Я поняла, что люди про «Ковчег жизни» не только не забыли, а как раз наоборот — про него стали ходить легенды, его принимали за какой то таинственный новый наркотик. Ходили слухи, что мои таинственные пастилки, кроме всего прочего, способствовали восстановлению половой потенции. А с этим у большинства населения дела обстояли куда как плохо, несмотря на «секс без границ»…
И вот я придумала, как нам с Симом легко и быстро отхватить огромный куш! Мы станем изготовлять пастилки прямо в Альве и уже оттуда тайно распространять их по всему свету! Я отправлю Сима в сады, там где-нибудь неподалеку построю фабрику, и он станет ею заправлять, а сама я буду сидеть в своем «Ковчеге», как маленькая незаметная паучиха, широко раскинув сеть распространения дорогого, очень дорогого подпольного товара. И за какие-нибудь несколько лет мы с Симом сказочно разбогатеем!
Но с этим надо будет очень и очень поспешить, потому что источник этот иссякнет совсем скоро. По ходу допросов я поняла, что следователи-рефаимы прекрасно осведомлены о питательных и целебных свойствах натуральных фруктов. Сами-то они потребляют именно их, а не геенно измененное барахло для масс. По ходу допросов следователи, ничуть не стесняясь, брали из кучи «вещественных доказательств» яркий пакетик, вскрывали его и кидали в рот ту самую пастилку, за которую собирались мне руку рубить! Из их разговоров между собой я поняла, что в самом скором времени нефилимы намереваются открыть широкую торговлю натуральными продуктами — в специальных и очень дорогих магазинах, теперь уже объявив их более полезными для человека.
В общем, выходило так, что я не совершала никакого преступления, никого не травила, а просто ненароком опередила планы нефилимов. Вот за это на самом деле мне и собирались отрубить правую руку — за нарушение нефилимской монополии на любые крупные доходы. А вот не тяни, девушка, ручку за деньгами, которыми намереваются завладеть властители мира!
Сволочи. Но я хочу иметь хотя бы вполовину такую же власть и такую же сладкую и вольную жизнь, как у тех, кого ненавижу.
* * *
А двери в Ковчег были теперь закрыты из-за странного и необъяснимого происшествия, которое я наблюдала своими глазами, по пока не знаю, как объяснить. Надеюсь, мне потом Симка все растолкует.
Это было на рассвете, примерно неделю назад. Я вышла на крышу, как обычно делаю перед началом рабочего дня, подошла к перилам и остановилась в изумлении.
По тропе, ведущей к Ковчегу, через дюны двигалась бесконечная вереница животных. Шли они парами, самец и самка, насколько я могла издали разглядеть, шагали неспешно и мирно: пара тигров, а за ней изящная чета антилоп, пара носорогов и следом пара верблюдов, какие-то вовсе неизвестные мне экзотические звери — медведи с белой шерстью, длинноногие ходячие птицы с крохотными крылышками, явно не предназначенными для полета. Но были и совсем обыкновенные домашние животные: конь и кобыла, буйвол с буйволицей, кошачья пара, собачья… Какие-то совсем мелкие тварюшки суетливо бежали под ногами крупных животных, и те через них бережно переступали.
Звери подходили к широко распахнутым дверям и скрывались в Ковчеге. А последними шла семья слонов. Совсем маленький и, кажется, чуть ли не слепой слоненок шел, держась хоботком за материнский хвост. Наверное, он родился в пути, буквально только что, потому что все остальные звери шли парами, без детенышей. Поэтому слоны и шли последними. Серые громадины подошли к Ковчегу и остановились, будто в нерешительности. Но старый Ной шлепнул слоненка по задику, и тот, выпустив материнский хвост, резво протопал в Ковчег, а родители степенно последовали за ним.
Вот после этого двери в Ковчег и затворились.
* * *
Звери вели себя смирно и даже кротко. Они послушно проходили парами на то место, которое им показывали люди, ложились на соломенные подстилки и тут же засыпали.
— Я думаю, что они большей частью так и будут спать, — сказал Ной, — так что особых забот у нас с ними не будет.
— Но ведь Творец велел тебе запасти для них корм! — возразила Ноэма.
— Ну, значит, время от времени они будут просыпаться, чтобы поесть.
— И значит, будет у нас работа, — сказала Ноэма.
— Ага. Особенно через некоторое время после того, как звери поедят! — усмехнулся Иафет. — Отче, я придумал, как сделать лоток для сбрасывания навоза сквозь стену. Вот, взгляни на чертеж. Если ты одобришь, я еще успею его сделать.
— За оставшиеся три дня?
— Три дня достаточный срок, отче. Я все успею.
— Ну, давай посмотрим, что ты там изобрел, умница наш!
* * *
Сим сидел под окном и смотрел в сгущавшийся над ним туман. Окно выходило в море, и «Ковчег» на скале отсюда виден не был, но оттуда доносился грохот музыки.
— Уже завтра… Переживаешь? — тихо спросила Лия, подходя к нему и беря его за руку. — Может, тебе сходить к Дине и еще раз поговорить с нею?
— Бесполезно ее уговаривать. Она должна сама решить.
— Как обидно! Сто лет отец звал людей в Ковчег, а пришли…
— А пришли одни скоты, — закончил за нее Сим. — Люди оказались строптивее и упрямее бессловесных тварей.
— Как жаль…
— Ужасно жаль, милая!
* * *
Из дневника Дины:
А вода все льет и льет с неба… Когда Ной сказал мне, что скоро с неба будет лить какой-то «дождь», я ему не то чтобы совсем не поверила, но просто пропустила мимо ушей. А вот теперь вода льется тесными струями, как всегда проливалась накопившаяся вода на листьях, если, проходя по саду, вдруг неосторожно задеть дерево плечом. Причем этот самый «дождь» льется по всему берегу, по всему свету, льется даже на воду моря… И похоже, что никого это не пугает, кроме меня.
Страшно мне почему-то, даже очень страшно, если по совести… Хотя надо бы радоваться, ведь сегодня тот самый пресловутый «день Потопа» — а потопа-то и нет! Завтра, завтра все разъяснится, и жизнь снова войдет в нормальную колею. Может быть, завтра и «дождь» кончится, и отворятся двери Ковчега, и все животные разбегутся по своим убежищам, а я спущусь на берег к Симке, упру руки в боки и спрошу: «Ну, что ты теперь скажешь, братец Сим?»
А Ною я, ничего не скажу, потому что мне и сейчас уже очень жаль старика…
Но это завтра. А сейчас надо взять себя в руки и идти наверх, в ресторан. Там сегодня не протолкнуться. Людей дождь совершенно не пугает, они воспринимают его, как новое оригинальное развлечение. Нефилимы через рефаимов так всем и объяснили: ничего сверхъестественного, обычное явление природы, только пока еще мало изученное.
Все, хватить ныть, работать надо! Потом допишу…
* * *
Все понимали уже, что вот-вот вода поднимется еще немного, и Ковчег тронется с отмели и поплывет. Но все еще на что-то надеялись, и поэтому на нижнем этаже, у дверей Ковчега даже ночью горела лампа и рядом с ней сидел кто-нибудь из семьи.
А днем все то и дело спускались вниз, будто бы проверить, как спят животные, на самом же деле — прислушиваясь: не постучит ли кто в двери Ковчега?
И вот наступил последний день, а за ним и последний вечер. Ковчег уже заметно подрагивал и покачивался под ударами волн. Уже открылись подземные источники вод и в море закручивались буруны, а вода прибывала прямо на глазах, и вросший в тяжелый песок Ковчег понемногу готовился сняться с отмели.
— Уже пора задраивать двери, иначе через порог может набраться вода, — сказал Ной.
Иафет сидел возле клетки со спящими львами на чурбаке, опустив голову на руки. Молчал как всегда.
Хам рыдал, прислонившись к стене. Женщины плакали, хотя ни сил, ни слез у них, казалось бы, уже не осталось.
— Господи, если уж суждено Дине погибнуть, сделай так, чтобы смерть ее была быстрой и легкой! — тихо, так что слышала только Лия, молился стоявший рядом с нею Сим.
— Все, дорогие мои, пора! — громко сказал Ной. — Паклю и смолу приготовили?
— Да, все готово, — сдавленным голосом сказал Сим.
Иафет еще раз проверил все засовы, взял длинный жгут пакли, обмакнул его в смолу, приставил к боковой дверной щели над петлями и стал ловко и умело заталкивать паклю ножом.
И тут в дверь раздался чей-то робкий и быстрый стук. Иафет замер, не веря своим ушам.
— Отче! Там кто-то стучится! — закричал Иафет и отодвинул подальше от двери ведерко со смолой.
Лица у всех просветлели, глаза засияли надеждой.
— Это Дина, это наверняка наша Диночка! — воскликнула Ноэма, сжимая руки под подбородком.
Сим бросился к двери и приоткрыл ее на шири ну в локоть.
На самом краю сходней перед дверью стоял на задних лапах совершенно мокрый дрожащий заяц. Передние его лапы беспомощно свисали перед грудью, с них капала вода, окрашенная кровью. Уши он опустил вниз и умоляюще глядел на всех большими косыми глазами.
