Иван хотел сказать, что надоело занимать у приятелей деньги, потому что зарплата уходит на продукты. А расходуются они не рационально. Мог сказать, что рачительные хозяйки так не делают, но сдерживался. Устал убеждать Аню не кормить чужих поросят. Не поняла, что любовь к мужу не должна выражаться лишь в обильной еде.
Как только речь заходит о питании, о расходе средств на приобретение продуктов, Аня замыкается, начинает плакать, словно он пытается уличить её в чем -то позорном и отвратительном. Она долго не разговаривает, но утешается тем, что варит, варит, варит. Он ест, ест и ест. Наступает ночь, когда кулинар переселяется с дивана. Тогда каждое утро он старается её задержать и не допустить до плиты.
Утром его ждали умопомрачительны оладьи из печени, фаршированные перцы, заливное мясо. Комаров смотрел на стол, как на заклятого врага, был готов сражаться с ним, не покладая рук и, не щадя, живота своего.
В то утро наступил перелом. Не заметил его, но он произошёл. Ваня перестал сопротивляться, устал бороться за своё здоровье, поплыл по течению. Понял – Анин характер тверже его, а поэтому сдался. Она победила. Добилась своего, прошла через слёзы, через скандалы. Пришивала и пришивала отрывающиеся пуговицы, застрачивала на швейной машинке разошедшиеся швы на брюках, покупала галстуки, чтобы, воспитанный ею живот, не бросался в глаза. …Он съел всё и, молча, пошёл к двери. Спускаясь по ступеням лестницы, тяжело дышал, вспомнив, что ремень нужно покупать новый. Аня догнала его на улице.
– Я знала, что тебе понравится, – радостно щебетала. – Мне этот рецепт дала Эмма Антоновна из кредитного отдела.
– А меня коллеги зовут Колобком, – горько усмехаясь, сказал Иван. Война кончилась. Не просто воевать с милой Аннушкой. Любовь не проходила даром. Иван почувствовал, как после крепкого кофе начинает давить сердце.
9.
На подворье. Бунт на корабле. Первые признаки… Токсикоз. Зря ликовал… Анна показывает когти.
В летней кухне Комаров установил газовую плиту. Пригласил мастера по проверке и монтажу газовых приборов. Плит привезли в райцентр ограниченное количество. Начальник строительного управления помог своим рабочим, выделив транспорт для закупки плит в Томске. В Белом Яру организовали газовый участок; несколько человек прошли обучение и стали развозить по квартирам баллоны с газом. В квартире Комаровых установили трёхкомфорочную плиту, но Аннушка сказала, что если они станут жить во времянке, то без газа грустно. За каких-то полтора месяца привыкла готовить на новой плите. Удивлялась, как всё быстро варится и жарится.
Диван-кровать привёзли от родителей Ивана. Аня повесила весёлые шторки на окно, натянула марлю в форточку от комаров и мух. Поставив чайник на плиту, включила радиоприёмник. Дачка понравилась соседям. Они сняли размеры и срочно принялись строить себе такую же. В коридорчике располагалась топка бани и дверь в парилку. Иван хотел установить верстак, чтобы в любую погоду строгать, пилить и сколачивать, но Анна сказала, что коридорчик довольно узок, а стружки и опилки могут воспламениться от раскалённой дверцы печи.
– Лучше верстак поставить в сарае или под навес. В коридорчике может уместиться старенький холодильник «Саратов». Тут ему не место.
Иван согласился. Холодильник пылился в сарае. Привезти надо было сразу, как только они переехали на свою усадьбу. Огород требовал пристального внимания. Грядки редиса и моркови Аня прополола два раз, подкормила всходы капусты, огурцов и кабачков. Рассада помидоров и перцев укоренялась плохо. Иван затенял нежные стебельки газетными кульками, но жгучее солнышко обожгло листья. Аня расстроилась, а Иван уверял её, что это ерунда. Обычное явление. Через месяц рассада пустит корни и зазеленеет.
– Подожди. Нельзя после обеда работать. Посиди минут двадцать… – Приказала Анна. Иван отбросил лопату.
– Хочу от ручья прокопать арык до середины огорода, чтобы воду носить.
– Мне из колодца хорошо поливать.
– Насос куплю. Ёмкость большую вкопаю. Вода нагреется для полива. – Иван взял лопату и начал размечать будущий канал. «Ручей может летом пересохнуть, докопаюсь до родников. – Думал Комаров, рассматривая русло в конце огорода. – Поговорю со старожилами, они должны помнить, когда ручей пересыхает, когда наполняется водой».
– Ваня, посиди. Чего вскочил?! Сядь. Нельзя после еды работать. Я тебе говорю, а ты не слышишь. …Не работаешь, а лопату взял… Почему такой? Я – не девочка с погремушкой. Забочусь о тебе. – Громко вопрошала Аня. Голос её стал начальственно-строгим. Это удивило Ивана. – Не думаешь о здоровье. Почему равнодушный к моим рекомендациям? – Ворчала, не переставая, Анечка. – Плохого тебе не хочу. Понимать должен. Не маленький…
Ивану удалось раздобыть большую емкость. Хотя была ржавой и дырявой, вкопал в конце огорода. Арык не стал рыть. Отсоветовал сосед, сказав, что много земли займёт его канал. А проще выкопать глубокую яму, расчистив дорогу родникам. Как-то утром Иван рвал траву крольчатам у своего гидросооружения. Увидел у поверхности стайку мальков. Пескари. Как попали в бассейн? Не мог понять. Кинув траву двум поросятам и подросшим цыплятам, налил в корыто воду утке с утятами, которых привезла два дня назад тёща. Аня полола грядку моркови, собирая сорняки в ведро, чтобы бросить в кормушку крольчихи. Вдруг побежала в кулинарную лабораторию, чтобы сбросить в кастрюлю стебельки укропа.
Посмотрела испуганно на Ивана, собиравшегося шкурить брёвна для коровника.
– Ваня, не могу… – сказала испуганно.
– Что с тобой?
– Не могу переносить запах жареных котлет.
Иван улыбнулся, полагая, что кончились страдания, Анечка перестанет готовить – у неё аллергия, а правильнее, токсикоз. Зря ликовал. Пересиливая себя, Анечка не отходила от плиты. Варила и жарила, пекла и томила, требуя, чтобы Иван ел, не нервируя её отказами, которые она считала капризами.
– Тебе нельзя долго стоять, – урезонивал Иван кулинарку.
– Я вареники делала сидя. Всего сорок получилось…
– Ну, куда нам столько? – взмолился Комаров, хватаясь за голову. Хоть бы скорей пришел срок. Тогда жену возьмёт в свои ручки ребёнок, тогда забудет кулинарные выкрутасы.
– Не бурчи. – Приказала Аня. – Меня нервировать нельзя. Усёк? А то будет ребёнок нервным.
– Смотри, начали траншею копать. Водопровод обещают провести.
– Вообще, улицу невозможно будет перейти. Хорошо, что столбы установили осенью. Завтра я получу декретные, и мы купим сепаратор.
– Хотела пылесос…
– Ну и пылесос. Мне, кажется, что врач ошиблась. Всё пройдёт, рассосётся как-нибудь. Ты полочки сделал в погребе? …Боюсь. Я не умею жить беременной.
– Кто умеет? Ты должна отдыхать, а не работать. Давай в субботу к маме отвезу. Лодку и двигатель испытаем.
– Ты решил меня спровадить? – надменно проговорила Аня, – Кто тебя будет кормить? Кто будет грядки полоть? И не думай. Съездим по ягоду. Малины наварю.
Поутих токсикоз. Тазы беляшей и пирогов поглощались друзьями и соседями, приходившими помочь поставить стропила, разгрузить шифер. Аня краснела от похвал. Её личико светилось в такие минуты. А за рецептом хлебного кваса приходили к Комаровой даже пожилые женщины, которые умели делать разные квасы, но такого, который умела делать Анечка Комарова, никто не умел. Беседы о квасе переходили на другие темы. Комарова могла часами рассказывать, как делать рыбные консервы, как варить тушёнку. А уж о дипломной работе рассказывала с таким восторгом, с таким радостным лицом, что соседки, отведав этого самого карася, тотчас записывали рецепт.
Иногда Аня брала банку с квасом и уходила в банк угощать девочек. Скучала без работы, скучала без коллектива. Вечером, накормив бригаду плотников, Анечка садилась за швейную машинку и принималась подшивать пелёнки. Детские одёжки Комаровы привезли от родственников, когда ездили по ягоды, помогали косить сеном. Однажды в такой вечер Иван вдруг сказал жене:
– Давай будем расписывать свои расходы. Сколько потратили на гвозди, сколько ушло на стекло…
– Это ещё зачем? – строго спросила Аня. – Я ничего лишнего не покупаю.
– Будем знать, во сколько нам обойдётся строительство… – пролепетал Иван.
– Ты думаешь, если всё записывать, то денег прибавится?
– Денег не прибавится, но нам нужно сократить расходы, которых могло не быть. Мы давно не покупали одежду. Обязательно понадобятся просторные платья…
– Хватит болтать. Надоело твоё нытьё. Не мужик, а баба базарная. Мама говорила, чтобы я не связывалась с тобой. Другие мастера и прорабы цементом торгуют налево, а ты ни украсть, ни покараулить не можешь. Я забочусь. Ты не понимаешь, будто я хочу тебе сделать плохо… зудишь, как комар.
– Сама-то не хочешь толстеть.
– Не кричи на меня. Моду взял покрикивать. Хватит из меня верёвки вить. Не позволю. С пьянкой твоей покончу. Каждый день бутылки берёшь. Бригаду плотницкую привёл бы свою на выходные. Пусть строят. Они профессионалы. Наряд им закроешь, побольше начислишь.
