Господи!» Полицейские записали, что она говорила, а она разозлилась и сказала, что велела Белле незнакомым не открывать. Значит, дочка решила, что знает этого человека, а меня всего двадцать минут не было! Вы что, меня обменя… обвиняете?
Ну а потом нас отвезли домой на полицейской машине. Я сказала маме, что мы могли бы поехать к мороженщику, вдруг он снова пригласит нас в «Барби-кинг», чтобы отпраздновать, что мы остались в живых? Я лично очень проголодалась.
А мама ответила, что с мороженщиком мы больше общаться не будем, потому что он идиот!
«Мне плевать на твое самоуважение!»
Если так и дальше пойдет, надолго меня не хватит — погрузят в чумовоз и увезут в дурдом. Сначала сотрясение мозга у Билли, а теперь еще это.
Настроение у меня было прекрасное, на работе наша замечательная Стелла одолжила мне денег на оплату счета за телефон. Включила телевизор — там любимая передача детей, обычно их от телевизора клещами не оторвешь. Я решила сбегать в ближайший банк, чтобы заплатить за телефон; по моим подсчетам это заняло бы не больше двадцати минут. На это ушло полчаса, а потом я зашла в магазин, купила литр молока и пару яиц для блинчиков. И сразу домой.
Звоню в дверь — гробовая тишина. Ключи лежат на столике в коридоре, обычно Белла сама мне открывает, она прекрасно знает, что посторонних пускать нельзя. Но за дверью — ни звука. Сердце колотится с бешеной скоростью. Кричу в щель для писем: «Белла! Билли!» Опять тишина. Я мчусь к лифту, спускаюсь вниз и ору на весь двор так, что эхо отлетает от стен: «Белла! Билли!» Тут мое сердце стало выделывать кульбиты и плясать на канате. Так страшно мне не было никогда. Что могло случиться? Может, они играли на окне, несмотря на то что я строго-настрого это запретила? Или засунули пальцы в розетку и лежат сейчас без сознания? А вдруг они убежали из дома и какой-нибудь негодяй заманил их в подвал? Я бегу и кричу на всю улицу. Пакет с молоком и яйцами по-дурацки колотится о мою ногу, яйца разбились и потихоньку вытекают наружу.
Сейчас-то я знаю, что примерно в это же время Янне ругался с соседкой с четвертого этажа, но тогда мне это было неизвестно, я стояла перед дверью и не могла ни войти в квартиру, ни подождать рядом. В отчаянии я помчалась в полицию, и все стало ясно, а когда я увидела этих маленьких балбесов, мне захотелось разорвать их на части и одновременно прижать к себе так, чтобы они задохнулись. Потом нам пришлось вызвать сторожа, чтобы открыть дверь, — еще одна услуга, которую я не в состоянии оплатить.
Когда я уложила их спать в тот вечер, то была так зла, что без остановки ходила по квартире и пинала шкафы и двери. А время от времени ударяла кулаком по всем твердым поверхностям. Вот идиот, совсем обнаглел! Как он мог просто взять и увести моих детей?! Как ему только в голову пришла идея оставить их у какой-то незнакомой женщины с четвертого этажа, а самому смыться! Проклятый молокосос, да я ему в задницу въеду на его «ламборджини»! А потом припаркуюсь там!!!
Я так разошлась, что не смогла даже позвонить ему. В конце концов я села и, сделав пять глубоких вдохов, попыталась представить себе мирных голубей и ласковый западный ветер — а потом позвонила ему.
Не успела я разогнаться, чтобы дать выход эмоциям, как он меня перебил:
— Стоп, стоп, стоп! Мариана, я знаю, что это ты, но, прежде чем ты скажешь хоть слово, хочу предупредить тебя, что все твои претензии совершенно справедливы. Я вел себя как последний идиот, нет мне прошения, об этом я даже не заикаюсь. Не надо мне было уводить твоих детей!
Надо сказать, после этих слов я сбавила обороты. В этом с ним не поспоришь. Мне оставалось только прошипеть:
— Не смей больше приближаться к моим детям!
— Знаешь, наверно, я так плохо разбираюсь в детях, что представляю опасность для общества. Ты облагодетельствуешь человечество, если вычеркнешь этот случай из памяти и позволишь мне сделать вам что-то приятное. Например, свозить вас в Евродисней. Согласна?
У меня второй раз за день уши свернулись в трубочки. Евродисней! Во Франции! Опять хотите дурочку из меня сделать — ничего не получится! Мике исчерпал мой кредит доверия! Я аж задохнулась от бешенства.
— Хорошо, хорошо, я пошутил, — сказал он. — Но я правда хочу сделать вам что-то приятное. Хотя бы для того, чтобы снова себя зауважать.
— А мне плевать на твое самоуважение! У таких, как ты, вообще его быть не должно! Вам надо по полу валяться и посыпать голову пеплом! Вот тогда вы неопасны!
Он пропустил это мимо ушей.
— Кино, аттракционы, ресторан? — не отставал он. — Ну пожалуйста!
— Кино, аттракционы, ресторан! — передразнила я. И вдруг я вспомнила слова Беллы: «Может быть, пойдем к мороженщику? Вдруг он пригласит нас в „Барби-кинг“?..» Н-да. Beggars can't be choosers.[3] Ведь у Беллы скоро день рождения, а у нас каждое лишнее эре уходит на то, чтобы отдать долг за телефонный счет. Я задумалась.
— Значит, так. В воскресенье Белле исполняется шесть лет. Ты приглашаешь в кафе нас и мою подругу Йенни с детьми. Вот тебе наказание! После этого мы в расчете.
— Отлично! — обрадовался он. — Увидимся возле «Нового кафе» на Стургатан в три. Это не нарушит ваш режим?..
Какие мы стали заботливые и ответственные! Режим, понимаешь ли!
— Договорились! — ответила я.
Гордость надо спрятать подальше: раз уж мы собираемся открывать бордель, то можно и в кафе сходить.
«Я знаю, почему Санта-Клаус все время хихикает»
День получился незабываемый во всех смыслах этого слова. Ладно, блевотину с сиденья в машине можно отчистить, а пятна на стульях — это проблема работников кафе. В остальном же весь этот день превратился в одну большую хохму. У меня до сих пор от смеха живот болит.
Я решил сделать детям кое-какие подарки. Купил настоящее платье принцессы на шестилетнюю девочку, золотое сердечко на цепочке и большую коробку шоколада в виде сердца. Парнишке я подобрал трансформера, чтобы он не завидовал сестре, — по-моему, очень мило с моей стороны. Все подарки лежали на специально накрытом столике в кафе, платье было завернуто в золотистую бумагу и перевязано ленточками всех цветов радуги. Я заказал розовый марципановый торт огромных размеров, на котором среди кремовых розочек шоколадными завитушками было написано: «Белле 6 лет!» Потом я хотел сводить их на аттракционы.
Тарзан, разумеется, не удержалась от колкостей. Она вылезла из автобуса в окружении своею потомства, разодетого в пух и прах, причесанного и умытого, сама же она по такому случаю накрасила губы и надела туфли на каблуках. Голубка Йенни пришла в черной кожаной юбке, а волосы у нее торчали, как у ежа, — мастерица перевоплощений! Процессию возглавляли две двухместные коляски.
Увидев торт и подарки, Тарзан нахмурила лохматые брови, а когда Белла развернула пакет с платьем, пробормотала Йенни: «Это еще что такое? Детская версия фильма „Красотка“?»
Йенни толкнула ее в бок, а я покраснел. Наверно, я немного переборщил. Не знаю, что на меня нашло, черт побери! Но в роли Санта-Клауса чувствуешь себя потрясающе. Теперь-то я понял, почему он все время хихикает.
Дети, наоборот, радовались, как сумасшедшие. Сначала Белла ахала и охала над платьем, а потом искоса посмотрела на Мариану: «Мне ведь можно его оставить, мам?»
Платье было из натурального светло-розового шелка с вышивкой на груди, кружевным воротничком и маленькими розовыми блестками на поясе. Белла была одета в джинсы и футболку с лошадью, а на голове у нее красовались хвостики с ярко-зелеными шнурками. Наверно, в блестки и кружева ее наряжают нечасто.
Несколько мгновений брови Марианы угрожающе подергивались, но вдруг она разразилась искренним смехом: «Конечно, малышка! Будешь надевать его каждый раз, когда тебя пригласят на бал!»
Белла посмотрела на нее удивленно, тогда Тарзан быстро прибавила: «И конечно, на следующий утренник в детском саду! Будешь красивее, чем Аманда!» Белла просияла, но в следующую секунду уже дралась со своим братцем из-за трансформера. Она втихаря ущипнула его под столом и сердито прошептала, что это ее подарок, потому что день рождения у нее. Тем временем Калле, сын Йенни, под шумок съел полкоробки шоколадных конфет, а поскольку он уже успел уничтожить кусок торта величиной с велосипедное седло, лицо у него слегка позеленело. Этот цвет красиво сочетался с шоколадными струйками, которые густыми потоками стекали у него возле губ. Самая маленькая из детей горланила свою песню в коляске, которую нам любезно разрешили завезти в кафе. Йенни вынула ее и стала кормить грудью прямо за столом. Какой-то пожилой господин отвернулся, скорчив презрительную мину при виде белой груди со вздувшимися венами, а любознательная Белла спросила: «А что значит непис… непостоянство?»
Пока Белла делила с Калле остатки конфет, Билли Кид, воспользовавшись моментом, стащил трансформера. Он сложил из него что-то вроде машины, которую стал лихо гонять по барной стойке, пока официанты не сделали ему замечание. Билли обиделся, покраснел и молча уселся на коленях у мамы. Час спустя мы загнали детей в машину, и я повез всю компанию в парк с аттракционами. Когда мы пришли в парк, радость от роли Санта-Клауса немного померкла. В течение двух часов мы не переставая разыскивали пропавших детей. Как только находился один, исчезал другой, причем ловить их приходилось мне и Мариане, так как Йенни не могла отойти от своей малявки. Однажды в школе на лабораторной работе по физике опрокинулась мензурка со ртутью, и весь оставшийся урок мы пытались собрать ее. Сделать это было почти невозможно, потому что, едва мы притрагивались к большой капле, она делилась на маленькие, убегавшие во всех направлениях. Вот так и с детьми. То и дело им надо было писать, есть или что-нибудь еще. Волосы Билли стали розовыми от сахарной ваты, Белла ревела из-за улетевшего шарика, Калле так вопил от ужаса в комнате страха, что его пришлось выносить через черный ход. Мамы скакали вокруг детей, утешали их, вытирали им носы, раздавали советы и наставления.
