с Вадимом. Какой тот был страстный вчера! Нежный! И еще она сегодня с ним встречается. Ура! Он пообещал что-нибудь придумать! Интересно, что?
Напевая под нос лиричную песенку, девушка тщательно оделась. Позавтракала, беспрестанно поглядывая на часы. Еще опоздать не мешало! Ирина ее уже заждалась. Получив порцию ворчаний за вечно продолжительные сборы, женщины, смеясь и болтая, добрались до работы и разошлись по кабинетам.
Как всегда, потихоньку бухгалтерия стала наполняться людьми: кто пришел жизнерадостный, с ясным и свежим взглядом и садился за стол, поправляя макияж, прическу. Кто-то, наоборот, выходил из лифта, погруженный в проблемы, не замечая ничего вокруг, с большими тяжелыми сумками и такими же большими и тяжелыми вздохами.
"Не дай мне Бог превратиться в такое", — опасливо глазела девушка на замученных и заезженных работой и бытом женщин, тащащих свой непомерный воз, словно ломовые лошади и наблюдая за ними со стороны. "А ты чем лучше? Такая же ломовая лошадь! Погоди, добавится к твоей ненормированной работенке еще и домашнее хозяйство, дети, и будешь такая же. Нет? Твой мужчина не позволит тебе забыть, что ты — женщина? Уж не Вадим ли, который за все время не предложил тебе ни разу отдохнуть? Ни позаботился о том, чтобы ты возвращалась домой если и поздно, то хотя бы не на маршрутке? Сейчас ты молодая, восстанавливаться после бессонных ночей просто, а дальше что?"
Все сотрудники, наконец, навели порядок на столах, на головах, у себя в сумках и сели за расчеты, подсчеты, сверки, планы, звонки, расшифровки. Вдруг Колесникова заметила, что мимо нее в кабинет шефа, не здороваясь, прошел Слава. Значит, Ворон на месте! Что-то рановато сегодня. И что собираются обсуждать без нее? Тут тоже масса вопросов, неплохо было бы и совместить. Она же просила! На всякий случай, зная, что хозяин вполне способен спросить что угодно и когда угодно, пролистала список дел, пробежалась по плану реорганизации завода, отмечая кружком то, что уже выполнено.
— Зайди ко мне, — голос Вадима был сухим, официальным.
— Иду, — ответила Вика, чувствуя небольшое волнение и через минуту оказалась в окружении его, Жука и Стаса.
Финансовый директор поздоровалась и присела рядом с директором на стул, приставленный к внушительному столу "императора".
— Как дела на заводе? — хмуро спросил тот. Его тон не оставлял сомнений в том, что сейчас он — хозяин, а они — его служащие.
Слава с Викой молниеносно переглянулись.
— Нормально.
— Чем сейчас занимаетесь?
Она ответила первой:
— Бизнес — план для кредита пишу. У меня много вопросов накопилось. Без согласования с Вами двигаться дальше не получится.
— Вадим, станок нужно оплатить срочно! — практически одновременно с девушкой изрек молодой человек.
Обрадованная возможностью обсудить наболевшее и решить таки со своим боссом вопрос, она уже было открыла рот, но Ворон не позволил:
— Как ты считаешь, производство щитов — убыточное?
— Я сейчас не могу сказать.
"Он разве сам не понимает, что было не до этого?"
— Почему?
— Я занимаюсь пока реорганизацией, а не производством. Вот только долги "Стройсистемам" закрыли.
— Почему?
— Потому, что Вы сами мне сказали, что это важнее. А сейчас кредит.
— А расчетами ты не собираешься заниматься? Я тебе за что плачу? Набрал уродов!
— Я занимаюсь, — начала оправдываться и, поняв, что оправдывается, замолчала. В чем ее вина?!
Через несколько мгновений она решила все же продолжить:
— Чтобы двигаться дальше, мне нужно узнать у Вас…
"Император" опять перебил, явно не желая поддерживать тот разговор, который был нужен ей. Его планы с ее планами совсем не совпадают, это очевидно. Что опять не так?
— Ни черта не сделано, короче! А ты что молчишь? — он обратился к Жуку.
Директор, пораженный грозной и довольно жесткой реакцией Вадима, поднял недоумевающий взгляд:
— А что я должен говорить? По поводу щитов давно твержу, что их закрыть нужно. Как попугай. Но при чем тут станок? Фанера нужна, только на ней и сидим.
— Уроды, б…! До сих пор ни х… не посчитали! И ты туда же! Садитесь вместе вон туда, за стол и считайте себестоимость щитов вместе. Хоть до ночи! Если дня не хватает!
"Он что, издевается? Я с потолка должна цифры брать? Да у меня даже копии базы с последними изменениями здесь нет".
— Сейчас не получится, — робко взглянув на каменное лицо напротив, решилась Вика на попытку убедить ставшего отчего-то таким суровым любовника, — у меня данных нет. Может, после кредита? К тому времени как раз ясно что-то будет. Давайте, по моим вопросам пройдемся?
Разозленный ослиным упрямством финансового директора, он, даже не пытаясь сдерживать агрессию в ее адрес, прорычал:
— Ты дура что — ли? Ты меня не слышала? Если сейчас же не пойдешь и не сядешь вместе с этим дебилом считать себестоимость, я вас обоих уволю! Сегодня же!
При этом он выразительно ткнул пальцем в сторону стола для переговоров. Его голос не оставлял сомнений в том, что он так и сделает. Вячеслав, бросив на нее растерянный взгляд пришибленной собаки, безропотно потянулся за бумагой. Начал что-то писать. Девушка затрепетала, задрожала, как осиновый листок, руки превратились в две ледышки. Она же ничего выжать из себя при всем желании сейчас не сможет! Если, конечно, не писать полную ерунду. Да, но как потом обоснует? Тупик. Полный тупик.
