В конце августа нас с Синди пригласили на пикник в Сивью, одну из пляжных общин. У Синди была подруга, которая состояла в «доле». Суть заключалась в том, что шесть человек делили между собой стоимость дома с тремя спальнями, рассчитывав такие сложные схемы, как чередующиеся визиты на уик-энд, разделив сумму затрат на продукты и заставив платить больше того, у кого лучше спальня, или из окна открывается вид на океан, или кто находится ближе к холодильнику.
В этот конкретный уик-энд приехали все дольщики, поскольку в Сивью намечалась традиционная ежегодная вечеринка на берегу. Члены маленькой общины приносили на пляж еду и выпивку — моллюсков, лобстеров, бургеры, хот-доги, бочонки с пивом, кувшины с «Маргаритой», — рыли углубления для барбекю и варки на пару, готовили, выпивали и веселились. Праздник растягивался на целый день и на ночь. Все это сопровождалось музыкой, играми в волейбол, бегом парами и другими развлечениями в стиле Энди Харди.[16] В общем, трудно придумать лучший способ провести жаркий день — тридцать два градуса по Цельсию — в самый разгар нью-йоркского лета.
Синди отправилась пораньше, чтобы помочь с приготовлениями. Она считала, что нужно оказаться на празднике с самого начала. Несмотря на то что мне всегда нравилась веселая тусовка Сивью, моей антисоциальной теорией относительно крупных людских сборищ всегда было и остается «лучше меньше, да лучше».
Я валял дурака, потом немного поработал и, поскольку Синди не было рядом, ознакомился с новыми данными по «Лиге Ротиссери»,[17] которую, чтобы было понятно тем, кто еще пребывает в мрачном средневековье бейсбола, иногда называют «Фэнтези-бейсбол». Эта игра покорила нацию — по оценкам «Ю-Эс-Эй тудей» в нее играет 750 тысяч человек, — и я с гордостью могу утверждать, что являюсь соучредителем самой первой лиги. Исходные условия просты и в то же время необычайно лестны. Вы собираете команду на аукционе, делая ставки против девяти или одиннадцати других «владельцев», в зависимости от того, состоите вы в Национальной лиге или Американской лиге. Структура команды точно определена: два кетчера (принимающих), три нападающих, пять игроков в дальней части поля, девять питчеров (подающих) и так далее. Если вы покупаете Дэррила Строберри — Боже упаси! — и он приносит победу «Доджерам», то выигрывает и для вашей команды. Будучи совершенно помешанным на игре, я обзавелся двумя командами, из-за которых летом мне бывает очень сложно завершить работу. Моя команда из Американской лиги называется «Гитерс роузбад», а команда из Национальной лиги — «Копченая рыба». Мои приятели по Национальной лиге с уважением обращаются ко мне как к Генералу Осетру. И поверьте, я с готовностью выложил бы любые деньги за возможность заполучить Стива Траута в свою команду. Мне нравилось заниматься статистическими данными своих команд, когда Синди не было рядом, поскольку она считала, что ни один разумный человек не захочет убивать два часа в день на подсчеты соотношения пропущенных питчером хитов и сделанных уолков за каждый иннинг для людей, которые вкалывают в таких местах, как «Мемориал стэдиум» и «Чавес Равин».
Удовлетворенный тем, что «Роузбад» подросла за счет разминки, и немного приунывший из-за непрекращающегося падения «Рыбы», я решил, что пора отправляться на тусовку в Сивью.
Когда я вышел на крыльцо, Нортон лениво грелся там на солнышке. А после того как я прошел мимо, его уши зашевелились из праздного любопытства. Думаю, он спрашивал себя, почему кто-то вынужден покинуть такое идеальное местечко.
— Ну, что скажешь? — обратился я к коту. — Готов немного прогуляться?
Замечу, что Сивью находился приблизительно в трех километрах от того места, где живем мы. Единственный путь добраться туда напрямую — пройти пешком по пляжу. Но Нортон никогда не заходил дальше чем на километр. Эксперимент грозил завершиться неудачей. Но я подумал, что Нортону понравится пикник, как только он туда доберется. Кот поднялся и поспешил за мной. Когда через полквартала нам было нужно спуститься к пляжу, он громко замяукал.
— Ну же, пошли. — Я принялся мягко уговаривать его. — Чего тебе терять?
Один я добрался бы уже через двадцать пять минут, а вместе с Нортоном потратил на дорогу тридцать пять. Он держался идеально — ни разу не замедлил шаг и не позволил себе отвлечься, держался позади меня, за исключением тех моментов, когда ему хотелось поиграть и кот обгонял меня. Мяукал больше обычного, но не жаловался. Просто ему хотелось поболтать.
Чтобы добраться до Сивью, надо вскарабкаться по небольшому склону. И когда вы оказываетесь на вершине дюны, открывается вид на раскинувшийся городской пляж. Конечно, это не Большой каньон, но место замечательное, особенно в день, когда там сотни людей радостно готовят, помогают друг другу и развлекаются.
Вскарабкавшись, я несколько секунд наслаждался видом, разыскивая Синди. Заметив меня, она помахала рукой, а я помахал ей в ответ. Потом я обернулся, чтобы проверить свое бродячее чудо, и сказал ему:
— Ну что? Давай сделаем это.
Нортон мяукнул и пустился вслед за мной. Вверх по склону и вниз в веселую толпу. За несколько секунд самое шумное сборище сезона погрузилось в пугающую тишину. Один за другим люди замолкали, прекращая есть, затихла музыка. Эти искушенные файер-айлендцы видели здесь собак, которые играли с «летающими тарелками». Паукообразную обезьяну с ведром и лопаткой, выкапывающую яму на пляже. Однажды им даже довелось лицезреть представительницу общины «Кисмет» без браслета на лодыжке. А сейчас все они уставились на котенка, который преодолел песчаное побережье, спеша помочь им повеселиться от души — Нортона Аравийского.
— Вы откуда? — спросил меня человек, мимо которого я прошел.
— Фейр-Харбор, — ответил я.
— Ваш кот прошел три километра пешком?
Я кивнул. Когда я добрался до Синди и ее друзей, моя голова раскачивалась взад и вперед, как у китайского болванчика, а я сам повторял как заезженная пластинка:
— Ага, делает это постоянно… Шотландская вислоухая. Видите уши?.. Нортон… Три километра… Фейр-Харбор… Ага… Видите его уши?
Постепенно все вернулось на круги своя. Заиграла музыкальная группа, возобновились партии в нарды, креветок принялись насаживать на шампуры. Нортон, отведав немного тунца на гриле, отправился играть в траву, подальше от песка. Я поднялся вместе с котом по ступенькам, ведущим с пляжа, и сказал, что вернусь за ним через несколько часов. Взяв Нортона на руки, я поцеловал его в макушку и отпустил, наблюдая за его исчезновением, но в полной уверенности, что он будет ждать меня, когда наступит время возвращаться домой.
ГЛАВА ПЯТАЯ
КОТ, КОТОРЫЙ ОТПРАВИЛСЯ В КАЛИФОРНИЮ
Мой домовладелец на Файер-Айленде оказался очень милым человеком и продлил летний сезон до конца сентября. Но на уик-энд после Дня труда до меня вдруг дошло: что я стану делать с Нортоном, когда у меня не будет летнего дома, где он мог бы резвиться? Как он приспособится к жизни домашнего кота? Особенно если его папочка — с тех пор как узнал, что основной причиной смертности среди нью-йоркских кошек являются прыжки из окон городских квартир — не собирается открывать окно шире узкой щелочки.
К первому октября я так и не нашел какого-либо разумного решения. Путешествия Нортона сузились до поездок между моей квартирой и квартирой Синди. Если она собиралась остаться у меня на ночь, то брала с собой Марло. В моем доме он чувствовал себя очень уютно, и было справедливо, когда Нортон становился их гостем, если я проводил ночь в квартире Синди.
Я стал много ездить по делам. Вероятно, мне следует объяснить, что мои поездки имели сложный характер в силу того, что таким был мой бизнес. Хотя мне следовало сказать «бизнесы» — и в этом случае «запутанный» послужило бы более верным определением, чем «сложный», поскольку у меня не одна работа, а несколько, и никакая из них не имеет особого смысла. Я руковожу издательством, принимаю важные финансовые решения, встречаюсь с людьми, у которых могло бы возникнуть желание написать книгу, и работаю с очень талантливыми и импульсивными авторами. Также я сочиняю и продюсирую телевизионные сценарии и сценарии к фильмам. Благодаря этому я могу носить солнцезащитные очки, ненавидеть актеров и раздражаться, когда продюсеры говорят:
— Просто супер! Я обожаю это! И не беспокойтесь, я точно знаю, как все исправить!
Именно это сказал мне эксклюзивный продюсер одного телевизионного сериала, над которым я работал. И наконец, третья часть, любимая, написание книг. Она позволяет мне сидеть в комнате в полном одиночестве и изводить себя попытками придумать персонажи и сюжеты, про которые большинство людей никогда не прочтут или даже не услышат. Но она дает мне шанс придать некий смысл всему тому, что в противном случае является бессмысленным. Ни одно из этих дел не слишком подходит друг к другу, да и я никогда не стремился превратиться в трудоголика, однако все сложилось так, и мне это нравится. Из-за работы в издательстве — на тот момент я помогал запустить новые программы в огромном и продолжающем расти холдинге «Рэндом-Хаус» — мне приходилось мотаться по торговым конференциям, ездить в Сан-Франциско, встречаться с литературными агентами, бывать у того или иного автора и убеждаться, что его любят и ценят, и он это чувствует. Моя писательская карьера заставляла меня переезжать с места на место. Когда вы живете в Нью-Йорке и пишете для Голливуда, вам постоянно приходится доказывать студиям, что расстояние в пять тысяч километров, отделяющее вас от людей, которые вам платят, не то, о чем стоит беспокоиться. А единственное доказательство — наглядное подтверждение, которое означает, что мы с моим соавтором Дэвидом вынуждены регулярно запрыгивать в самолет и представать пред светлые очи тех или иных людей.
