— Я понимаю, вы не хотите признать правду, но…
— Но что?
— …я действительно Билли Донелли. Я действительно персонаж вашего романа, и, поверьте, это ужасает меня не меньше вашего.
Ошеломленный, я в конце концов пригубил кофе, а после недолгих колебаний выпил залпом всю чашку. Если напиток и был отравлен, яд действовал не сразу.
Как бы то ни было, я оставался начеку. В детстве я видел телепередачу об убийце Джона Леннона: он объяснял свой поступок желанием привлечь к себе хоть немного внимания. Конечно, я никогда не играл в «Битлз», а эта девушка гораздо симпатичнее, чем Марк Дэвид Чепмен, но я знал, что многие сталкеры[14] страдают психозами и могут внезапно наброситься на жертву, проявив при этом небывалую жестокость. Поэтому я старался говорить как можно более спокойно и последовательно.
— Слушайте, думаю, вы немного… переволновались. Такое случается. У любого в жизни может наступить черная полоса. Вероятно, вас недавно уволили или вы потеряли близкого человека? А может, вас бросил молодой человек? Или вы чувствуете себя никому не нужной и от этого злитесь? Могу посоветовать хорошего психолога, который…
Она прервала эти разглагольствования, помахав перед моим носом рецептами Софии Шнабель:
— Если я правильно понимаю, психолог нужен вам.
— Вы рылись в моих вещах!
— Угадали, — ответила она, подливая мне кофе.
Ее поведение приводило меня в замешательство.
Что делать в такой ситуации? Вызывать полицию? А может, «Скорую»? Я готов был биться об заклад, что она уже сталкивалась с органами правопорядка, а может, даже лежала в психиатрической больнице. Проще всего выставить ее из дома силой, но у этого плана есть существенный недостаток: она способна заявить, что я пытался изнасиловать ее, поэтому лучше не рисковать.
Я предпринял последнюю попытку урезонить девушку:
— Вы сегодня не ночевали дома. Наверняка ваши друзья или родственники переживают. Можете воспользоваться моим телефоном, если хотите успокоить их.
— Плохая идея. Во-первых, обо мне некому беспокоиться, хотя, признаюсь, это звучит грустно. А во-вторых, телефон вам только что отключили, — заявила она, уходя в гостиную.
Подойдя к письменному столу, она вытащила из горы бумаг стопку счетов и с улыбкой их продемонстрировала.
— Неудивительно. Вы несколько месяцев не платили за него!
Это было последней каплей. Не думая о последствиях, я набросился на нее и крепко схватил. Пусть меня обвинят в насилии, это лучше, чем терпеть подобные издевательства. Я поднял девушку, одной рукой крепко обхватив колени, а второй держа за бедра. Она отбивалась изо всех сил, но я, не ослабляя хватки, вынес ее на террасу и отшвырнул как можно дальше от входа. Потом стремглав влетел в гостиную и закрыл за собой стеклянную дверь.
«Так-то! Что может быть лучше старых добрых методов?»
И зачем я так долго терпел эту назойливую девицу? Оказалось, избавиться от нее проще простого. И хотя в своих романах я утверждал противоположное, иногда грубая сила гораздо действеннее, чем слова…
Я с довольной улыбкой смотрел на «запертую снаружи» молодую женщину. Видя мое светящееся лицо, она показала средний палец.
Уф, наконец-то один!
Надо прийти в себя. Поскольку Мило лишил меня транквилизаторов, я потянулся к айподу и, подобно друиду, готовящему успокоительное снадобье, состряпал эклектичный плей-лист, где соседствовали Майлз Дэвис, Джон Колтрейн и Филипп Гласс. Я подключил плеер к колонкам, и в комнату полились первые ноты «Kind of Blue», самого прекрасного в мире джазового альбома, что признают даже те, кто прохладно относится к этому музыкальному стилю.
Сходив на кухню за еще одной чашкой кофе, я вернулся в гостиную в надежде, что на террасе уже никого нет.
Я ошибался.
Девушка явно была в плохом настроении — и это эвфемизм! Она планомерно колотила посуду, которую незадолго до этого расставила на столе, накрывая к завтраку. Кофейник, тарелки, стеклянный поднос — бьющиеся предметы один за другим летели на вымощенный плитками пол. Затем она в ярости забарабанила по раздвижной двери, но, так ничего и не добившись, изо всех сил запустила в нее садовым стулом. Тот отскочил от пуленепробиваемого стекла.
«Я БИЛЛИ!» — проорала она несколько раз подряд, однако ее голос не проникал сквозь тройное стекло: я скорее догадывался, чем слышал, что она говорит. Думаю, шум скоро привлечет соседей, а вслед за этим и службу охраны Малибу, которая избавит меня от надоедливой девицы.
Теперь она сидела у самой двери, уронив голову на руки, и выглядела обессиленной и подавленной. Ее печаль растрогала меня. Я не мог отвести взгляд от непрошеной гостьи. Только сейчас я понял, что ее слова странным образом завораживали меня и рождали в душе всевозможные вопросы.
Она подняла голову. Среди прядей золотистых волос мелькнул незабудковый взгляд, в котором сквозила нежность, но через несколько минут ее сменили растерянность и испуг.
Медленно приблизившись, я тоже опустился на пол рядом со стеклянной дверью. Я смотрел ей в глаза, пытаясь докопаться до правды или хоть как-то объяснить происходящее, и тут заметил, что ее веки дрожат, словно от сильной боли. Я отшатнулся, увидев пятна крови на нежно-розовом платье, потом у нее в руках мелькнуло лезвие хлебного ножа. Она сама себя поранила! Я встал, чтобы помочь ей, но эта психопатка заблокировала дверь, придавив ручку двери столом.
«Зачем?» — спросил я одними глазами.
Она с вызовом посмотрела на меня и вместо ответа несколько раз постучала по стеклу ладонью, из которой сочилась кровь. Потом рука замерла, и я различил три цифры, процарапанные на коже: 144.
Сочащиеся кровью цифры прыгали у меня перед глазами:
144
В обычное время я бы тут же набрал «911», но сейчас что-то удерживало меня. Хотя раны кровоточили, жизнь девушки была в безопасности. Что она хотела этим сказать? Зачем изувечила себя?
«Потому что она ненормальная…»
О'кей, но должно быть что-то еще.
«Потому что я не поверил ей».
А какая связь между цифрами 144 и тем бредом, который она несет?
Она снова заколотила ладонью по стеклу и, когда я посмотрел на нее, ткнула пальцем в лежащую на столе книгу.
«Мой роман, история, персонажи, вымысел…»
И тут до меня дошло:
«Страница 144».
Я схватил книгу и стал лихорадочно листать, пока не дошел до той самой страницы. Это было начало главы:
«На следующий день после того, как она впервые переспала с Джеком, Билли отправилась в тату-студию в Бостоне. Игла скользила по ее плечу, впрыскивая под кожу чернила. С каждым новым уколом затейливый орнамент вырисовывался все четче. Этот знак у одного из индейских племен символизировал квинтэссенцию любовного чувства: небольшая часть тебя навсегда поселилась во мне и, словно яд, поразила душу. Билли надеялась, что запечатленные на коже слова помогут ей преодолеть жизненные невзгоды».
Я поднял голову и посмотрел на свою гостью. Она сидела на земле, положив подбородок на колени, и смотрела на меня потухшими глазами. Не понимая, что означает этот спектакль, я неуверенно вернулся к двери на террасу. В глазах девушки тут же загорелся огонь: она повернулась спиной и спустила бретельку платья.
На лопатке я увидел хорошо знакомый индейский рисунок. В племени яномама этот символ означал квинтэссенцию любовного чувства: небольшая часть тебя навсегда поселилась во мне и, словно яд, поразила душу.
Писатели одержимы своими персонажами, как суеверная крестьянка — фигурами Иисуса, Марии и Иосифа, а безумец — дьяволом.
Нэнси Хьюстон
Наконец страсти утихли. Я попросил девушку войти в гостиную, и она хоть и не сразу, но согласилась. Пока она принимала душ, я приготовил чай и перебрал содержимое аптечки.
Малибу
9.00
Мы сидели за кухонным столом. Она вымылась, надела мой халат и остановила кровь, зажав раны полотенцем.
— У меня есть аптечка, но, кажется, в ней не так много лекарств.
Порывшись в коробке, она все же отыскала дезинфицирующее средство и тщательно промыла раны.
— Зачем вы это сделали?
— Вы не хотели меня слушать!
«Билли» раздвинула края пореза, чтобы посмотреть, насколько он глубокий.
— Я отвезу вас в больницу, надо наложить швы.
— Не надо, я сама все сделаю. Я же медсестра, не забывайте. Нужны только хирургические нитки и стерильная игла.
— Черт! Забыл купить, когда ходил в магазин.
— Пластыря у вас тоже нет?
— Слушайте, это загородный дом, а не больница.
— Может, найдется шелковая нить или конский волос? Ими тоже можно зашить раны. Хотя нет, есть кое-что лучше! Я видела это чудо-средство вон там, в…
