Это был мой Страх. Это было сомнение, неверие и слабость духа.
Сгорбившись, монстр побрел в свой темный и загадочный лес.
В каждой девушке сидит камикадзе
В фирму «Аэроэкология» Олег устроился четыре месяца назад. Работа, в общем, не пыльная. Сидишь перед монитором, отгородившись от всего окружающего (в буквальном смысле: на голове наушники, включенные в компьютер). В наушниках время от времени возникает определенный «звук» — здесь он называется «бьюис». Услышав его, надо выделить в специальной компьютерной программе, на шкале, соответствующую «область» (условно говоря, значение в 400, 500, 600, 700 и т. д. «бьюисов»; это зависит от ряда параметров, которыми характеризуется «звук»).
Каждый «щелчок» по «области» становится информационным файлом, который передается на сервер. «Бьюис» получает привязку в пространственно-временных координатах; после сложных вычислений, обработки и перевода в алгебраический ряд, занимает свое место в последовательной математической «фазе». За все это время Олег так и не понял, зачем это нужно? Никто ему ничего не объяснял. Можно подумать, он сидел в какой-нибудь секретной лаборатории или в центре космических исследований. Нет, это просто загроможденный оборудованием склад. Еще множество кабинетов, мастерских (все это называется «базой») расположены под самой крышей, как бы на «антресолях» (над двумя залами) спортивного комплекса, принадлежащего крупному заводу; «Аэроэкология» арендует этот «верхний этаж».
Конечно, приходя на работу, он встречал сотрудников. Но никаких вопросов с кем-либо решать не доводилось, и на этот склад никто не заглядывал. Однако первая же зарплата убедила его в том, что надо сидеть тихо и слушать эти «бьюисы» хоть до посинения. На прежней работе Олег крутился белкой в колесе, уматывался как загнанная лошадь, а жил беднее церковной мыши. Те немногие, с кем он общался в «Аэроэкологии» — это Антон, его непосредственный начальник; Кузнецов — начальник рангом выше (и главный над Антоном); да еще господин Присягни, заведующий этим складом.
Когда в пятницу, во второй половине дня Олег уже было решил расслабиться, почитать книгу (как чаще всего и делал, доведя до автоматизма — после услышанного «бьюиса» — мгновенный щелчок по «области»), неожиданно явился Антон. Они довольно долго разбирались с некоторыми вычислениями. Олег открывал файлы, объяснял что-то или выслушивал замечания. Сделав распечатки и забрав их, начальник ушел.
Олег был обеспокоен, но вовсе не из-за каких-то вычислений… Для него назревала проблема. Проработал всего четыре месяца, а какие здесь порядки? Имеет ли он право на отпуск? (По закону, конечно, нет, только через полгода; а если за свой счет?) Или вот, когда устраивался, ему говорили, что возможны командировки (за них дают отгулы). Но никто его в командировки не отправлял. А то заработать бы таким образом отгулы (плюс неделя за свой счет) — и, пожалуйста, отпуск! Уже начало июля, а ему позарез нужны хотя бы три недели в августе… Ведь каждое лето он отправлялся в поход, неужели сейчас не получится? В прошлом году он побывал на Байкале, но ему не удалось одолеть намеченный маршрут. Так бросить все на полпути? И как потом себе простить?!
Через какое-то время Антон вернулся. Был озабочен, просил пересчитать значения, изменив параметры. (Да разорваться, что ли? Его, Олега, основную задачу, никто не отменял. А перепроверять все заново — так это башню снесет!) Не спеша, чтобы потянуть время до конца дня, Олег пробежался по предыдущим файлам. Два дня назад спросил Антона об отпуске (и за свой счет, и за мифические командировки), чем привел его, мягко сказать, в недоумение. Начальник пробурчал что-то неопределенное, вроде того, что «подумает». И тут же пошли проверки. Может, неспроста?
Вдруг входит Кузнецов! Сам сел к машине, затарабанил по клавишам. Лес цифр становился непроходимым, таинственным, Олег потерял хоть какую-то тропинку смысла. И Антон хмуро потупился, не понимая. Кузнецов что-то втолковывал; он еще находил направление в математических дебрях. Наконец, распечатав снимок неизведанного цифрового массива, они ушли. Кузнецов дал указание Олегу проверить расчеты по таким-то и таким значениям — и желательно, поторопиться. Чувствовалось, обстановка на базе стала нервной, взвинченной. Народ (видно в приоткрытую дверь) засуетился, забегал. Так бывало перед приездом генерального.
…В «Аэроэкологию» Олег пришел по наводке директора прежней фирмы, где проработал восемь лет. Слухи о том, что фирму закроют, подтвердились. Директор свертывал дела и… «будешь искать работу, Олег, — вот телефон, позвони. Ты же с рюкзаком по горам любишь бродить, путешествовать, все такое. А у них выезды на природу, не соскучишься».
Олег созвонился, пришел в офис «Аэроэкологии». Его не стали долго выслушивать: «Ну, если пройдете испытание, тест, то все отлично». Направили в кабинет. Весь заставлен техникой, целая банда компьютерщиков. Один парень дал пластиковый обод с кучей датчиков, наушниками, все это надевается на голову, включено в компьютер («детектор лжи»? никогда не видел такой штуки). Ничего сложного, сейчас будет дан «звук» («бьюис», объяснил парень), он будет громче или тише, разной тональности. Нужно определить, дать оценку, и здесь — щелкнуть по цветовой «области».
И он услышал в наушниках этот «бьюис».
Трепет крыльев? полет? ощущение полета чаек? На Байкале видел их: белых, с оранжевым клювом. Колебание то появлялось, то исчезало… послышался (и привиделся) мятущийся пенистый край белоснежных риз, и как он лежал на берегу, и волна, отбежав — накатывалась восходящим гулом в хрустальных органных трубах, которыми пронизана байкальская глубина. Как будто то, летнее путешествие вновь приблизилось, захватило… Близкие, остро пахнущие звезды, мохнатые лапы стланика, курчавые мхи, облепившие камни, бесчисленные ручьи и реки, вздувшиеся венами, пульсирующие первозданной силой на мускулистых руках гиганта. Услышал ли он это… почувствовал? Но выделил «область», щелкнул по цветовой плашке на экране.
И — был удостоен чести предстать пред очи самого генерального директора!
Невысокий, подвижный господин с седоватой бородкой, модным шейным платком в распахнутом вороте рубашки, время от времени как бы поплевывал на пальцы, будто держал невидимую наживку, насаженную на крючок (так делают рыбаки, перед тем как забросить снасть). Стены кабинета увешаны фотографиями, на всех он обнимается с нынешним президентом РФ. Взглянул пристально (при этом, кажется, косил). На столе перед ним распечатки — видимо, отображение того, как Олег улавливал «звуки неведомого».
— Ага! — воскликнул господин (и поплевал на пальцы). — Значит, мыслишь не трафаретно? Вот это, хм… что это?
Указал на распечатку лежащую перед ним: что-то вроде мутной, черно-белой фотографии в растровых точках. На первом плане волны, а дальше берег, камни, заросли, угол палатки, кострище. Снято как бы с водной поверхности, метров с десяти по направлению к берегу.
— Да это моя стоянка на Байкале, в бухте Окуневая, — признал Олег. — Я отдыхал там три дня. Загорал, купался, ловил рыбу. Это такое место на Земле (волны, камни, огонь, рыба), что, думаю, когда Господь встретит меня на последнем берегу… пусть там будет так, как в бухте Окуневая.
— М-да… но глубокие философские рассуждения мы вынесем за скобки нашего разговора. А что будет, как поведешь себя в нестандартной ситуации, а? Ладно, иди работай. Можешь, кстати, звать меня «дядя Саша». И если что, звони мне прямо на мобильный, не стесняйся. Даже с утра, в полвосьмого, я рано встаю. Запиши-ка номер. И не слушай ты никакие сплетни и разговоры!
Что это, «если что»? И какие «нестандартные ситуации»? Зачем звонить директору в полвосьмого? Странно. Никакие сплетни и разговоры он не мог слышать по определению, поскольку сидел в наушниках.
С самого начала, как приступил к работе, было спокойно. Просматривал автомобильные журналы (кажется, весь этот рекламный глянец накупил тот, кто работал до него). В единственном журнале, посвященном туризму и отдыху, нашел интересную статью. Путешественник отправился в самое сердце Черной Африки, сплавлялся на лодке с туземцами-проводниками, пока не заблудился (проводники и вовсе сбежали). Река превратилась в огромное заросшее озеро, потом в болото. На этого парня выпрыгивали ядовитые лягушки, он прорубал путь в непроходимой гуще зарослей. Чего только не натерпелся этот искатель приключений! Олегу понравилась одна фотография: на ней местный рыбак из затерянной в джунглях деревушки держит на весу рыбину в половину своего роста. И это речное чудище незнакомо (и уж как он поймал его?) — и способ, каким, видно, уже его приготовил. Рыбина распластана вдоль хребта, подвяленная или подкопченная? — распялена на растяжках, в обруче из гибкой лианы. Как будто приподнял янтарный, с прожилками лист — и лучи солнца, пробив тропическую зелень, просвечивают его насквозь. Да этот старик-африканец по-настоящему счастлив! Поймал рыбу, приготовил ее. Знает эти места, у него есть необходимые снасти (и даже лодка, наверное) и хижина на берегу. Хотя не скажешь, старик ли на самом деле? Можно дать и тридцать лет, и все шестьдесят. Смугло-коричневый, мосластый, волосы всклокочены, борода паклей. Улыбается во весь рот с парой оставшихся зубов. Одет в невообразимую рубаху, вроде армейской (когда-то цвета хаки, а теперь полуистлевшую, перекошенную с боку на бок). Линялые джинсы оборваны по колено, вьетнамки на босу ногу. Олег сканировал фото, обработал, увеличил, вывел на цветном принтере. Прикрепил на системный блок. Пусть улыбается старик!
