Элисон наказана!
(«Рейтер», 24 февраля 2002 г.)
«Сегодня Элисон Харрисон была оштрафована на тысячу долларов и на шесть месяцев лишена водительских прав за управление автомобилем в нетрезвом состоянии 12 января текущего года. Санкции наложены в связи с положительным результатом теста на алкоголь».
Перед лицом испытания у человека только три пути:
1) бороться
2) ничего не делать
3) бежать
Анри Лабори[42]
Сегодня
25 марта 2007 года — 10 часов утра
Международный аэропорт Лос-Анджелеса
«Дамы и господа, капитан Мак-Карти и его экипаж приветствуют вас на борту Аэробуса А380, выполняющего рейс по маршруту Лос-Анджелес — Нью-Йорк — Лондон. Просим вас занять свои места, самолет готовится к взлету. Авиакомпания „Шангри-Ла“ желает вам приятного полета».
Поднимаясь на борт самолета, Марк не мог не изумиться его гигантским размерам. Аэробус с палубами, расположенными в два этажа, вмещал более пятисот пассажиров. Доступ в салоны осуществлялся по двум трапам, каждый из которых доставлял людей на свой уровень во избежание скопления людей. Марк взял Лейлу на руки и крепко прижал ее к себе. Ему понадобилось целых десять минут, чтобы найти свое место, так огромен был самолет. После некоторой задержки с поставкой лайнера для сингапурской авиакомпании «Шангри-Ла» все же стала первой, поднявшей в небо этот тяжелый самолет. И она уж не пожалела средств на роскошную отделку салонов! С большими иллюминаторами и широкими проходами между креслами в этом самолете даже экономический класс был светлым и комфортабельным. Места Марка и его дочери находились рядом, в задней части нижней палубы. Когда они добрались до своего ряда, то увидели, что на сиденье, прислонившись к иллюминатору, спит девушка лет пятнадцати с грязными и спутанными волосами. На ее коленях лежал потрепанный рюкзачок с этикеткой: «Эви Харпер».
Лейла уселась на сиденье между отцом и Эви. На ней была розового цвета майка с надписью «Алиса в стране чудес», которую Марк только что купил в дьюти-фри. Follow the white rabbit…[43] призывала надпись под картинкой с вечно спешащим кроликом, затянутым в сюртук и держащим на руке огромные карманные часы.
— Все в порядке? — спросил Марк, просто так.
Маленькая девочка посмотрела на него с нежностью. Марк почувствовал, как сжалось его сердце, но сумел скрыть волнение. Он открыл свой рюкзак с ярлычком книжного магазина и достал набор для рисования, коробку фломастеров и две книги: альбом для малышей и первый том Гарри Поттера.
— Я взял обе, потому что не знаю даже, умеешь ли ты читать, — признался Марк, раскладывая покупки на столике. — Пять лет назад я читал тебе эти истории перед сном, ты помнишь?
Он глотнул минеральной воды из бутылочки, стоящей перед ним, и продолжил свой монолог доверительным тоном:
— Ты знаешь, дорогая, я совершенно не представляю, что с тобой произошло. Я не знаю, кто был с тобой все это время. У меня возникали мысли о том, что ты страдала и боялась, что ты очень сильно боялась. Я знаю, что ты, должно быть, чувствовала себя одинокой, потерянной, и ты наверняка подумала, что мы тебя бросили, мама и я. Но это неправда. Мы каждую секунду думали о тебе и отдали бы все на свете, чтобы найти тебя.
Девочка слушала внимательно, открыв рот. Она сосредоточенно вглядывалась в отца.
— Я не знаю, помнишь ли ты, чем я занимаюсь, ангел мой. Если бы ты меня спросила, что я делаю, я бы тебе ответил, что я доктор, и доктор не совсем обычный, а тот, который лечит душевные раны. Это трудно объяснить… люди приходят ко мне, когда у них болит внутри. Они страдают, потому что на их долю выпадают испытания, ранившие их сердце. Оно болит, а это вылечить трудно.
Казалось, доктор подыскивал слова, прежде чем продолжить:
— Часто эти люди чувствуют себя в чем-либо виноватыми, даже если они ничего такого не сделали. Моя работа — убедить их в том, что можно начать жить сначала и не страдать. Все раны заживают со временем. Я глубоко в этом уверен. Можно сделать так, что эти болезненные удары судьбы сделают человека сильным. Здесь нет никакого волшебства. Просто нужно подождать. Часто это не совсем проходит. Боль никогда полностью не исчезает. Она затаивается внутри нас, но мы все-таки уже способны вернуться к жизни и продолжить наш путь. Я знаю, что это нелегко понять, но ты умная девочка…
Марк опять остановился, вздохнул и продолжил.:
— Я рассказываю тебе все это, чтобы ты поняла: я сделаю все, я защищу тебя, я буду с тобой! Но ты должна позволить мне помочь тебе, дорогая. Ты только скажи мне, когда ты будешь готова рассказать, что с тобою было. Я все могу понять, ты знаешь. И не потому, что я врач, а потому, что я — твой папа. Ты понимаешь?
Вместо ответа Лейла слабо улыбнулась.
Потом она стала рассматривать книги и отдала предпочтение Гарри Поттеру.
Марк внимательно следил за ней, но она действительно читала.
«Она умеет читать, — подумал он. — Кто-то научил ее читать».
Но кто?
В то время как Лейла совершенно сознательно переворачивала страницы романа, Марк изо всех сил старался скрыть волнение. Множество вопросов будоражили его сознание. Кто похитил его дочь? Почему ее отпустили через пять лет? Почему она не прерывает это ужасное молчание? Как объяснить тот странный эпизод с детектором безопасности? Действительно ли под кожу Лейлы что-то поместили? Несомненно, но что? Чип, возможно?.. Чтобы отслеживать ее? Чтобы идти за ней по пятам? Но зачем? А Николь… Почему исчезла и она, будто ей было в чем себя упрекать? Да еще этот журналист, знающий о похищении Лейлы, несмотря на то что ФБР не предавало эти сведения огласке…
Почему он его предостерег: «Вы не знаете правды! Ни о вашей жене, ни о вашей дочери!»
Вы не знаете правды…
* * *
В этот самый момент в передней части верхней палубы вдруг внезапно засуетились стюарды и стюардессы. Это появилась Элисон Харрисон — в салоне первого класса, уютном пространстве с 60 суперсовременными электронно-управляемыми креслами, — и все взоры устремились на нее.
Элегантная и любезная стюардесса проводила Элисон до места:
— Добро пожаловать на борт самолета компании «Шангри-Ла», мисс. Весь наш экипаж в вашем распоряжении и желает вам приятного путешествия.
Со сползшими на нос солнечными очками Элисон рухнула в кресло. Отныне в публичных местах ей было не по себе. Она больше не чувствовала себя в безопасности. Везде десятки глаз были устремлены на нее, и всегда какой-нибудь папарацци-любитель был готов выхватить свой мобильный телефон в надежде сделать снимок и продать его одному из сайтов-сплетников, любящих позубоскалить.
Плохо то, что она уже нигде не чувствовала себя в безопасности. В течение нескольких последних лет ее существование превратилось в череду бесконечных метаний и излишеств, которые день за днем все больше и больше разрушали ее. И миллиард долларов, который она унаследовала, ничего не мог изменить.
Самые ценные вещи в жизни — те, что цены не имеют.
Элисон понадобилось много времени, чтобы понять это.
Слишком много.
* * *
Огромный дальнемагистральный лайнер подъехал к началу взлетной полосы, остановился — обозначил паузу, прежде чем устремиться в небо.
— Самолет взлетит через одну минуту, — предупредил командир.
Аппарат весом 560 тонн, с двумя палубами, расположенными в два этажа, походил скорее на летающий корабль, нежели на обыкновенный пассажирский самолет.
«Как такая штуковина сможет подняться в воздух?» — спросила себя Эви, глядя в иллюминатор. Она летела на самолете во второй раз в жизни и уже ненавидела все это…
Пилот запустил двигатели, и четырехмоторная машина понеслась вдоль полосы.
Эви принялась грызть ногти.
— Ну, давай, давай, взлетай уже… — бормотала она про себя.
Девушка с тревогой посмотрела вокруг, но никого, казалось, не беспокоило, что самолету нужно время для взлета.
По правде говоря, было бы слишком глупо погибнуть прямо сейчас, не успев отомстить.
* * *
А самолет все катился, катился и катился…
С верхней палубы открывался потрясающий вид на взлетную полосу. На высоте более 12 метров пассажиры возвышались над огромным крылом и, казалось, парили над взлетным пространством.
«Что-то здесь не так, — поняла Элисон. — Этот чертов самолет уже должен быть в небе».
Ее как раз перспектива несчастного случая не пугала. В конце концов, смерть могла бы разрешить все ее проблемы — и конец страданиям. Она избавится от стыда, чувства вины и страха, которые беспрестанно разъедали ее изнутри. Конец всему…
