Не удостоив меня ответом, взмахнула Юлия рукой – остановилась машина. “ Пока! ” Помахала мне из кабины, я видел. Сама стремительность.
Окулист – оккультист. Уролог – уфолог. Диагностик – агностик.
Мне нужен был невропатолог. У него была необычная фамилия
– Подоплек.
Я опоздал, невропатолог уже закончил прием. Сестра, худощавая старушка с заячьей губой, не пускала меня в кабинет: “В среду, в среду, доктор устал ”.- “Я не могу в среду ”.- “Тогда в понедельник ”.- И скрылась за дверью.
Я человек исполнительный, я пришел, потому что мне сказали в больнице: через месяц-другой покажись невропатологу. А надо ли? Может, и не надо. Я опять постучал. Заглянул.
“Извините. Один вопрос. Меня после больницы направили, сотрясение мозга, я не жалуюсь, у меня все хорошо. Надо ли мне приходить, или вы меня совсем отпускаете?.. ”
Невропатолог сидел за столом, перед ним лежала картонка, он лепил из пластилина фигурки. “В понедельник! ” – не поднимая головы, отрезал невропатолог, бликуя лысиной. Я подивился на невропатолога: зверюшки – медведь, корова, жираф…
“Вы не поняли? В понедельник! Закройте дверь! ” – закричала сестра.
Закрыл дверь и пошел прочь. Ну их. Уже был на лестнице, когда услышал: “ Стойте! – Невропатолог, тот самый, лысенький, приземистый, догонял меня, едва не выскакивая из халата. – Сотрясение мозга – когда? ”
“1 9 августа ”.
“Секундочку. – Он взял у меня медицинскую карту, взглянул на фамилию, крякнул. И уже другим, ласковым тоном: -
Идемте, Олег Николаевич, прошу вас ”.
Я последовал за ним. Сестра в кабинете застегивала сапожки. Пластилин со стола она уже убрала вместе с картонкой. Собиралась домой.
“Лидия Владиславовна, я поговорю с молодым человеком, вы можете идти, только вот что, пока не ушли, попрошу-ка я вас, голубушка, выпишите-ка мне… ему то есть… парочку направлений… ну, на кровь само собой клинический… и на, хорошо бы, мочу, нет? – спросил он меня.- Не возражаете?.. ” “ На кровь… и мочу? – переспросил я невольно. – А зачем? ” “Хочу все знать, – сказал невропатолог, моя руки под краном. – Кровь да моча – слабость врача. – Хихикнул. – Утречком до половины одиннадцатого, в любой день… первый этаж, двенадцатый кабинет… ”
Долго и задумчиво вытирал руки вафельным полотенцем.
Я удовлетворил все его просьбы: следил глазами за молоточком, предоставлял коленку для ловкого тюка, стоял с вытянутыми руками и закрытыми глазами – все, как положено.
“ Головокружения?.. Как спите?.. Хорошо спите?.. Хорошо – это хорошо… А что плохо? ” Я сказал, что сны вижу чересчур выразительные. Но не жалуюсь. “Кошмары? ” – “Нет, как раз нет. Я не жалуюсь. Но уж очень рельефные. Раньше такого не было ”.- “Расскажите последний ”.- “Сон? ” – “
Да, будьте любезны ”.
Невропатолог приготовился слушать, он удобно, насколько это позволяла форма стула, развалился, раскинулся, правая рука повисла на спинке, обмяк. “Только с подробностями, не халтурить! ” С подробностями так с подроб ностями.
Про Юлию я ему не стал рассказывать, рассказал предпоследний. Про Африку. Моя поездка на Мадагаскар в компании четырех китайцев.
Доктор слушал внимательно, можно сказать, увлеченно, почему-то с закрытыми глазами. Он то улыбался, то хмурился, то тяжело вздыхал; казалось, он сам видит мой сон и пуще меня самого переживает мои похождения.
“В жизни не так интересно ”,- сказал я в конце. “Жизнь скучна, – согласился невропатолог. – Спасибо. Еще парочку не расскажете? ”
Я рассказал, мне не жалко.
“ Просто заслушаешься,- произнес мечтательно доктор. – А мне ничего не снится. Или такое говно… – Он поморщился .- Представьте, столб телеграфный, утюг… к чему бы это?
” Откуда ж мне знать, к чему ему снится утюг? Я не Фрейд.
“А как ваша печень? ” – спросил невропатолог и принял рабочую позу врача, когда тот сидит по обычаю за столом и смотрит на пациента. “По-моему, ничего ”.- “А селезенка? ” – “Вроде нормально ”.- “ Разденьтесь по пояс и лягте ”.
Я подчинился. Он пальпировал мой живот, щупал печень, искал селезенку. Нашел. “Не худеете? ” – “Нет, не худею
”.- “ Но полнеете? ” – “ Да нет, не полнею ”. – “ Как так, не полнеете? Почему не полнеете? ” – “А зачем мне пол неть? ” – “ Должны полнеть. Идите на весы ”,- сказал невропатолог.
Взошел на весы. “Ээээ, дружище, так никуда не годится! – рассердился Подоплек, перемещая движки. – Как это прикажете понимать? Недобор минимум килограммов семь!.. Да куда ж они смотрят, господа-товарищи? ”
Я застегивался. “ Какие господа?.. ” Невропатолог сел за стол и стал энергично что-то писать, но не в моей медицинской карте, а в своем журнальчике. “ Какие товарищи?.. ”
“Ладно, давайте начистоту, – сказал Подоплек, отложив ручку. – Я про вас, Олег Николаевич, вы даже предположить не можете, сколько знаю. Мне Скворлыгин про вас часами рассказывал… ”
“Вы знакомы с профессором Скворлыгиным? ”
“А мир тесен, голубчик. А мир медицины – совсем с гулькин нос… ”
“Он ведь палеопатолог… Болезни древних людей… ”
“Болезни древних людей! – передразнил меня доктор. – Да что вы знаете о болезнях?.. От палеопатологии, голубчик, и до невропатологии всего полтора шага. Но не будем об этом. Хотите кофе? ” Я отказался.
“И что же вам про меня рассказывал Скворлыгин? ”
“Только хорошее. Он ценит вас. Молодец, что кофе не пьете, один толь ко вред. Особенно от растворимого… Я и с Долматом знаком, и с Мукомо ловым… ” – “А кто такой Мукомолов? ” – “ Не всех знаете даже. А я всех знаю, всех. Во всяком случае, библиофилов ”.- “Так вы библиофил? Член Общества? ”
Невропатолог повел головой неопределенно, не да, не нет – не кивнул, но и не мотнул отрицательно, а как-то наискось так: “Не совсем… Впрочем, да… Разумеется, да ”.
Застонал водопроводный кран, что-то с прокладкой.
“Вам бы отдохнуть, голубчик, вам бы на море… Солнечные ванны, морской воздух… Чайки кричат, а вы плывете себе на корабле… аргонавтом себе, понимаете ли, Ясоном…
Ась?.. Там – берег Тавриды, там – берег Эллады… скалистые острова!.. Кипр… Родос… Пиренеи!.. Что там еще?.. Колыбель цивилизации, голубчик!.. А корабль белый-белый, палуба чистая-чистая, кухня… кухня, скажу вам, одно объеденье… Женщины… Какие женщины!..
Музыка!.. Вы про музыку мне не рассказали… я имею в виду ваши сны бесподобные… Ведь снится же музыка, снится?..”
“Да, мне часто музыка снится”.- “Не только, наверное, снится? Вам и наяву мерещится музыка, не так ли? ” – “Я бы не сказал “ мерещится ”. Это не галлюцинации. Просто звучит во мне музыка, вот и все ”.- “При том что у вас начисто отсутствует музыкальный слух и вы не способны напеть даже самую простую мелодию?.. ” – “Откуда вы знаете? ” – “Я же врач ”.
“ Да, это так. Я как Бетховен, только Бетховен был глух, а у меня отсутствует слух ”.
“Отлично сказано! Отлично!.. Послушайте, голубчик, я буду с вами предельно откровенен. У меня хронический простатит, ужасно запущенный. Не удивляйтесь. Если врач, то и не болеет? Болеет, болеет… Я что хочу сказать? У меня постоянный зуд в промежности, не прекращаемый. И когда чай пью – зуд, и когда оперу слушаю – зуд, и когда с вами беседую, вот сейчас – зудит, зудит, зудит… Скажите мне, пожалуйста, с вашей музыкой не так ли происходит?.. Что-то ведь есть общее, а? ”
“Да как же можно сравнивать музыку с зудом? ”
“А я и не сравниваю. Я не про эстетику говорю, я про природу восприятия… Ведь есть аналогия, нет? ” – “
По-моему, нет ”.- “ А по-моему, есть, – убеждая себя самого, сказал Подоплек. – Кстати, как у вас насчет мочеполовых органов, все ли в норме? ”
Я ответил: “Не жалуюсь ”.
“ Но… скажите мне, доктору, я никому не скажу, я знаю, у вас в семье не все хорошо, дело житейское, давно ли вы имели последний контакт? ”
Я сказал: “Как посмотреть ”. “ То есть после травмы ни-ни?
” – “ После травмы ни-ни ”.- “ А почему? ” – “ Знаете, я об этом не задумывался…”
“ Хорошо, хорошо… Еще вопрос. Гепатитом болели? ” – “Нет
”. “Слава Богу, – сказал невропатолог. – Не пейте, не курите, проветривайте каждый день помещение, возьмите себе за правило каждый вечер выходить на прогулку, ешьте больше овощей, больше витаминов, клюкву купите, сейчас она есть, помните, что за вами кровь и моча, приходите ко мне, когда захотите, я приму вас в любое время. И еще. Никому не рассказывайте о нашем разговоре ”.
Входная хлопнула. У меня за спиной. И я в темноте очутился . В кромешной. Рука искала перила, нога – ступеньку. Не нашли: ни та ни другая – ни того ни другого.
У меня не было спичек. Уважающие себя люди тогда ходили с фона риками.
Я был на втором, когда дверь отворилась на третьем. “Олег, это ты? ” – голос Юлии. “Я”,- ответил я по-немецки.
Поднимался, встречаемый.
“Лампочки, гады, воруют… Я слышала, ты внизу грохотал…
Осторожно… ” В светлом прямоугольнике – в светлом платье. Почти светящаяся. “ Пришел все-таки ”. Стоит, светлая. “Здравствуй ”,- говорю, входя.
