Гора положил кейс в рюкзак, перебросил его через плечо и пошел.
"Митиленич, чую, ты сидишь в укрытии и носа не кажешь. Неужели?.. Почему бы нет, он рассчитывает взять меня в купе и передать омичам, все отлично устроится... Ладно, уважаемый, поглядим, кто кого, мы будем делать свое дело до конца! Да, о чем я давеча думал?.. Настало время уходить! Может, рано об этом говорить? Постараемся как-нибудь избавиться от этого настроения. Помнишь, когда я попал по этапу из Белоруссии в Москву, прочел в тюремной бане надпись, сделанную химическим карандашом: "Кто слабый, тот загнется, кто сильный, тот уйдет!" Во всех подобных случаях я руководствовался этой максимой... Было у меня здоровье, надежное гнездилище духа и твердая уверенность, что мне дано вершить в будущем великие дела...
Ты прав, тебе еще хотелось стать свободным человеком в обстановке всеобщего насилия и террора! Э-э, нет! Это было неосознанное желание, скорее, реакция на обстановку, в которой мы жили. Так жила наша семья и все ее окружение. Никто не носил маску, никто не пытался приспособиться! Мои родители и родственники стали жертвами этого неосознанного желания. Надо думать, это подспудное чувство определило всю мою жизнь, ничем иным я не могу объяснить многие из моих поступков. Я все время бежал и старался догнать! Что?.. Конечно, свободу! В условиях всеобщего насилия и рабства?! Только и всего?.. Да, только и всего!.. Мало?.. Ныне нет ни насилия, ни террора. Свобода, сродни прежним стереотипам, "спущена" сверху, подарена... Тебе всегда претило пользоваться дарованными правами... У тебя есть твоя родина, Грузия, дел в ней непочатый край... Допустим, ты бы мог туда поехать, но тебя там никто не станет слушать. Допустим, удастся найти надежное убежище. Что с того? Ничего! Ты - беглец, постоянный страх изъест твою душу и плоть, болото обыденности засосет тебя... И как тогда ты назовешь этот последний побег? В лучшем случае - бегством из плена, в худшем - сочтешь, что в очередной раз сработал благоприобретенный рефлекс... Победа над старостью! Да Бог с ним..."
Митиленич еще долго сидел в придорожном сосняке. Выждав, пока Гора отошел на кило-метр, он встал и направился к машине. Дорога шла параллельно железнодорожному полотну, примерно в нескольких сотнях метров. Митиленич сел в машину, обождал еще немного, справился у Глеба, который час, и велел шоферу ехать в Шиловскую - небольшую станцию в паре километров от Омска, обслуживающую какой-то завод и пригородные поезда. Приехали.
– Глеб, сходи к начальнику станции, напомни, что нужно остановить поезд.
Глеб вернулся быстро.
– Все в порядке, остановка - одна минута, проводник спального вагона предупрежден, выйдет на ступеньку. Состав в графике, но ждать придется целый час... Да, кстати, станционный дежурный хочет вам что-то сообщить.
Митиленич вошел в здание вокзала. Открыл дверь кабинета начальника станции. Дежурный привстал, предложил гостю сесть и снял телефонную трубку.
– Сосновка?.. Здорово, Владимир Иванович! Как сказать, помаленьку... Где тот человек?..
Дежурный протянул трубку Митиленичу:
– Сейчас позовут! - Он сел и продолжил игру в домино.
Митиленич довольно долго стоял, прижав трубку к уху. Ожидание затягивалось. Нервы были на пределе. В какой-то момент ему даже захотелось положить трубку, он протянул было руку, но, передумав, снова поднес ее к уху. Наконец в трубке раздался чей-то голос. Митиленич несколько раз переспрашивал абонента - помимо плохой слышимости, мешал стук костяшек домино.
– Какой вагон, какое место? - крикнул Митиленич, крайне взволнованный, и, выслушав ответ, вышел из комнаты.
Гора шел более полутора часов. На Шиловской почувствовал, что за ним следят. Сначала он подумал, может, показалось, но нет, слежка была, причем явная. Миновав станцию, Гора прошел еще километр, до Сосновки оставалось столько же. Бросив взгляд на часы, присел перевести дух.
"И сердце пошаливает... Верблюда спросили: почему у тебя шея кривая? Разве только шея?.. - удивился он. Помнишь, что сказала тебе, расставаясь, прекрасная Томи: "Гор, ты сложен из камней тех крепостей, что некогда были сровнены с землей. Лучше нам по отдельности вершить наше суэртэ де муэртэ! Свой побег, стремление сесть на рельсу я относил к иным духовным ценностям, а на поверку оказалось, что это всего лишь процесс умерщвления - суэртэ де муэртэ! Такая уж большая разница между мной и тем быком?! Быка убивает эспада, меня - собственный характер".
Гора встал на костыли, продолжил путь. Послышался шум поезда. Гора хотел было сойти с полотна, но почувствовал, что ноги и тело не подчиняются ему. Он дернулся в одну сторону, в другую - тщетно.
"Что происходит?.. Рельсы держат меня, не отпускают... Погоди, погоди, с тобой уже бывало такое. Что это, явь или видение? Я и прежде не мог понять - так тесно они переплетались. Может, мне и грохот поезда чудится?.. Он приближается, но я слышу его как сквозь вату... По какому пути он идет - этому или соседнему?.. Не все ли равно - не обернусь! Если мне предначертано умереть так и здесь - да свершится воля Господня!.."
Гора снова попытался оторвать ноги от шпал, но даже костыль не смог сдвинуть с места. Между тем грохот поезда нарастал. Гора скинул рюкзак, положил его на шпалы, вытянул перед собой костыли и лег. Я всю жизнь был рельсами. Разве не так?.. Что только по мне не переезжало!" - воскликнул он, закрыл глаза и опустил голову. В то же мгновение перед ним предстал Великан с Коджорской горы, волновавший в детстве его ум... Ослепительным, необычным блеском сверкнула молния - раз, другой, третий... В ужасающем грохоте и блеске молний Великан распрямился, встал, торжествующе воздел к небу сжатые кулаки со свисающими цепями... Это был товарняк, груженый. Он довольно долго гудел и наконец прошел...
Поезд приближался к Сосновке. Митиленич сидел в девятом купе спального вагона. Глеб стоял возле двери, откуда должны были подняться пассажиры.
По чистому небу плыла полная луна. Митиленич смотрел на нее и думал: "Поезд простоит десять минут... Как красиво плывет луна; это не луна плывет, а вон то белое облачко. Облачко плывет, а кажется, что луна... Всегда так. Это что еще такое?.. Из-за облака показалась большая птица... Летит за луной!.. Настигла, хочет сесть на неё!.. Куда она делась?.. Кажется, села... Где это слыхано, чтобы птица на луну садилась?! Сели же космонавты!.. Откуда мне знать!.."
Поезд остановился на станции. Митиленич вышел из купе, направился к выходу.
– Глеб, будь здесь! - приказал он помощнику и перешел в соседний вагон. Прошел еще два следующих. Дверь в сторону перрона была открыта, на ступеньке стояла проводница. Митиленич остановился наблюдать. Гора стоял за киоском, глядя на часы. Когда до отхода поезда оставалось всего три минуты, он двинулся, протянул проводнице билет и поднялся в вагон.
Сунул костыли под мышку, осмотрел коридор, направился к своему купе. Нашел, нажал на ручку. Дверь оказалась запертой. Он огляделся в поисках проводницы.
Поезд тронулся. Гора по-прежнему стоял возле купе. Один-два пассажира, выходившие на перрон, поднялись, прошли на свои места. Вскоре появилась и проводница, которой он предъявил билет; увидев притулившегося в коридоре пассажира, достала ключ, открыла дверь.
Гора нажал на ручку, вошел в купе.
Дверь оставил открытой, может, специально - для второго пассажира.
Верхнее место пустовало. Гора прислонил костыли, сел, снял рюкзак, бросил на полку. Посидел, понурившись, какое-то время, потом повернул голову к окну... На столике стояли два стакана - с красным вином и пустой. Гора подвинулся к столику. Между стаканами лежал конверт. На конверте красивым почерком было написано:
"Иагору Ираклиевичу Каргаретели".
Гора взял конверт, еще раз прочел свое имя, фамилию и расхохотался. Он долго хохотал, потом, успокоившись, вскрыл конверт, достал содержимое, пробежал глазами... Вскочил на ноги, снова сел, перечитал и опустил голову.
Сидел, думал.
В дверях показался Митиленич. Гора поднял на него глаза, встал, хотел было что-то сказать, но Митиленич, не останавливаясь, прошел мимо.
Томи!.. Как часто вспоминается мне эта встреча... Почему? Не знаю, запала в сердце, и все тут. Изящная и прекрасная Томи... Может, это встреча была особенной? Классический образец сентиментальных отношений, мелодрама... Брось, было бы хорошо, а называть можешь как угодно...
Мы познакомились на сувенирном базаре корриды, то есть на Пласа де Торос. В Мадриде есть толкучка, подобная нашей Чихомахо, что была в Сабуртало, с той разницей, что у нас торговали неописуемым хламом, а на Пласа де Торос неописуемыми по разнообразию и численности сувенирами. На земле были расстелены подстилки, на них разложен товар для сорока трех миллионов туристов, ежегодно посещающих Испанию. Базар сувениров опоясывал всю Пласа де Торос - за пару часов не обойдешь.
