– в оцепление. Весь Манжурск в кольцо взяли, даже хозвзвод воору-жили и вывезли.
– Что, такие опасные?
Михаил Алексеевич пожал плечами:
– Командир сказал, что две десантные роты из-под Уссурийска нам в помощь перебрасывают. Значит опасные. Приказ – живыми не брать.
– Вот как? Круто. А Ефремов-то от кого этот приказ получил? Из штаба округа?
– Я не знаю, товарищ генерал. Приказ в пакете какой-то майор привез. Эфэсбэшник, наверное. Или штабист из Москвы. Козырной, одним словом. Распоряжался здесь, как у себя дома.
– И Ефремов его на хер не послал? – искренне удивился отец, подполковник промолчал. – Ну, дела! Не узнаю Кольку. Чтобы какой-то задрипанный майор ему права качал? Ну, дела… Ладно, – засобирал-ся отец, – пора нам. – И повернулся ко мне: – Залезай, поехали.
– На охоту собрались, Олег Алексеевич? – поинтересовался быв-ший отцовский сослуживец.
– На рыбалку. К старому другу. Он егерем в Манжурском охот-ничьем угодье работает.
– На каком кордоне?
– Да я не знаю. На северном, кажется. Мы с ним должны в Ман-журске встретиться в Обществе охотников и рыболовов. А оттуда – уже с ним, до места доедем.
– До Манжурска вы без проблем доедете, и в сам Манжурск легко попадете, – пообещал Михаил Алексеевич. – Если остановят, задер-живать не будут. Вас, Олег Алексеевич, весь полк знает, фотография ваша, где вы во всех ваших боевых регалиях, до сих пор рядом со знаменем части красуется. И в каждой казарме, в ленинской комнате. Да и я позвоню сейчас на всякий случай, предупрежу, что вы едете. Но вот…, – он замялся.
– Что? – подбодрил подполковника отец. – Не стесняйся, говори.
– Может быть, вы какое-то время в Манжурске побудете? Не со-ветую я вам в тайгу ехать, тем более на северный кордон. Наиболее вероятное местонахождение преступников именно на севере. Похоже, они в Манжурск идут. Переждете облаву в Манжурске. Вот задержат наши этих беглых, тогда и поедете.
Отец помолчал, раздумывая над советом. Отец мой, конечно, мужик геройский, но он трезво на все смотрит, прекрасно знает, когда можно рисковать, а когда риск ничем не оправдан. Он посмотрел на меня и, повернувшись к подполковнику, пообещал:
– Хорошо. Переждем вашу облаву в городе.
Они пожали друг другу руки, я тоже за руку попрощался с Ми-хаилом
Алексеевичем. Мне понравился этот подполковник, но еще больше мне понравилось то, что он так уважает моего отца, и что па-пина фотография висит рядом со знаменем той части, где он служил уже довольно давно. Я был горд за папу. А вскоре мне пришлось ис-пытать это чувство еще раз. На подъезде к Манжурску нас остановил отряд бойцов с автоматами. К нам подошли и потребовали предъя-вить документы. Папа вышел из УАЗика, а я полез в карман за води-тельским удостоверением, но тут подбежал какой-то прапорщик и, приказав своим солдатам отойти от машины, козырнул отцу и сказал:
– Здравия желаю, товарищ генерал. Прапорщик Чурило. Проез-жайте, пожалуйста. Счастливого вам пути.
– Спасибо, – улыбнулся отец. – Спасибо, сынок. А полковника
Ефремова здесь нет неподалеку. Хотел его кое о чем спросить.
– Господин полковник…э-э-э…он в другом месте.
– Господин? – презрительно переспросил отец.
– Сейчас все господа, но вы, товарищ генерал-майор, вы – Това-рищ!
– Я понял, что для многих людей, и для этого прапорщика со смешной фамилией Чурило тоже, слово 'товарищ' звучит намного приятней, чем слово 'господин'. – А хотите, – предложил прапорщик, – я сейчас с полковником Ефремовым по рации свяжусь?
– Нет. Не надо. Я с ним на обратном пути увижусь обязательно.
Недели-то вам хватит беглецов изловить?
– Так точно, товарищ генерал-майор! Раньше изловим.
– Ну, ну. Поехали, Андрюха. – Это уже мне.
Отъезжая, я услышал, как прапорщик Чурило сказал своим бой-цам:
– Вы что, офигели? В ленкомнату редко заходите? Это же сам генерал-майор Инзарин!
– Да ну? Тот самый?
– Он, – подтвердил прапорщик.
– Вот бы под его командованием послужить!
Отец, хоть он и сидел справа от меня, наверное, тоже услышал разговор прапорщика с бойцами, стекло на моей дверке было опуще-но.
Он улыбался, но потом нахохлился, как петух и проворчал себе под нос:
– Господин, мать его…
– Вы с полковником Ефремовым друзьями были? – спросил я немного погодя.
– С Колькой-то? Да нет, не дружили. В смысле так, чтобы за пре-делами части – нет, не встречались, вместе не выпивали. Служили, не ссорились. Офицером он неплохим был, разве что чересчур горяч.
Легко мог старшему по званию в глаза высказать все, что о нем дума-ет. Я его однажды от трибунала спас. Заехал в морду проверяющему из центра за то, что он его друга, замполита одного, олухом назвал. Пришлось мне тогда в Москву лететь, доказывать замминистра, что проверяющий этот по роже за дело схлопотал. Колька у меня сначала ротным был, потом я же его начальником штаба сделал.
Когда я в от-ставку ушел, его на мою должность назначили. Он к тому времени же-нился удачно, на дочери одного, из штаба округа.
Наверное, поэтому и назначили, сделали вид, что забыли о его характере. Сейчас, слышал – господин!
– Ну что ты папа к этому слову прицепился? Другие времена, другие слова. Товарищ, господин. Какая разница? Суть-то все равно одна.
Слово суть не меняет.
– Меняет, – сказал отец и отвернулся.
Мы уже въезжали в Манжурск.
Манжурск – городишко небольшой. Население – до сорока тысяч не дотягивает. Расположен он на равнине, сопки южнее и юго-восточней начинаются. Если ехать к нему с юга, по седловине между двумя сопками, он весь, как на ладони – маленький, компактный, за-строен стандартными пятиэтажками времен Кузькиной матери. Мир-ный такой городишко, весь в зелени, производства никакого – ни од-ной трубы с ядовитым дымом. Мне приходилось быть в нем дважды по делам
'Энергетика', а отец, так вообще Манжурск, как свои пять пальцев знает.
– Сейчас налево повернешь, – скомандовал папа. – На втором светофоре – направо и сразу во двор. Контора эта там была, если мне память не изменяет. – Отец задрал левый рукав и посмотрел на часы, сказал недовольно: – Из-за тебя и мне приходится опаздывать.
Память отцу не изменяла – Манжурское районное отделение Краевого
Дальневосточного Общества охотников и рыболовов нахо-дилось именно в том доме и в том подъезде, у которого я припарковал наш военный
УАЗик. Мы с отцом спустились в полуподвальное поме-щение, похожее скорее на склад ЖЭКа, чем на офис известной обще-ственной организации. Кабинетики Общества располагались по одну сторону длинного полутемного коридора, заставленного столами, на которых громоздились штабеля архивных папок с тесемками. Навер-ное, в этих папках хранилась документация всех лет, начиная с мо-мента образования Общества. Пахло старой бумагой, пылью, плесе-нью и кошками. Коридор освещался единственной лампочкой, сви-сающей с потолка на длинном витом проводе.
– Да, небогато живут охотники и рыболовы, – заметил я.
– Небогато, – согласился отец. – А ты знаешь, какая зарплата у егеря?
Я пожал плечами. Откуда я мог это знать?
– Тысяча двести.
– Долларов? – удивился я и подумал: – 'Не так уж и плохо'.
– Тугриков, – язвительно ответил отец. – Рублей, конечно. Как ни-как, мы в рублевой зоне живем. Это вы, коммерсанты, привыкли день-ги в долларах считать… Рублей. Одна тысяча двести рублей.
Мишка мне писал. Они с Игорем на свои пенсии живут, а зарплата – это так, на сигареты.
– А как же остальные егеря? Или они все – бывшие военные?
– Не все. А как живут? Браконьерствуют, так и живут. – Отец с трудом протиснулся между столом и стеной и открыл первую дверь.
Комната оказалась пустой. На полу валялись какие-то бумаги, а в углу стояло чучело росомахи. Мы двинулись дальше. В следующем кабинетике стоял стол со старинным мраморным чернильным прибо-ром и черным дисковым телефоном. У стены – канцелярский шкаф. Пустой.
Сначала мы решили, что и здесь никого нет, потому что, когда мы открыли дверь, хозяин этого кабинета находился под столом, он поднимал с пола упавший листок. Выбравшись из-под стола, он бли-зоруко сощурился и спросил:
– Что угодно, господа? Сегодня суббота, начальства нет. Я – сто-рож. Приходите в понедельник.
Сторожу было за семьдесят. На голове его красовалась бордо-вая вязаная шапочка. По-видимому, он сильно мерз, так как одет был в толстый свитер, а поверх свитера был натянут видавший виды пид-жачишко. Ног его не было видно, но я не сомневался, что обут он в валенки или унты.
– Здравствуйте, уважаемый, – поздоровался отец. – А почему у вас входная дверь не закрыта?
– А зачем мне запираться? Здесь брать нечего. Росомаху разве что?
Чучело там видели?
– Видели. А что же вы сторожите, если брать нечего? – встрял я.
– Положено. – Коротко и ясно.
– Видите ли, уважаемый, – сказал отец. – Мне здесь встреча на-значена.
