-- Да уж, -- киваю я. -- Хотя мне всё равно странно, что Старейшина так разъярился. Алтонгирел, конечно, хамло, но Ажгдийдимидин, как мне казалось, не должен поддаваться на такие провокации...
-- Так, Лиза, давай ты отложишь свой анализ души Старейшины Ажгдийдимидина, он и так в прескверном настроении! -- усмехается Азамат. -- А мне надо быть в Доме через десять минут, я ведь жду решения Совета по поводу хозяев леса.
-- Ладно, скачи, дай только поцелую на удачу, -- говорю, притягивая его пониже за косу.
По ходу поцелуя мне начинает казаться, что никуда Азамат на самом деле не торопится, уж очень он с чувством и с расстановкой подходит к вопросу. И даже когда мы разлепляемся, он продолжает меня обнимать и трётся щекой о моё ухо, забавно шурша.
-- Я правда лучше Ирлика? -- шепчет он еле слышно.
-- Бесконечно лучше, -- отвечаю я так же тихо.
-- Сейчас мне кажется, что когда-нибудь я смогу в это поверить, -- бормочет он и отпускает меня. -- Ну всё, я побежал.
И исчезает за дверью, а я остаюсь качать головой в раздумьях.
Моя вторая попытка позавтракать тоже удачей не заканчивается. Стоит мне ковырнуть ложкой в йогурте и начать светскую беседу с матушкой, как в домофон звонит странник, о котором я уже порядком забыла. За спиной у него мнётся фотограф.
Вообще-то со странником мы договаривались, что я ему позвоню, когда приеду, и сама назначу дату и время. Но, очевидно, мне ещё предстоит привыкнуть к повадкам местных журналистов.
-- Добрый день, Хотон-хон, -- лучезарно сообщает его бородатая физиономия. -- Настало время нам побеседовать.
-- Добрый день, Как-всегда-не-вовремя-хон, -- кисло улыбаюсь я. -- Ладно уж, заходите, только быстро.
-- Кто это там? -- озабоченно спрашивает матушка, когда я впускаю посетителей и отключаю видео.
-- Странники, -- вздыхаю я. -- Пришли у меня интервью брать, и как на зло Азамат на Совете, я ведь сейчас наболтаю чего-нибудь неуместного... Хорошо хоть Кира дома нет, может, не придётся слишком много врать.
-- Ничего, Лиза, не боись, -- подбадривает меня матушка. -- Я пока за Араватом была, этого народа повидала, если что -- подмогну. Ты лучше со стола всё убери, нечего их кормить, а то снова и снова приходить будут. Дай им чаю с перцем, и всё.
Я спешно вызываю слугу убраться, и когда он выкатывает столик с недоеденным завтраком в коридор, как раз сталкивается на пороге с гостями.
-- Какая жалость, что вы опоздали к завтраку, -- вздыхаю я. -- Ну присаживайтесь, побеседуем.
-- А это ещё кто? -- удивляется странник, кивая на матушку с таким выражением, будто он тут хозяин, а я привела в дом кого-то постороннего.
-- Мать моего мужа, -- спокойно объясняю я.
-- А что она тут делает? -- продолжает недоумевать странник.
-- Ворожу, -- вперёд меня отвечает матушка, -- чтоб если у кого язык слишком длинный, к зубам присох.
Странник сглатывает, а фотограф прячет усмешку за камерой, якобы прицеливаясь щёлкнуть матушку.
-- Э, -- окликаю его, -- вы чего, она же член Императорской семьи!
-- Мать-то? -- переспрашивает фотограф. -- Да нет, она не считается.
-- Пускай снимает, -- разрешает матушка, усаживаясь поэлегантнее. -- С меня не убудет.
Как многие провинциальные дамы, ради визита в столицу она оделась в самое лучшее, поэтому теперь сверкает самоцветами и золотым шитьём, несколько выбиваясь из нашего будничного интерьера. Странник неловко сучит ногами, обутыми в одноразовые тряпичные бахилы.
-- Скажите, а зачем нас заставили разуться при входе в жилую часть? -- интересуется он, переводя взгляд со своих залатанных носков на матушкины меховые тапочки с серебряными бубенцами на мысках.
-- У меня ребёнок по полу ползает, -- охотно объясняю я. -- Ваши грязные ботинки мне тут не нужны.
Странник поворачивает застёжку на диле -- видимо, у него там микрофон, -- и хватается за подвернувшуюся тему.
-- Значит, муж вас вынуждает подстраиваться под удобство ребёнка? Ясненько.
-- Да нет, скорее уж наоборот, это я стараюсь, чтобы... -- начинаю я, но странник меня перебивает.
-- А под какими предлогами вы обычно отказываетесь проводить время с младенцем?
-- Я не отказываюсь, -- моргаю я.
-- Ну, Хотон-хон, давайте без этого, все же понимают, что вы тоже человек. Женщины, которые будут читать это интерьвю, хотят получить пример для подражания, и ваше положение обязывает вас его предоставить. Не волнуйтесь, Император не станет читать женский журнал. Ну так?
-- Я не отказываюсь, -- повторяю я увереннее. -- Я провожу со своим младшим ребёнком большую часть дня, только по утрам с ним гуляет няня.
-- Ага, хорошо, -- кивает странник, полностью пропуская намёк про младшего. -- Ну и как вы объясняете мужу, почему утром вы ребёнком не занимаетесь?
-- А чего тут объяснять, я к нему ночью встаю два раза, -- пожимаю плечами. -- Надо же спать хоть иногда.
-- То есть, вы говорите мужу, что два раза за ночь встаёте к ребёнку, поэтому утром имеете право на отдых? -- переиначивает мой ответ странник.
-- Ничего я ему не говорю! У нас радионяня стоит в спальне, если ребёнок плачет, мы оба просыпаемся.
-- Погодите-погодите, -- хмурится странник. -- Поясните, в чьей спальне?
-- Они спят вместе, -- тихо подсказывает ему фотограф.
Странник на него косится.
-- Ты чего несёшь?
-- Того, я же снимал их дом на Доле, так вот, у них одна спальня на двоих.
-- Что-то ты путаешь, -- хмурится странник.
-- Ничего он не путает, -- встреваю я. -- У нас на Земле так принято.
-- Что, вот прямо так, в одной комнате? -- продолжает не верить странник.
-- Даже в одной кровати, -- хмыкаю я. -- Пойдёмте, покажу, всё равно ведь всю мебель снимать будете.
Надо сказать, что об интерьере в нашем столичном жилище я знаю несколько больше, чем на Доле. Тот дом Азамат мне презентовал уже готовым, со всей мебелью. А этот строился после того, как Азамата избрали, и заниматься домом у него не было никакой возможности. Я, конечно, тоже работала, но мысль о стопках дифжир на полу и замшевых диванах заставила меня выкроить некоторое время, чтобы проследить за обстановкой в жилой части дворца. В традиционном муданжском доме нет ни кроватей, ни стульев, и вся жизнь происходит на полу, если только это не север -- там спят на печке, а за столом сидят на лавках. Поскольку большинство мастеров-мебельщиков женщину за разумное существо не считают, я довольно быстро поняла, что просто так моим указаниям никто следовать не будет, поэтому все техзадания стала начинать словами "мой муж с севера и привык..." или "мой муж много лет провёл в космосе и привык..." -- так мне удалось добиться, чтобы в доме всё-таки были стулья, кровати и душ, чтобы у мягкой мебели были съёмные тканые чехлы, которые можно постирать, а слуги при уборке перестали запирать абсолютно все ящики всех комодов на ключ. Но вот с нашей кроватью пришлось тяжко: двуспальных на Муданге просто не делают. Сначала я пыталась выяснить у Азамата, кто делал нашу кровать на Доле, чтобы заказать ему такую же, но Азамат как раз на той неделе сидел на бесконечных сетевых переговорах с ЗС по поводу санкций против повторного джингошского нападения, и ему было ну совсем не до кроватей, он и не спал, по-моему, вообще. Когда же я являлась в мебельную мастерскую и принималась объяснять, что мне нужна кровать более-менее квадратной формы, чтобы на ней с комфортом умещались два человека, на меня смотрели снисходительно, мол, беременная женщина, всё понятно, но мы лучше подождём команды от мужа. Окончательно озверев, я позвонила в какую-то сильно удалённую фирму, где о внешности Азамата только слухи ходили, наплела им, что мой муж -- настоящий великан, и кровать ему нужна три метра шириной и пять длиной, пригрозив, что, если они хоть сантиметр оттяпают, Император явится лично и расплющит их там всех одним взглядом. Вот в это они поверили -- и произведённый ими монстр по-прежнему занимает собой большую часть нашей спальни, оставляя совсем немного места для прикроватных тумбочек и прохода ко встроенному шкафу.
Я охотно рассказываю эту нравоучительную историю притихшим странникам. Фотографу приходится высунуться из окна спиной вперёд, чтобы уместить моё достижение в кадр.
-- Но позвольте, -- обретает голос мой инквизитор. -- Под каким же предлогом в таком случае вам удаётся отказывать мужу в его супружеских радостях?
Этого вопроса я ждала -- в конце концов, весь Муданг интересуется нашей с Азаматом половой жизнью. Но вот что на него отвечать, я так и не придумала -- врать не хочется, а правду скорее всего поймут совершенно превратно. Но странник ждёт, и надо что-то говорить, а то точно не поверит.
-- Да я не отказываю, -- развожу руками.
-- Ну как так, не может быть. Сколько бы муж ни платил, всё равно жена время от времени отказывает, -- увещевает меня странник. -- То голова болит, то живот, то устала...
-- Если у меня что-то болит, я принимаю таблетку, и оно проходит, -- сообщаю я. -- А устаёт Азамат больше, чем я, я же почти не работаю после родов.
-- Хотите сказать, у него не так уж много мужской силы? -- с каким-то злорадством произносит странник, оглядываясь на матушку, оставшуюся в гостиной, -- как бы не услышала.
