-- Да он так сбежит, -- замечает ещё один местный.
-- Нет, ему это низачем не нужно, -- мотаю головой. -- И в вашем лесу он ничего не забыл.
До нас доносится птичий щебет -- это зимней-то ночью.
-- Он там чего, поохотиться решил? -- хмыкает Кир.
Щебет сменяется на совиное уханье.
-- Я думаю, он разговаривает с птицами, -- замечает Азамат.
Мы успеваем как следует промёрзнуть, притоптать снег, сплясать вприсядку и согреться к тому моменту, как Хос наконец возвращается. Он появляется почти на самой макушке высоченного дерева чуть в глубине, отталкивается и планирует по дуге, расправив кожистые складки на боках, и приземляется точнёхонько в центр вытоптанного круга. Наши спутники валятся в снег спиной вперёд и отползают на пару метров, пока Хос отряхивается и превращается обратно.
-- Ну как? -- интересуюсь я, поправляя на нём задравшуюся куртку.
-- На этом куске что хотите можно, -- отвечает Хос, немного запыхавшись. -- Вообще никто не живёт. Даже птицы не залетают. Но для людей может быть опасно.
-- Почему? -- хмурится Азамат.
-- Для всех опасно, -- пожимает плечами Хос. -- Птицы глупые, плохо объясняют. Я так понял, кого-то тут убили в прошлом году. В смысле, человека.
-- Ого! -- Азамат сдвигает брови. -- Ну-ка, господа хорошие, вспоминайте, у вас тут городок маленький, обо всех смертях знаете. Кто это мог быть?
Местные вылезают из сугробов и растерянно переглядываются.
-- Не знаем, Ахмад-хон. У нас в прошлом году никого не убивали. У одного мужика мать умерла от болезни, так не в лесу, а дома. Её по всем правилам проводили.
-- Слушай, Хос, -- интересуюсь я, -- а почему зверьё не живёт там, где человека убили?
-- Если просто человека -- это всё равно, живут. А тут такого... как это называется... Ну как девчонка та, которая молчит.
-- Духовника? -- удивляюсь я.
-- Знающего? -- переспрашивает Азамат.
-- Вроде того, -- кивает Хос.
-- Так духовника или знающего? -- с ухмылкой уточняет Кир. -- Большая разница, знаешь ли.
-- Поди птицам объясни эту разницу, -- фыркает Хос. -- Мне показали место, где она лежит. Я там порылся, но всё мёрзлое, запаха нет.
-- Она? -- замечает Азамат.
-- Да сказали самка, да ещё опасная.
-- Ну тогда точно не духовник, -- басит самый крупный мужик.
-- Да это должно быть знающая из леса, говорили ведь, что за рекой живёт какая-то! -- вспоминает другой.
-- Точно, -- соглашается первый. -- Говорили же, что она старую Сойку до смерти-то и довела. Вот ведь!
-- Понятно, -- заключает Азамат. -- Но на том месте, где лежит знающий, нельзя никакого производства строить. Молодец, Хос, что разузнал, а то было бы тут... До весны вы её не найдёте, так что надо другое место для лесопилки присматривать. Прогуляемся подальше?
-- Я, пожалуй, домой пойду, греться, -- заявляю я. -- Надеюсь, вы справитесь. Кудряшу позвоню, надо же убийство расследовать.
-- Знающей-то? -- кривится крупный мужик. -- Да кому она нужна?
Я строю рожу и предоставляю Азамату отвечать на этот вопрос.
Домой в данном случае -- это на постоялый двор, который в день нашего приезда выскребли до такой степени, что даже слой дерева с пола и стен срезали. Первую ночь пришлось проветривать, потому что ароматные моющие средства в смеси с инсектицидами -- это тот ещё запашок. Но сейчас там довольно приятно, внизу в гостиной сидят малочисленные, но очень довольные чистотой гости, добродушно таращатся на меня сквозь пивные кружки. Я не иду наверх, потому что там вечером так натоплено, что сауна не нужна.
Эцаган случаем интересуется вяло. Знающих он, как и все муданжцы, не любит, и тратить ресурсы на то, чтобы найти убийцу, не очень хочет. Однако всё же за дело берётся, потому что от Алтонгирела знает, что погибший насильственной смертью знающий и после смерти будет чинить беды, если не разобраться. Да и тело найти надо, не оставлять же опасное место. Чем именно опасно такое место, Эцаган объяснить затрудняется, но об этом он тоже от Алтоши слышал, а значит, это не просто поверье.
Наш разговор по буку неожиданно прерывает Тирбиш, позвонив мне на телефон. У него внезапно заболела мать, её забрали в Дом Целителей, а отец в отъезде вместе со старшими братьями, и с мелюзгой совершенно некому сидеть. Проникшись ситуацией, я, конечно, отпускаю Тирбиша домой, даже вызываю ему казённый унгуц. И только потом осознаю, что Алэк таким образом остаётся с одним Ароном, если не считать неизвестного с ружьём.
Я звоню Арону и полчаса компостирую ему мозги по поводу безопасности и ухода за ребёнком, заставляю записать список всех окон, дверей, балконов и канализационных труб, через которые можно хотя бы теоретически проникнуть в дом. Требую, чтобы он прошёлся с планшетом и показал мне по видео, как он всё запирает. Когда заканчиваю, аж пот по лицу течёт, так напряглась. Ну ладно, ночь должны пережить, а завтра уже и мы вернёмся.
Азамат с Киром и Хосом приходят глубокой ночью, ледяные и голоднющие, но вполне довольные. Хос насторожённо обнюхивает помещение и косится на других постояльцев, но уже не так нервничает, как вначале.
-- Азамат, твой брат ведь может нормально присмотреть за Алэком, да? -- жалобно спрашиваю я.
-- Конечно, -- без тени сомнения отвечает муж, снимая с моих плеч гору-другую. -- А почему такой вопрос?
Я объясняю про Тирбиша.
-- Вот как... -- понимающе кивает Азамат. -- Ну ничего, мы завтра пораньше вылетим, быстренько в сад зайдём, с Хависом раскланяемся, и домой.
-- Ой ещё же в сад! -- вспоминаю я, морщась. -- А там же Ирлик будет! Это навсегда! Может, ну его?
-- Договорились вроде бы, -- пожимает плечами Азамат. -- Подводить бога -- нехорошо. Попробуй ему позвонить, что ли...
Я пробую, но Ирлик не принимает вызов. То ли не научился ещё, то ли не дома. И что у него за дела такие срочные возникли? Надеюсь, нас он не собирается в них втягивать.
-- Не переживай, -- успокаивает меня муж. -- Арон прекрасно справится, у него своих детей двое. Всё будет хорошо с нашим мальчиком.
Я киваю, но на душе у меня как-то не очень радужно.
Утро не откладывается в моей памяти, потому что когда Азамат говорит "пораньше", это значит, что поспать вообще не удастся. Я утешаю себя тем, что до дома по-любому высплюсь, если только не накручу себя на бигуди из-за Алэка. Но вообще большой плюс выездов -- это что спишь на них, как убитый.
Мы приземляемся на ту же полянку, и Хавис уже поджидает нас неподалёку. Стоит неподвижно, скрестив руки и с интересом наблюдает, как мы садимся, поднимая облака рассыпчатого снега.
Хос выскакивает первым и принимается мурлыкать и сипеть, обильно шевеля ушами. Видимо, повествует о вчерашних успехах.
-- Ну хоть что-то в голове осталось, -- резюмирует Хавис и переводит взгляд на нас. -- Вам от меня ещё чего-то надо?
-- Никак нет, -- весело рапортует Азамат. -- Мы хотели тут по соседству зайти в Ирлик-хонов сад. Вы, кстати, не знаете точно, где вход? У нас только пометка на карте есть...
-- Мангустов сад?! -- шёпотом изумляется Хавис, прижав уши так, что капюшон у него на голове оседает. -- Откуда вы-то о нём знаете?
-- Он мне проиграл питейное соревнование, -- сонно сообщаю я.
-- Вы его вообще видели вживую, а не во сне? -- не верит Хавис.
-- Видели... -- начинает Азамат, но Хос его перебивает:
-- Даже я его видел! Два раза! Он меня за ухом почесал!
Хавис на секунду отворачивается, потом качает головой.
-- Да, не удивительно, что ты к этим людям прилип, если им сам Мангуст такую честь оказывает.
-- Он здесь-то не появлялся сегодня? -- интересуюсь я. -- Мы договаривались встретиться...
-- Уж я бы заметил, если б он тут был, -- ворчит Хавис. -- Я-то его много раз видал, а его пойди не узнай. Только вот не знаю, как вы в сад собрались попадать. Там стража такая, оса не пролетит.
-- Ну, вообще, он мне разрешил, сказал, в любое время могу пользоваться, только фруктов брать немного.
Хавис принимается ковыряться в зубах.
-- Ну пошли, -- говорит наконец. -- провожу до входа, а дальше как хотите. Туда, -- он кивает в сторону гор.
Мы делаем несколько шагов по снегу, но он мне до середины бедра, так что быстро не получается.
-- А далеко? -- спрашиваю, размахивая руками для равновесия.
-- С такой скоростью -- до ночи будете идти, -- критикует Хавис. -- Ох, люди беспомощные... Сейчас протопчу.
Он отходит подальше, причём плывёт по снегу, как будто мгновенно протапливает себе дорогу, а оказавшись метрах в десяти от нас, превращается. Нет, мы, конечно, ожидали, что взрослый демон в кошачьем обличье должен быть большим. Но этот в холке выше Азамата...
-- Круто, -- резюмирует Кир.
-- Не могу не согласиться, -- откликается Азамат.
Гигантский барс фыркает и направляется в лес, разметая исполинским хвостом тот снег, который не примял лапами. Мы идём следом по дороге -- машина проехать может.
-- Я говорил, -- хихикает Хос, -- отец большой.
-- Да, но у него... обманчивая человеческая внешность, -- замечает Азамат.
-- Это он стал маленьким, чтобы вас не пугать, -- объясняет Хос. -- Взрослые могут менять размер.
