Рома Тирн - Москит

Джерард отомкнул ящик стола и посмотрел на Викрама.

— Ну, — мягко начал он, — не говори мне, что ты боишься. Что не захочешь отомстить, когда появится шанс.

Вынырнув из обычной апатии, Викрам не мог отвести взгляда от оружия.

— Вы научите меня стрелять?

— Терпение, терпение, — рассмеялся Джерард, задвигая ящик. Он был доволен оживлением Викрама, пробившимся сквозь маску безразличия. — Тот, кто умеет ждать, получает все. Прежде всего научись разбирать и чистить.

Лучшего начала не придумать; интерес надо подогревать. Чистота от Бога, сказал он мальчику, а Бог есть оружие. Викрам оценил мысль о божественной силе оружия. Ему нравилось, что Джерард все повторяет, точно мантру. Внезапно в его жизни появилась цель. Впервые за много лет что-то потеснило внутри него гулкую пустоту. Отомсти за семью, сказал Джерард. Викрам смотрел на него и думал, что понравился Джерарду. И чувствовал, как пустота внутри вибрирует, отступая.

Вскоре после этого знакомства Викрам решил, что в школе ему больше делать нечего. Однажды, направляясь к Джерарду, он снова увидел девчонку Мендис. Он успел забыть о ней. А она неожиданно остановилась и спросила:

— Ты больше не ходишь в школу?

Викрам удивился. Она же вроде немая. И откуда она знает, что он бросил школу? Он молча смотрел на нее.

— Я сестра Джима Мендиса, помнишь? — Нулани решила, что он ее не узнал. — А ты живешь в Суманер-Хаус, верно?

Викрам кивнул. Покопавшись в ранце, Нулани Мендис достала потрепанный альбом.

— Смотри. — Она показала рисунок.

Нулани рассмеялась. Викрам отвел взгляд от ее зубов, белых и ровных-ровных. Нехотя протянул руку к альбому и тоже не сдержал улыбки. Нулани нарисовала учителя, которого все в школе ненавидели. Получился карикатурно, но очень похоже. Викрам вдруг смутился. Девушка стояла так близко. Он чувствовал легкий приятный запах, исходящий от нее.

— Хорошо рисуешь, — с запинкой проговорил он.

Нулани почему-то пугала его. Было в ней нечто такое, что сбивало Викрама с толку. Решимость. Уверенность. Казалось, она в любой момент может попросить о чем-нибудь, чего Викрам не сможет ей дать. Нулани все улыбалась и говорила, и Викраму снова захотелось сбежать. Только теперь он заметил, что вблизи она еще красивее, чем издали. Он смотрел на нее, онемев от смущения.

— Твой брат уже уехал в Англию? — спросил Викрам, чтобы прервать ее: он ни слова не понял из того, что она сказала.

Нулани покачала головой:

— Нет еще.

Она опять улыбнулась, но застенчиво, словно ей передалось смущение Викрама. И отступила на полшага. В прошлый раз она не выглядела такой взрослой. А глаза у нее темные, глубокие, печальные. Полные чего-то невысказанного, непонятного. Викрам заглянул в них напоследок, кивнул и решительно зашагал в сторону ювелирного магазина.

Ближе к вечеру, когда Викрам отстрелялся по мишеням из винтовки с глушителем, Джерард сказал, что есть важный разговор.

— Во-первых, молодец! — Он забрал винтовку из рук Викрама. — Поздравляю! Я решил наградить тебя за отличную работу. В конце месяца намечается операция — пойдешь со мной. Если и там отличишься, дальше будут задания гораздо труднее и интереснее. Договорились? А еще через два месяца отправишься в Восточную провинцию. Вот где будет решаться сложнейшая задача.

— Что? В Восточную провинцию?! Туда, где тренируются «Тигры»?

— Викрам, — прервал его Джерард, — ты должен научиться не задавать вопросов. В свое время все узнаешь. Терпение, Викрам, терпение. И не надо вопросов. Обещаю — рядовым «тигром» ты не будешь. Ты не только умный парень, но и отличный стрелок, так что будем тебя готовить к самым серьезным делам. Поверь мне, парень.

— Когда?

— Терпение, терпение. — Джерард покачал головой. — Пока от тебя требуется только терпение. Мы оба долго ждали и готовились, нельзя все испортить спешкой. Ты отомстишь за свою семью, и уже очень скоро. Я отлично понимаю твои чувства, но подожди совсем немного. И вот еще что, Викрам… Вернись в школу и сдай экзамены. Сейчас тебе совсем ни к чему привлекать к себе внимание. Имей в виду, если эта Мендис заметила твое отсутствие, то и остальные заметят.

Викрам взял винтовку, стукнул прикладом об пол и зажал ствол между ног. Огладив железо, рассмеялся — визгливо и непристойно.

— Хватит! — резко сказал Джерард. — Убери. Это не игрушка. Получишь все, что захочешь, но держи себя в руках. Ты избран для великих дел. А сейчас — в школу.

Джерард отлично понимал, что молчаливая бесстрастность Викрама — маска, внутри же мальчишка так и кипит. И в любой момент бурлящая лава может вырваться наружу. А значит, нужно держать его в узде и контролировать. На всякий случай.

Через несколько дней после экзаменов Викрам опять увидел Нулани Мендис. Она не заметила его — чуть ли не бегом направлялась в сторону моря. Ради интереса он решил последовать за ней. Викрам шел за девушкой, наблюдая за движениями хрупкого тела. Темный силуэт проступал сквозь белую блузку и юбку цвета лайма. Стянутые в хвост волосы качались туда-сюда в такт шагам. Куда она идет? Викрам был заинтригован.

К берегу этим путем не доберешься — пришлось бы продираться через заросли огромных кактусов. За поворотом дороги сверкнуло море, затем открылся берег, абсолютно пустынный. Дорога обрывалась перед низким длинным домом за увитой зеленью стеной, с каменными львами по обе стороны веранды. Викрам вспомнил, что это за дом. Здесь жил тот самый писатель, который вернулся из Британии. Он как-то приходил в школу. Учителя качали головами: сам сингалец, а защищает проклятых тамилов, как можно? Однако человек он был знаменитый, потому его и пригласили.

Над стеной сада Тео Самарадживы гигантское хлебное дерево свесило ветви с мясистыми сочными листьями. Сразу за открытой калиткой Нулани Мендис остановилась, вытащила альбом и принялась рисовать. Провожатого она, судя по всему, не замечала. Как и нещадно палящего солнца. Нулани опустилась прямо на выжженную траву и с головой ушла в работу. В знойном мареве висел звон москитов и сонный гул прочих, не столь злобных насекомых. Викрам разглядел и самого писателя за столом на веранде. Выгоревшая на солнце добела, сейчас, в слепящем свете, веранда казалась припорошенной пылью. Вскоре из дома вышел слуга, заметил Нулани, позвал ее обедать и закрыл калитку. Больше никого из них в тот день Викрам не видел.

Нулани почти закончила портрет. Через неделю можно будет показать обе картины Суджи и Тео.

— Ради такого случая я приготовлю кирибат, рис в кокосовом молоке, — пообещал Суджи. — А еще куплю самой лучшей рыбы.

— И надо решить, где мы повесим портрет, — сказал Тео.

Праздник близился. Суджи развесил на деревьях новые фонарики. Тео объявил столь знаменательный день выходным. Работа его продвигалась, хотя и медленно. В октябре на экраны выйдет фильм по второй книге, его ждут в Лондоне на премьеру.

— Вы надолго уедете? — В потемневших глазах Нулани плеснулась тревога. — А обратно вас отпустят?

Сегодня она скрутила узел на затылке и воткнула в волосы цветок франджипани. Цветок покачивался с каждым движением головы, и Тео невольно следил за ним, гадая, когда тот упадет. Один раз он даже вскинул руку, чтобы успеть подхватить. Как объяснить девушке, что никому не под силу удержать его вдали от дома? А давно ли он снова стал называть эту страну домом?

Звонил его агент, жаловался, что до Тео совершенно невозможно пробиться по телефону, он в курсе? На линиях вечно глухо. Как он вообще живет в районе, напрочь отрезанном от мира? Агент очень надеялся, что Тео хотя бы пишет. Прорываясь сквозь какофонию эфирного треска, голос агента скрипел и булькал, словно Тео отчитывала сварливая нянька. «Лондонское лето в этом году — одно расстройство, — скрипел агент. — Сырое, гнилое, холодное. Одно утешение — телефоны здесь все же работают!»

Комендантский час на время отменили, так что Тео мог свободно гулять по пляжу. Девственно ровный песок цвета слоновой кости, казалось, простирается без конца и края. Безупречность песочной глади нарушали лишь следы Тео. В один из вечеров, сказав матери, что будет работать над портретом допоздна, к нему присоединилась Нулани. Широкая прибрежная полоса была пустынна, лишь легкий ветерок да волны составляли им компанию. Нулани и Тео брели по пляжу, не замечая минут; Нулани шла рядом, как ребенок, то и дело задевая рукой его руку. Ощущая тепло ее кожи, Тео едва сдерживал желание взять ладонь девушки.

— Мне кажется, я вас всегда знала, — неожиданно произнесла Нулани. — Может, мы в прошлой жизни были знакомы?

Тео сглотнул. Ее глаза — огромные, прозрачные. И в них отражается небо. Глядя на девушку, Тео не знал, что сказать. Двадцать восемь лет. Он старше почти на три десятка лет — и немеет в ее присутствии. Невозможно. Они шли и шли по пляжу, Тео смотрел на цветок франджипани у нее в волосах, удивлялся, почему тот не падает, и почти надеялся, что цветок все же упадет и он успеет его поймать.