Не подумай, что я плохо выполняю контракт. Я и за послед?нюю встречу заплатила ему, несмотря на его... хм... неконтрактное поведение. Представляешь, он кинул в горящий камин мое эссе про Апулея. И все из-за того, что Апулей был маг! Вот какая профессиональная ревность. Даже на расстоянии почти двадцати веков! Потрясающе, правда? А заодно просветил меня, что язычество - это такая бяка, такая бяка!
Профессорова ревность к древнему философу похожа на состязательность, захватывающую великих путешественников, покорителей заоблачных вершин, пересекателей океанов. Они соревнуются не с современниками, хотя такое тоже бывает, конечно. Они держат в памяти всех, кто шел на штурм недоступных органов Земли двадцать, пятьдесят, сто и так далее лет назад. И не важно, откуда стартовал покойный соперник. Планета остается бугристой, местами очень жаркой, местами жутко холодной? Остается. Вперед! "Отдайся мне, Земля!" - предлагает один. "Нет, мне!" - возражает другой. И - пошло-поехало. Мужские забавы. Робинзонада.
Теперь я поняла, почему профессор Неведров так взъелся на моего "Счастливого Робинзона". Он почувствовал приближение "Юбиляра любви". Наш добрый доктор очень быстро и точно понимает намеки.
Запретив мне выписывать мои прошлые боли, он забыл за?претить мне описывать его лично. Да я и не собиралась, но он сам, получается, подставился. Ведь он мужчина. А я, видя мужчину, рефлекторно берусь вчувствоваться в его образ. Это моя суть. Эти создания мне интересны. Тем более если я обязалась ему платить за общение с ним!
Словом, он мне грубит, и я считаю его миссию выполненной. Я не могу лечиться у врача, который так ослаб на работе, что швыряется рукописями в камины.
Извини, дорогая Анна, за очень некорректный во?прос: твои финансовые отношения с ним закончены? Формально - я знаю - он выполнил свои обещания: ты вновь на сцене, ноги в порядке, ты вышла замуж и прочее. Все отлично. Это - все? Или?.."
Сыр за мышеловку не отвечает
Хорошая балерина, Анна была и другом хорошим.
Получив записку Алины, она подумала-подумала и решилась.
Телефонный звонок.
- Алина, привет, буду лаконична: не закончены.
- Проценты?
- Да, - вздохнула Анна.
- Навсегда?!
- Да...
- Даже если он...
- Тогда по наследству - его жене, детям, внукам.
- Понятно. И механизм продуман так, что...
- ...не вырваться. Очень все грамотно.
- Мой контракт - тоже?
- Разумеется. Почитай еще раз, повнимательнее. В тех параграфах, где у тебя глаза устанут от терминов и ты естественно пропустишь тягомотные строки, вот там и зарыты все собаки. Василий Моисеевич - очень умный господин, а уж его коллеги-юристы - просто безупречны по крючкотворной части. Все они - тоже его клиенты. Сами на себе удавку и затянули. Каждый бывал в кризисе, каждому наш доктор помог взлететь. Никто никогда в жизни в этом никому не признается. Если бы наш доктор был простым психоаналитиком - никаких проблем не было бы. Поговорили, заплатили, разошлись. Но поскольку он - фигура синтетическая, безмерная, многоплановая и могучая, то... словом, удав. Но эффективный.
- А ты, когда давала мне его телефон, знала все это? Ты знала, что он и меня захочет проглотить? - полюбопытствовала Алина.
- Догадывалась. Знала. Но ты была именно в таком плохом состоянии, в котором за работу только Василий Моисеевич и берется. Когда ни медицина, ни друзья, ни личная воля уже не могут ничем помочь.
- Это было очень некрасиво? - спросила Алина, пытаясь представить себе ощущения Анны.
- Ты, милая, была живой труп. Чудом живой, случайно живой - называй как угодно. Ты опустилась даже внешне, потолстела, лицо серое, косметика забыта, одежда - что под руку попалось. Я тогда старалась при встрече с тобой смотреть, например, на твое ухо - его трудно испортить страданиями. Ухо было в порядке. Я и смотрела только на него, чтобы случайно не посмотреть тебе в глаза или не заметить дрожащих рук.
- Спасибо, Аннушка. Ты правильно сделала. Но это не по?следнее, что нам всем осталось, - загадочно пообещала Алина.
- Боже мой, Алина, ты хочешь с ним бороться? - с грустной иронией воскликнула Анна.
- Знаешь разницу между выигрышем и победой? - вопросом ответила Алина.
- Ну, наверное, если подумать...
- Вот и подумай. Целую. Пока. Пошла писать тебе спец?отчет.
Повесив трубки, подруги расселись по диванам - каждая в своем доме, закрыли глаза и стали смотреть. Невесть откуда прилетели образы, видения, воспоминания. Почему именно сейчас? А так, просто так.
Образы
Большая черепаха. Твердый овальный купол весь покрыт узорными вековыми колдобинками черепашьего жития.
Она встает на задние лапы, трогательно показывая ровное песочно-зеленоватое брюшко, и начинает вы?брасывать уйму беленьких беззащитных горошинок в ямку: у нее будут дети.
Отложив мокро-перламутровых детей в будущее, она вернулась на четыре лапы и пошла на запад.
"Алина, - говорит себе Алина, - где ты такое видела?"
"Во сне, - отвечает себе Алина. - Я сплю. Я восхищаюсь: даже очень беременная черепаха имеет плоский живот. У нее неизменно отрешенное выражение лица. Она не просит о помощи. И живет себе, живет..."
"Пока в суп не попадет", - завершает сентиментальный пассаж Алина.
"Хулиганка!.." - смеются переговаривающиеся стороны.
Видения, посетившие Анну, были, наоборот, из мира ?флоры.
Тяжелые цветы, которыми одарил ее жених перед венчанием, оттягивали руки, словно чугунные. Белизна восковых лепестков сияла, соперничая с чистыми окладами древних икон, и весь отраженный во всем вокруг свет лавинными потоками вливался в бескрайнюю душу невесты. Она не чувствовала ни счастья, ни любви, ни ног, ни рук.
Опустив утомленные сиянием мира глаза, невеста заметила, что стоит в третьей позиции. И едва удержалась, чтобы не расхохотаться.
Передавая чугунный букет подружке, она исправила положение стоп на непринужденно-человеческое. Балерина! В храме. Хорошо, что пора было отдавать букет, - и руки вздохнули, и ноги построились по-людски.
"Какие же это цветы?" - Целый час Анна не могла вспомнить их имя.
И когда батюшка обратился к ней с вопросом, согласна ли она взять жениха в мужья, Анна, измученная внезапной безымянностью любимых, очень знакомых цветов, случайно сказала: "Не помню..."
Слава Богу, это расслышали только жених и батюшка. А также, очевидно, и Господь Бог, потому что в сей же миг в голове подсказкой вспыхнуло: "Орхидея!"
- Да, да! - радостно сказала священнику Анна. - Согласна!
И добавила про себя: "Спасибо, Господи, что ты знаешь имена всех цветов..." И сама подивилась сказанному.
Личная тайна профессора
Как видите, сия пара подружек - дамы трепетные и немного странные. Профессор Неведров, затевая свою клинику, и мечтать в начале пути не мог, что на взлете карьеры ему будет так крупнокалиберно везти с клиентами.
Как говорится, шли годы. Профессор руководил своим здоровым коллективом: одна жена, два ассистента, бухгалтерия, санитарки, охрана, уборщицы.
И была еще неотразимая краса - секретарша. Вот кого он выбирал тщательнее, чем прочих. Вот кого искал он по всему свету, как царевич Елисей свою мертвую царевну - для благополучного оживления в счастливом финале. И это действительно была супернаходка.
Сейчас девушке было двадцать лет.
А двадцать лет назад ее, новорожденную, в пеленках без меток, ночью кто-то подбросил в захолустный деревенский дом.
Подагрическая, горбатая старуха с одним глазом, направляясь утром до ветру, споткнулась о беззвучный мягкий предмет. На крыльце что-то шевелилось, но наклониться бабуля не могла по техническим причинам. С трудом приподняв правую ногу, она легонько покатала сверток туда-сюда, ничего не поняла и забеспокоилась.
В рассуждении - что делать с неизвестным нелетаю?щим объектом - старуха взяла скалку и трижды стукнула в живот громадной латунной сковородке, подвешенной над ее крыльцом.
Это была отлаженная местная телесистема. В деревне оставалось три обитаемых дома: старухин, еще старухин - другой, и один дедов. В острых случаях соседи били в свои, так сказать, гонги. Что там ноги бить - по гостям ходить. Один бумс - я жив, жива, доброе утро! Два бумса: есть продовольственные проблемы! Три бумса: срочно требуется встреча!
Каждый из троих поселян был почти в мафусаиловом возрасте, отчего заподозрить их в грехе детопроизводства с тяжкими последствиями было бы очень смело.
На сходке, состоявшейся незамедлительно - три бумса! - объект был идентифицирован как грудной младенец женского пола неизвестного роду-племени. На свет и звуки дитя не реагировало, а плакало или бесшумно, или страшно-утробно. Старики не сразу, но поняли ситуацию - и заплакали в голос. Каждый о своем, стариковском.
На их счастье, в деревне была разрешена купля-продажа брошенных домов. Так уж получилось, что именно в тот день явились покупатели: красивый щеголеватый мужчина с мягкими волнистыми волосами и весьма заметной цепочкой на карманных часах, а с ним - тихая, молчаливая женщина в роговых очках, без косметики, с очень аккуратными бледными ногтями. Выбирая дом покрепче, молодой мужчина на блестящей синей "Волге" остановился у дома горбатой старушки в самый разгар собрания.
