– Крылья ему прижми, – посоветовал Виллис, – а не то он биться начнет как ненормальный.
Тэннер следом за взрослыми вышел из сарая, осторожно держа птицу на вытянутых руках, будто посудину, из которой на него могло что-то вылиться. Потом он остановился на поле рядом с Виллисом, а Гэсхаус пошел к машине за ружьем. Снайп уселся перед Виллисом Листером и с интересом воззрился на голубей.
– Ты что себе думаешь, псина? – спросил Виллис. – Думаешь, у меня для тебя сухарик имеется?
Потом они долго молчали. Тэннеру стало жутко не по себе, когда он остался наедине с Виллисом Листером. Трава во дворе была высокая – выше колена, – густая и мокрая. А небо было серое. Когда небо такое, это значит, что то ли скоро зарядит дождь, то ли дождя не будет несколько месяцев. Голубь, которого держал Тэннер, был горячий и толстый, он едва помещался в ладонях мальчика. Стоявший рядом с ним Виллис дышал тяжело. Он сопел, будто крепко спал. После долгого молчания он тихо проговорил:
– Думаешь, я для тебя сухарик припас, псина? Ты так думаешь, да?
Гэсхаус Джонсон вернулся с ружьем и патронами. Он встал на колени в траве, чтобы зарядить ружье, а Виллис спросил:
– Что это у тебя за патроны? На медведя, что ли, собрался?
Гэсхаус зыркнул на коробку и промолчал.
– Такими по птицам стрелять не положено. Попадешь в птицу – так тебе еще сильно повезет, если ты ее потом отыщешь. Ее на клочки разнесет.
Гэсхаус зарядил ружье и встал.
– Нет, ты всерьез собрался палить по голубям этими гранатами? – спросил Виллис.
– Знаешь, – отозвался Гэсхаус, – если честно, мне наплевать, что это за патроны такие. Мне бы просто прикончить этих птиц и поехать домой.
Он прижал ствол ружья к плечу и стал ждать.
– Знаешь, чем мальчишки вроде тебя занимаются, когда взрослые дяди стреляют по голубям? – спросил Виллис у Тэннера. – Для парнишки твоего возраста всегда есть работа. Как думаешь, справишься с мальчишеской работой?
– Конечно, – не слишком уверенно ответил Тэннер.
– А мальчишеская работа вот какая. Ты ждешь, когда стрелок попадет в летящую птицу. Потом ты смотришь, куда она упадет, и, если она еще живая, ты должен ее добить. Шею свернуть – и все. Как думаешь, справишься ты с таким простым делом?
Тэннер уставился на голубя, которого он держал.
– Это мальчишеская работа, – сказал Виллис. – Так. А теперь встань позади него, а то ведь, неровен час, он тебе в голову попасть может, с него станется.
Тэннер попятился назад.
– Ладно, – сказал Виллис, – начнем.
Он вытащил из-под мышки голубя и подбросил в воздух. Птица полетела низко, прямо над их головами.
– Погоди пока, – сказал Виллис Гэсхаусу. – Пусть голубь высоту наберет.
Птица летела. Она полетела далеко, прямо к деревьям в конце поля. Гэсхаус выстрелил один раз. Отдача получилась такая сильная, что он качнулся назад, упал и чуть не задел Тэннера. Виллис, держа в руках второго голубя, посмотрел на Гэсхауса. Тот сидел в высокой мокрой траве и потирал плечо.
– Ладно, – сказал Виллис. – Готов?
– Это ружье лягается, – смущенно проговорил Гэсхаус. – Бьет прямо по заднице.
– Это из-за патронов твоих, – буркнул Виллис. – Надо встать покрепче. Готов?
Гэсхаус встал и поднял ружье. Виллис подбросил вверх вторую птицу, и она полетела в ту же сторону, куда и первая.
– Давай! – гаркнул Виллис.
Гэсхаус выстрелил, промахнулся, выстрелил еще раз и снова промахнулся. Все трое стояли и смотрели, как голубь долетел до деревьев и скрылся в ветвях. Снайп лежал у ног Тэннера и тоскливо скулил после каждого выстрела. Виллис Листер смотрел в сторону края поля.
– Можно тебя спросить кое о чем? – проговорил Гэсхаус. – Эти твои птицы, они в конце концов возвращаются к тебе в амбар? В конце концов? Мне бы не хотелось, чтобы ты просто так потерял двух таких хороших голубей.
Виллис повернулся к Тэннеру:
– Когда я скомандую, ты должен подбросить своего голубя в воздух. Не слишком сильно. Готов? Давай! Давай!
Тэннер поднял руки и раскрыл ладони. Птица слегка пошевелилась, но не улетела.
– Лети, – прошептал мальчик.
Тэннер взмахнул руками. Голубь качнулся вперед и слетел с его ладоней. Он пролетел совсем немного и уселся на камень перед Виллисом Листером.
– Ш-ш-ш-ш! – зашипел Листер, снял шляпу и замахал ей. – Кыш, кыш!
Птица пролетела несколько футов и села на траву. Виллис выругался, подошел и подобрал ее.
– Больной голубь, – сказал он и протянул птицу Тэннеру. – Пойди, принеси другого. А этого посади в пустую клетку.
Тэннер пошел к сараю, держа промокшую, тяжелую птицу. Он нашел пустую клетку. Когда он посадил туда птицу, она не пошевелилась, не повернула голову к Тэннеру. Он закрыл проволочную дверцу, на которой еще не высохла слюна Снайпа. В других клетках голуби топтались и, пытаясь устроиться поудобнее, толкали друг дружку. Он разыскал клетку, где птиц было поменьше, открыл дверцу, медленно просунул руку в клетку и схватил одного голубя за лапку. Голубь испуганно замахал крыльями, и Тэннер отпустил его. Он зажмурился, снова протянул руку, схватил какую-то из птиц за крыло и вытащил из клетки. Он сунул голубя под куртку, прижал к груди и побежал, будто он украл эту птицу и за ним гонятся.
Гэсхаус Джонсон и Виллис Листер ждали его, и когда он с ними поравнялся, Гэсхаус сказал:
– Молодчина.
А Виллис взял у него голубя.
– Готов? – спросил Виллис и высоко подбросил птицу. Голубь сделал несколько кругов и полетел прочь.
– Давай, – процедил сквозь зубы Виллис. – Давай!
Гэсхаус выстрелил, и птица упала. Прямо в траву. Снайп похромал в ту сторону и птицу нашел более или менее случайно. Просто набрел на нее. Голубь был еще живой. Он упал не так далеко. Все трое подошли к нему. У птицы было отстрелено крыло.
– Возьми его, – сказал Виллис Листер. Не Гэсхаусу. Не Снайпу. Он сказал это Тэннеру. – Давай подними его, – повторил он. – Надо только шею свернуть, и все.
Тэннер молчал и не двигался.
Гэсхаус сказал:
– А вот твой папа – он бы вот так подстрелил двадцать голубей подряд. Представляешь, сынок?
– Господи Иисусе, – пробормотал Виллис Листер, присев на корточки рядом с птицей. Он слегка приподнял голубя, и когда сворачивал ему шею, голубь дернулся – то ли сопротивлялся, то ли хотел поскорее обрести покой – и умер. Виллис бросил птицу на землю.
– Держись подальше от этой птицы, понял? – сказал он Снайпу и вытер руки об комбинезон.
Они пошли к машине.
Гэсхаус сказал:
– Если бы я и по последней птице промахнулся, я бы стал целиться в треклятый амбар. Думаете, я бы не попал в этот треклятый амбар? Промазал бы? Ха!
– Поосторожнее с ружьем, – предостерег Виллис и посмотрел на Гэсхауса. – Смотри не отстрели себе ногу как дурак.
– Было время, я был чертовски хорошим стрелком, – рассмеялся Гэсхаус. – Правда, это было двадцать с лишним лет назад. Может, я и тогда, бывало, мазал, да просто забыл про это. Ха!
Виллис Листер, не глядя на Гэсхауса, сказал Тэннеру:
– Когда стреляют по голубям и мужчина попадает в птицу, шею ей всегда сворачивает мальчик.
Тэннер кивнул.
– Это мальчишеская работа, – добавил Виллис. – Всегда это делали мальчишки.
– Не хочешь проехаться пивка выпить? – спросил Гэсхаус у Виллиса.
– Нет.
– А ты как, Тэннер? Шипучки хочешь?
– Отвези парнишку домой, – сказал Виллис. – Шипучки тоже никто не хочет.
Когда Гэсхаус Джонсон вернулся с Тэннером, то платье, в котором Диана Роджерс была утром, висело над кухонной раковиной, только что выстиранное. Платье было из плотного хлопка, и с него то и дело капала вода на сваленную в раковине посуду. Казалось, будто платье тает. Диана смотрела на Гэсхауса. Он сел за стол. Снайп улегся около его ног.
– Скажи своей маме, какой я меткий стрелок, – сказал Гэсхаус Тэннеру.
– Трепло ты, а не стрелок, – проворчала Диана.
– Ладно тебе, Диана. Было на что поглядеть, между прочим.
– Денег выиграл хоть сколько-нибудь?
– Я не ставил. Я стрелял.
– Я у Тэннера спрашиваю.
– Я не ставил, – ответил Тэннер.
– Вот и умница.
– Никто ставок не делал, – сказал Гэсхаус. – Да и не было там никого. Из уважения к Эду. – Гэсхаус наклонился к столу и покачал перед Дианой указательным пальцем. – Из уважения. Отменили стрельбу из уважения к человеку.
Пару секунд они серьезно смотрели друг на друга, а потом Диана расхохоталась. Она подошла к холодильнику и достала пиво для себя и Гэсхауса. А Тэннеру налила стакан сока.
– Ну, и насколько же ты паршивый стрелок, а? – спросила она.
– Я хороший стрелок. Мы-то постреляли все-таки.
– Где?
– Виллис Листер дал нам трех пташек.
– Четырех, – уточнил Тэннер.
– Ладно, – Гэсхаус пожал плечами, – мы стреляли по четырем птицам.
– По трем, – уточнил Тэннер. – Одна была совсем больная.
– Так ты стрелял просто так, для забавы? – спросила Диана.
