Единственное письмо, которое я написал из зоны,
«ПРОПАЛО»
…Но может, главное — что хоть было в тот миг кому письмо написать.
А остальное, как говорится, «их проблемы».
Полтава 29.III.86
Здравствуй, дорогой Сережа!
Я до сих пор спокойно не могу заснуть, как узнала, что ты уехал. Вчера у нас был один наш заочник, он сам с нашей области, но работает в Иванковском районе, село, по-моему, Розважево. Так он меня успокоил, что туда эвакуировали из Припяти и что из того села, где ты, уже вроде даже дети возвращаются.
Сережа, пиши, как твое здоровье. Не ешь зелени, фруктов, овощей. Почитай комсомолку [25] за 17 июля. Дома у нас все по-старому.
Юра разобрал машину, ремонтирует. Папа собирается съездить в Харьков. Сережа, сынок, я прошу тебя, будь осторожным, не будь беспечным, ведь тебе уже не 5 лет. Все меры предосторожности выполняй. Если дают пить таблетки или что-то другое медики предлагают, все выполняй.
Берегись, Сережик.
Крепко целую,
привет от всех.
Мама.
На обороте приписано поперек листка, уже сложенного вчетверо:
Не ешь
смородины,
крыжовника
и меда
Дезертирство (от лат. desertor — беглец, изменник) — умышленное самовольное оставление военнослужащим (военнообязанным при прохождении учебных сборов или мобилизации) воинской части или места службы… По советскому законодательству является одним из наиболее тяжких воинских преступлений.
Военный энциклопедический словарь. Москва: Военное издательство, 1986. С. 225.Внутри зоны по совершенно безлюдной трассе мчится броник радиационной разведки — граненое зеленое семитонное зубило со свистом рассекает воздух…
Свобода, скорость, полет!
А что — если так и дальше? За первое ПУСО, и за второе, и дальше, мимо всех этих постов — дозиметрических, военных, милицейских — по трассе — дальше — дальше — и дальше — совсем далеко отсюда…
Машина, скорость, ветер в лицо — ДОМОЙ!..
Сначала — в сторону Киева, потом, в него не заезжая, свернуть в свою сторону…
Сто с чем-то километров в час — рассекая воздух — броня, мощь — хорошо!
А что нам могут сделать? Кто может остановить «летающее зубило» на трассе? Только пушка прямой наводкой. А так — никто… Милиция нас не останавливает вообще…
Потом, конечно, в лагере хватятся… Ну, пару раз мы просто посты проскочим, не останавливаясь…
Потом — заслоны. Из бронетранспортеров? Потому что грузовики или автобусы мы запросто протараним — и без особого для себя ущерба… Заслоны мы обойдем — по кочкам-буеракам, выпустив из-под брони дополнительные колеса, задействовав все наши прыгательно-плавательные возможности… То-то мы обхохочемся, когда погоня, разинув рты, у «водной преграды» остановится, а мы себе плывем, я из люка по-деловому торчу, команды внутрь подаю — «на задании»… А тех, «на берегу», мы просто не замечаем…
Потом на неширокой речушке-притоке заглушим разгоряченный мотор, скинем робы — и - голяком, незагорелые и белые — в приятную прохладную воду… Это уже Полтавская область, вода в речках мягкая-премягкая… Потом, все в каплях — под солнце: тепло по коже…
Дальше уже небыстро, между селами, по грунтовым дорогам — степью, перелесками, вдоль лесопосадок, покупая по дороге в сельмагах вкусную гражданскую снедь — всё ближе и ближе к дому… И вот так, в боевом виде — прибыть на побывку…
Дальше этого мечты никогда не распространялись.
Бензина не хватит. У броника расход бешеный.
Бронированная машина радиационно-химической разведки быстро движется по зоне радиоактивного заражения.
Экипаж выполняет замеры по маршруту следования.
Утром выезжаем из лагеря на трассу — и вправо, на Чернобыль. Перед тем как нырнуть полусонным в люк (дорога до Чернобыля — законное время моего досыпания), я краешком сознания что-то необычное ощущаю…
Получили в Чернобыле задание — и по трассе на АЭС. Тут глаза у меня уже открыты. И я обращаю внимание, что трасса как-то пустовата.
Но задумываться некогда — уже подъехали, ныряем с автотрассы в родные радиоактивные дебри… Мир вне маршрута перестает существовать, не до него.
После работы настроение совсем другое: наслаждаемся жизнью, жмем стольник километров в час по трассе!
Очень хорошо сегодня получается — 100 километров в час жать… МАШИН ПОЧТИ НЕТ. Ни на нашей полосе, ни на встречной.
Обычно каждые несколько секунд мимо — вжжжгур! — вжжжик! — гуррр… — воздух гремит — встречные многотонки проносятся.
А тут изредка чиркнет встречная — и тишина.
Что такое? Почему на АЭС работы свернули?
Бабахнуло на АЭС? Мы б по уровням почувствовали, а сегодня ничего необычного мы не намеряли…
Или вне зоны что-то стряслось? И тут все всё на хрен бросили, только радиационная разведка ошалевшая, ничего не зная, по зоне болтается…
Что вообще в мире происходит?
АТОМНАЯ ВОЙНА?!!
Мы ж тут вообще ничо не знаем: промятый кусок «Советского воина» в сортире да обрывок «Голоса Америки» — когда его поймаешь изредка по рации…
Что в мире?!!
…А в мире было —
ВОСКРЕСЕНЬЕ.
Выходной день.
Уважаемые товарищи! Штаб по культурному обслуживанию населения, проживающего и работающего в зоне Чернобыльской АЭС приглашает Вас в Дом культуры на выступление Киевского варьете. Начало 17 июля в 19.00.
Объявление в г. Чернобыль
17.07.1986. Вечером. Лежу в палатке.
Рядом треплется, не выключаясь, старшина. Вначале о выпивке. Потом о бабах.
Раскрыта книга.
Михаил Стельмах, собрание сочинений в пяти томах, том третий. «Большая родня». Части вторая и третья. С печатью завкома Чернобыльского судоремонтного завода и надписью:
«Дорогому Игорю от коллектива Чернобыльской атомной электростанции. 1 июня 1986 года.
Ты в жизни многого хотел, но мало жизнь тебе дала.
ЧАЭС».
«Две недели не могу ее дочитать», — жалуется Женя.
Из рабочего блокнота командира взвода радиационной разведки
Человек — ходячий водный раствор.
Эпиграф к учебнику коллоидной химииБаня — то есть утилитарное обмывание тела, «в миру», в мирной жизни обычно незамечаемое, в армии превращается в процедуру настолько очищающую, освобождающую, возвышающую — оживляющую настолько, что само слово это хочется писать большими буквами:
Б-А-Н-Я!
Ба-ня… Место, где не только смываешь с себя, со своей поверхности «отмерший слой клеток кожи, пот и продукты его разложения, выделения сальных желез, а также прилипшую пыль и другие загрязнения» (которые, бывает, таскаешь на себе дни, а то и недели — жары, бега, ползания, прыгания, преодоления препятствий всяческих), не только смываешь все это прочь, но и уходишь в эти короткие миги священного общения с водой куда-то от места своего физического пребывания — далеко… В себя?… В льющуюся вечность?… В бесконечность океана? Из которого, с поверхности которого, колышущейся величаво и равнодушно, все мы, живое, говорят, и произошли когда-то: крошечные комочки белка — коацерваты, — за миллиарды лет поднабравшиеся чуть-чуть ума и изрядно — тела…
Обтекая твою тонкую оболочку, вода словно соединяет тебя со своим чистым источником… А значит, и с твоим, ибо любой, пусть даже самый дрянной человечишко, на две своих трети состоит из чистейшей, прозрачнейшей воды…
И, обновленный, омытый — ты воскресаешь…
БАНЯ…
Перейдем к техническим подробностям.
Как организуется помывка личного состава в полевых условиях?
— Да очень просто — при помощи дэдэашки, — ответит любой, кто был в армии. Подумав, добавит: — Правда, для этого нужен еще АРС…
Все очень просто, правда?
АРС — это АвтоРазливочная Станция. На обычном гражданском языке — поливалка (только покрашенная в защитный цвет). Поливалка-APC из своего бака подает воду по трубе в Дезинфекционно-Душевой Автомобиль. Эта металлическая будка на базе армейского грузов и ка-вездехода греет поступающую воду в котле и по шлангам гонит в «душевые установки». Где и моется «живая сила» (она же — «л/с», личный состав) в полевых условиях.
