24 августа 2000
(Полностью: http://www.raz-dva-tri.com/amarcord.doc)
Можно спросить и такое: а тебе, мол, самому-то не надоело всё время писать о себе, постоянно жрать собственное дерьмо и гостеприимно предлагать его даже тем, кто не выражал особого желанья его отведать?
И на этот раз тоже отвечу вам честно, раз уж взялся волей-неволей за гуж: не ебёт.
Просто это меня не ебёт, надоело мне самому или нет:).
Так надо. Да и кто такой я? Да никто, блядь.
И собственное моё отношение к собственной жизни и деятельности не имеет ровным счётом никакого значения для пользы общего дела.
Прежде всего потому, что ничего чего бы то ни было «собственного» в этом мире сугубо не существует. (Смайлик прицеливается.)
Три тысячи раз прав Магомет, утверждавший, что на пророке не лежит никакой ответственности, кроме ответственности за ясную передачу Откровения. То есть, прав Бог-Ребёнок, утверждающий это его устами.
Потому что Бог прав всегда.
Даже пока он Ребёнок.
И ещё… Он работает оптом….
…И никогда не сидит без дела. (Смайлик засыпает, чтобы улыбнуться во сне.)
Когда я проснулся, я понял, что у меня протекает крыша.
Она протекала всё время, пока я спал, и к моменту моего пробуждения, дощатый пол на террасе моей души разбух и, вследствие этого, вздыбился. Перемещаться по дому своей же души в одночасье стало делом не из простых. И я сел посреди террасы своей души на плетёное дачное кресло и медленно закурил.
Я понял, что на всей земле нет ни единого человека, которому можно было бы рассказать всё это, потому что, блядь, ни одна собака не воспринимает меня тем, кто на самом деле я есть. И вовсе, блядь, не наоборот.
В конце концов я вспомнил, что есть всякие люди, которые хороши и талантливы, но которых я пока знаю плохо, а хотел бы, для разнообразия, узнать лучше. Люди, которые младше меня, но тоже уже люди взрослые. В особенности, люди женского пола (смайлик-смайлик, я тебя знаю!). А людям, которые меня младше, в общем-то, нет никакой нужды ничего рассказывать о своих глубоких переживаниях, а вполне можно довольствоваться короткими остроумными замечаниями, которые уже по определению будут восприниматься как нечто значительное, как верхушка скрытого айсберга, ибо юные девушки вообще очень охочи до айсбергов. И многие из них до такой степени, что пресловутые айсберги эти мерещатся им порой буквально на пустом месте. В моём же случае, думалось мне, это и вовсе не будет обманом:).
Таким образом, я счёл себя достаточно заёбанным проблемами так называемых «взрослых женщин», чтобы позволить себе некий банальный отдых. (Смайлик надевает кепочку и выходит из дому.)
Я позвонил поэтессе Ире Шостаковской, которая в то время жила одна возле метро «Преображенская площадь», и, прямо скажем, несильно себя утрудив, напросился в гости, будучи почти уверенным, что там, как обычно, будет много народу и будет, возможно, относительно весело.
Я купил бутылку «Гжелки» и поехал себе, будучи почти уверенным в том, что встречу там юную художницу Дейзи.
Да, такое вот у неё странное имя. На самом деле, Дэйзи не то мулатка, не то еврей, во всяком случае очень необычная барышня (смайлик-девочка трогательно хлопчет (не очепятка) ресничками) или же, как это иногда называют, сефард. И это именно с ней недавним тогда 8-м марта я вышел из своего четырёхлетнего «отпуска».
В принципе, это случилось случайно (осторожно, не тавтология), хотя я уже и тогда понимал, что случайностей не бывает.
Просто у меня опять были какие-то проблемы с Тёмной и вообще с музыкой, и вообще с миром, понятное дело. И я решил для разнообразия поехать к Кузьмину на «Авторник».
Когда-то я тоже входил в эту тусу и, в общем, входил в первую десятку первых членов так называемого Союза Молодых Литераторов «Вавилон» (http://www.vavilon.ru), то есть задолго до Пащенко, Сенькова, Нугатова, до той же Шостаковской, которой просто к моменту складывания первичного «Вавилона» было чуть больше 10-ти лет. И вообще тогда в «Вавилоне» и было-то всего ничего хлопцев: сам Кузьмин, Славик Гаврилов, Вадик Калинин, Артём Куфтин, Женя Панченко, Олег Тогоев, да Белжеларский со своей Мариной Сазоновой. Ой, sorry, чуть не забыл Юру Сорочкина, более известного в нынешних литературных кругах как Станислав Львовский. Были там ещё и Лёша Мананников и Илья Бражников, но они, как уже тогда наиболее цельные личности, довольно быстро оттуда слились. Я поначалу не очень их понимал, но постепенно и мне стала слишком очевидна старая как мир игра Кузьмина, очень сложная и интересная в круге порождаемых ею побочных явлений, но предельно простая и даже примитивная в своём ядре.
Самовлюблённый, небесталанный при этом, конечно, еврейский мальчик, как водится, с мессианскими амбициями, рассуждающий о недопустимости компромиссов с более слабыми и подчинёнными, но более чем идущий на них в иных, закадровых, ситуациях; осознанно окруживший себя заведомо более слабыми и младшими, дабы иметь статус Учителя как бы «по умолчанию» — словом, вся эта безусловно очень эффективная хуйня, но очень быстро ставшая очевидной мне, в отличие от большинства тогдашних собратьев моих по перу (во мне ведь тоже, что греха таить, не без еврейского мальчика), но всегда лежавшей для меня в области запрещённых приёмов, то есть за границей дозволенного. И, короче, постепенно всё это меня подзаебало, и я так как бы тоже подслился оттуда, сохранив, в принципе, со всеми приятельские отношения.
Потом я и вовсе перестал за всем этим следить, но время от времени посещал эти собрания, поскольку среди этой братии у меня оставалось много реально близких друзей. И вот после одного из таких случайно посещённых мною мероприятий, я и переспал в первый раз с Дэйзи.
Короче говоря, хер бы с ними, с поэтами (Коран forever). По-любому, понятно даже ежу, что я ехал туда, к Шостаковской, чтобы выебать Дэйзи снова, правильно полагая, что она немедленно тоже приедет туда, как только узнает, что к Шостаковской приеду я.
В конце концов, да, я решил, что я тоже человек, а коль скоро это так, то действовать примитивно и тупо как бы больше не западло. А уж куда тупее, если мне к тому времени было уже 27, то есть почти 30, а Дэйзи лишь 19, то есть не было и 20-ти. И уж, понятное дело, то есть даже понятно ежу:), что что бы ни думала она о себе сама, скорее она вся была у меня на ладони, нежели я у неё.
И она конечно туда приехала, и мы с ней уединились, но… в остальных помещениях было слишком шумно и весело, и мы решили с ней элементарно повременить. Прямо скажем, просто подождали два дня, с воскресенья до вторника. И, конечно, понятно даже не самым умным:), я надеюсь, что человеку, не ебавшемуся из высших соображений 4 года, хоть и развязавшему в Международный Женский День именно с ней же, с Дэйзи, вся эта ситуация в целом, то есть позволение себе вести себя столь примитивно и тупо, уже сама по себе представлялась немыслимым ранее эксклюзивом.
Короче говоря, в то странное воскресенье мы с Дэйзи лишь потрогали друг друга «на чём стоит», а уже в ночь с ближайшего вторника на среду у нас получилось сполна, то есть много лучше, чем некогда 8-го, там, марта.
Тут нелишне несколько углубиться:). Дело в том, что на роль, блядь, «вавилонской блудницы» претендовали в своё время две женщины, с коими мне доводилось трахаться. И обе они обнаруживали в себе тем самым незаурядные способности к элементарному сопоставлению неочевидных сразу, но фактов, поскольку в обоих описываемых мною случаях они делали соответствующие о себе выводы, ввиду имения мною отношения к вышеназванному недавно Союзу Молодых Литераторов «Вавилон» (что на начальном этапе своего существования назывался в дань моде вовсе даже не Союзом, а… Товариществом, ну да это, положим, мелочи жизни:)). Ну и ещё, конечно, выводы оные делались двумя этими женщинами потому, что до меня обе эти реально прекрасные барышни выебли — полагаю, не без сакрального удовольствия — не одного «вавилоняна»:).
Первой подобной девушкой в ныне безнадёжно далёком 1995-м году стала Аня Абазиева (Ну а что, блядь? Правда, она и в Африке правда!), после серии соитий с коей у меня даже, прости меня, Господи, начался уретрит, но я довольно быстро вылечился. Главное же, что она стала моей первой женщиной в новогоднюю, кстати, ночь 1995-го в квартире у Иры Добридень и Серёжи Большакова), которую сделал женщиною не я, после двух моих официальных жён, доставшихся мне, к моему ужасу, девственницами. А ещё более важно, что после романа с Аней Абазиевой, от которого я, к моей чести, довольно быстро отмазался, у меня возникло чёткое и острое желание стерилизоваться, дабы от меня, несмотря на то, кто блудница, а кто якобы нет, не дай Бог, не родился Антихрист.
Когда я, собственно, озвучил ей свою игривую мысль, что у нас с ней может родиться Антихрист под тем предлогом, что она, де, «вавилонская» блудница, а я внешне похож на Христа (да, тогда у меня были длинные волосы), она заржала как абсолютно безумная, что и вызвало у меня сомнения в том, а не правда ли это всё. Ведь это только обыватели всю жизнь смотрят кино про таких, как мы:). (Смайлик взрослеет. Он больше не ссыт в штанишки. У него серьёзнеет мордочка, и он начинает сосредоточенно расстегивать ремешок.)
