к ней ходит ее дочь, очень симпатичная высокая брюнетка с синими глазами.
у этой пациентки все шесть братьев и сестер уже скончались от рака, а сама она всю жизнь проработала медсестрой в детской онкологии.
с дочерью мы подружились, она спускается ко мне поболтать, когда совсем невыносимо. про себя сказала: «у меня совсем не такая человечная профессия, как у мамы. то есть даже и вовсе бесчеловечная: я работаю в банке».
теперь она взяла больничный и не отходит от матери.
тот, который «дважды наказан», тоже не встает с позавчерашнего дня. до этого был «говорящим мужчиной» и даже ходящим, спускался на второй этаж на общий балкон покурить, не хотел курить в своей комнате, но в столовую к остальным не считал нужным спускаться, ел у себя в одиночестве.
и вдруг резко стало плохо, второй день ничего не принимает.
забота
фрау доктор вяжет симпатичный костюмчик для своей шестилетней внучки в Австралии. штаны уже закончила, свитер на середине.
посетители
это отдельная история. попадаются забавные. один как-то приехал на машине, я как раз в окно смотрела, зашел ко мне (на первом этаже в здании больше никого не было), занес три маленькие коробочки, сказал, что это подарок хоспису и уехал.
в коробочках были маленькие подушечки, набитые вишневыми косточками. стоят они где-то не дороже 5 евро.
считается, что вишневые косточки хорошо держат температуру и такие подушки применяют для горячих или холодных компрессов. я была очень растрогана почему-то.
а вчера привели ко мне молодого человека, чтобы он дождался и.о. начальника для осмотра здания, так как приехал выбрать из трех предложенных хосписов один для своей матери.
болтал без умолку:
– мне не хочется об этом думать, моя мама еще такая молодая, ей всего 61 год, а моя бабушка дожила до 93 лет. правда, это была другая бабушка, по отцовской линии. жаль, что мой отец не смог прийти со мной, но у нас теперь много бумажных дел, он их делает. мама уже успела заключить похоронную страховку, так что с этим у нас все в порядке. но я не хочу пока об этом думать.
мы живем в Веддинге (район, заселенный мусульманами, но не турецкий, а смешанный с арабами и выходцами из Африки, я туда езжу закупаться продуктами питания), но мама сказала, что она не хочет в хоспис в этом районе.
– да, там, наверное, будет совсем другое окружение в хосписе, чем здесь.
– ей хочется в вашем районе лежать, здесь ей больше нравится. а я думал, что здание в окружении полей стоит, жаль, что нет полей. хотя, когда я ехал в электричке, любовался полями.
– наше здание стоит в окружении почти диких лесов. на мой вкус, это лучше полей.
– да, моя мама любит очень животных. когда она была здорова, то очень часто ходила в зоопарк. к Кнуту[1] она раз 60 сходила за год.
– ну, здесь я вам диких зверей из леса гарантировать не могу, хотя сама видела олененка Бэмби, выбежавшего к железнодорожным линиям. и белочки прыгают повсюду во дворе.
спустя недолгое время неожиданно погиб и Кнут на глазах потрясенных зрителей: нырнул в воду и не вынырнул…
и снова про еду
дамы недавно за едой помянули, какая это мечта – грибы.
в продаже уже появились лисички. я спросила, не хотят ли они, чтобы я им приготовила лисичек с картофельным пюре. на этот раз одни высказали восторг, а другие сказали, что грибы – тяжелая еда.
особый восторг выразили фрау доктор и фрау со славянской фамилией, а поклонница спагетти не захотела.
а одна новенькая (у нее муж находится тут же, в доме престарелых через двор – она каждый день просит отвезти ее на коляске к нему на свидание, а потом забрать обратно: сидят обычно во дворе у фонтана, а потом он ей названивает на мобильник) попросила купить ей черешни: «я заплачу! а то попросила дочку, а она не купила, говорит, очень дорого, семь евро! но ведь семь евро стоит килограмм, а не тот маленький кулек, в котором черешня продается! но ей дорого. а мне недорого! мне уже некуда деньги тратить. я страховку на смерть уже оплатила и на похороны, муж тоже, мы думали, он раньше умрет, а теперь оказалось, что я раньше умру. дочери ни на что тратиться не придется, к тому же очень много денег ей оставили. но она всегда была такой бережливой».
лисички
лисичек я тогда купила и приготовила на ужин. медсестры и медбратья, а также пока еще наличествующее начальство в процессе готовки заходили на кухню, привлеченные запахами, и облизывались.
пришла сестра Ж, воскликнула: «какая же ты молодец! я непременно возьму эту еду для господина судьи!» – «я вообще-то для всех ее готовлю». – «да, но господин судья привык есть эксклюзивное, я как раз думала с утра, что бы такого эксклюзивного ему найти».
удивительно, оказалось, такой малостью можно осчастливить такое количество народу. все гости (ТМ), кроме фрау – любительницы спагетти, были счастливы. а еще более были счастливы их счастьем медсестры и медбратья. сестра Ж. начала смотреть на меня прямо-таки с обожанием, несколько раз поблагодарила: «ты сделала людей по-настоящему счастливыми!»
на следующий день то же самое сказал медбрат, хозяин собачки Наоми, дежуривший ночью: «ты знаешь, сколько людей были счастливы твоими лисичками? они выражали свой восторг мне. ты их осчастливила».
за что я люблю местный персонал и прощаю им всяческих человеческих тараканов, что они действительно бескорыстно любят своих подопечных и радуются их радостям.
надо видеть их лица, когда они разговаривают с больными или просто встречаются в коридоре, когда я, к примеру, кого-то из них везу куда-то на коляске. они начинают сиять и улыбаться, как мать над долгожданным новорожденным.
точно так же начинает сиять начальница. мне очень жаль, что сейчас ей придется работать в отделе кадров, все же хоспис – ее призвание. хотя я со временем поняла, что она с довольно трудным характером и способна идти на дурацкие принципы себе во вред и никому не на пользу, но все же наказание слишком жестокое.
вчера скончалась старая новенькая, бывшая медсестра в детской онкологии.
мы с ее дочерью почти подружились, она с подругой матери устремилась ко мне: «не найдется кофе?» мне выпало ее обнимать и утешать. а потом она по телефону рассказывала мужу, в ответ на его беспокойство, рыдая взахлеб: «со мной все в порядке, я тут сижу, пью кофе и ем пирог с клубникой».
фрау божий одуванчик тоже любит обниматься.
как-то раз так случилось, что я была сильно замотана, много всего происходило за день и я уже плохо соображала, поэтому, когда она вместе со своей новой подружкой с этажа, фрау со славянской фамилией, явилась на кухню и в своей совершенно детской манере встала неожиданно передо мной, сияя и всем своим видом сообщая: вот я, радуйтесь – как это делают маленькие дети, я, не успев подумать, поцеловала ее в лоб, как это делала раньше с детьми.
с тех пор перед каждым прощанием с ней непременно надо пообниматься и выслушать, какая я хорошая.
но надо признаться, у меня накопились усталость и непереработанные чувства от постоянных смертей. вчера еще сильно простудилась. в общем, решила взять больничный на несколько дней и постараться прийти в себя.
хотя усталость реальна и простуда тоже, испытываю чувство вины, что останусь несколько дней дома. такого раньше ни на одной работе не было.
сегодня иду туда после недельного перерыва.
волнуюсь. надеюсь застать всех, кого оставила там неделю назад.
стремительные перемены. еще два месяца назад я искренне негодовала, как сотрудники обошлись с начальницей. а сейчас я практически уверена, что, участвуй я в том обсуждении, была бы на стороне тех, кто против.
она мне тут устроила по телефону истерику в связи с тем, что я болею. при том, что я работаю там на птичьих правах за копейки, а она не позаботилась нанять новую кухарку, хотя ей об уходе заявили за два месяца, и теперь одна в отпуске, а второй требуются выходные, и она думала, что я и дальше буду за копейки работать ко всему еще и кухаркой, хотя в контракте ничего такого нет и я просто не имею права по немецкому законодательству.
при этом она уже не сидит у себя в кабинете, и заместительница одна в отпуске, а другого на месте не было, и мне пришлось дозваниваться до одной из сестер, чтобы сообщить, что я болею, а та неправильно записала дату, когда я приду (когда я звонила, я еще не знала даты, о чем ей и сообщила, да сестра и не обязана всем этим заниматься, обычно у них выше крыши собственной очень тяжелой работы).
я ждала, что начальница мне перезвонит, чтобы уточнить дату, а она, видимо, в предполагаемый день моего возвращения отпустила кухарку, надеясь, что я опять беспрекословно ее заменю, как в прошлый раз, и рассвирепела, что я не пришла.
