Галлюцинации приносили страдания. Ирина старалась смотреть шоу вместе с Лоренсом, проглотить кусочек пирога и рюмку «снотворного» — хотя водка испарилась, словно сама собой, она не помнила, пила ли ее. Но вот эти люди опять в ее доме, сжимают друг друга в страстных объятиях, так что начинает болеть внутренняя поверхность бедра.
— Тема не очень тебе интересна, — подал голос Лоренс, — но все же рекомендую посмотреть.
Ирина с трудом оторвала взгляд от бесстыдных гостей.
— Что посмотреть?
— «Ночь в стиле буги»!
Она решилась вступить в разговор:
— Ну, «Танец-вспышка» мне не очень понравился, а «Лихорадка субботнего вечера» вполне ничего.
Лоренс посмотрел на нее с сомнением:
— Как можно пятнадцать минут слушать дискуссию о новом фильме и говорить о том, что он похож на «Лихорадку субботнего вечера»?
— О чем же он тогда? — с раздражением спросила Ирина.
— О порноиндустрии!
— Я немного задумалась.
— Немного?
— Я же сказала тебе, что устала.
— Желание спать не может повлиять на умственные способности человека.
— Не делай из меня идиотку лишь потому, что я не следила за нитью дискуссии. Мне это неприятно. Ты постоянно твердишь, что я глупая.
— Напротив. Я постоянно стараюсь развить у тебя веру в себя, убедить иметь собственное мнение и не бояться высказывать его публично. Я всегда утверждал, что ты умна и проницательна, разбираешься даже в сфере международных отношений, хотя и не имеешь докторской степени. Ничего тебе не напоминает?
Ирина опустила голову. Действительно, знакомые слова. Лоренс неоднократно бросал на нее многозначительные взгляды за ужинами в обществе его коллег, призывая свободнее выражать свое мнение.
— Да, ты всегда мне помогаешь, — заключила она.
— Так почему ты все воспринимаешь в штыки? — расхрабрился Лоренс.
— Не знаю. — Она и сама этим озадачена. Она не понимала, почему, имея такую мощную мотивацию не раскачивать лодку, постоянно провоцирует конфликт? В то время как намеревалась весь вечер не привлекать к себе внимания, ведет себя глупо, говорит раздраженно, чем вызывает настороженность Лоренса. Она хочет, чтобы он узнал? Или пытается навязать ему салонную игру, как говорил Боттичелли: «Я известный человек, мое имя начинается с большой буквы «А».
Ты чувствуешь себя измотанной?
(Сегодня вечером? Только душевно.)
Но ты женщина.
(Пожалуй, даже слишком женщина.)
Где ты была вчера до пяти часов утра?
(Только «да» или «нет». Вопрос некорректный.)
Некорректный? И ты говоришь о корректности?
Может быть, Лоренсу предстояло набросить петлю ей на шею и выступить в роли палача, но он никогда не смог бы допустить мысли, что она стала П-О-Д-Л-О-Й И-З-М-Е-Н-Н-И-Ц-Е-Й.
Вечернее шоу закончилось. Словно оскорбившись ее неспособности воспринимать детали разворачивающихся в фильме событий, экран потух, Лоренс больше не интересовался ее мнением — он просто выключил телевизор. «Включи!» — пронеслось у нее в голове. Она готова была продолжать смотреть телевизор часами, хотя обычно он раздражал ее пустой болтовней. Вместо того чтобы отправиться в спальню, Лоренс опять опустился на диван; сложенные на коленях руки означали, что он хочет поговорить. Ирина старалась хранить равнодушное молчание, позволив чуть растянуть губы в улыбке, хотя совсем недавно была поглощена только собой. Всем своим видом она пыталась выразить мысль: «Я рада, что ты дома» — ложь номер три, и с этим ничего нельзя поделать. Возможно, в этом была доля правды, часть ее радовалась его возвращению, но она не могла найти силы произнести это вслух.
— Ну, так какие еще новости? — наконец сказал Лоренс.
Ирина смотрела на него ослепшими глазами. Неужели он что-то заподозрил?
— Почти никаких, кроме того, что я уже рассказала по телефону. Работа, — добавила она, помолчав. — Я почти закончила работу.
— Можно посмотреть?
— Разумеется… когда закончу. — У нее не было желания показывать рисунок Лоренсу. Она мечтала сначала показать его Рэмси.
Сдавшись, Лоренс встал, по лицу его было видно, что он обижен.
Они заперли дверь на цепочку, закрыли окна и задернули шторы, оба выпили витамины, почистили зубы щеткой и зубной нитью. Все эти действия повторялись ежевечерне, но сегодня казались особенно монотонными. Уставшая и вымотанная бессонной ночью, Ирина все же боялась лечь в кровать.
Лоренс разделся и аккуратно повесил вещи на вешалки. Она не могла вспомнить, когда последний раз они в исступлении сбрасывали с себя одежду, чтобы упасть на пол, задыхаясь от ощущения обнаженного тела. Впрочем, так и не должно быть, когда вы много лет спите вместе, очень глупо с ее стороны думать об этом. Всем ясно, что так бывает вначале, а они с Лоренсом уже добрались до середины. Она полагала, что до середины, но ведь жизнь нельзя пролистать, как обычную книгу, перебирая пальцами страницы. В этом случае могло бы случиться так, что в один самый обычный вечер, переворачивая самую обычную страницу, вы внезапно обнаружите, что находитесь не в середине, а в конце.
Ирина с большей тщательностью, чем вещь того заслуживала, повесила кофту на вешалку, заметив, что дырочка у ворота стала больше. Темная юбка растянулась, к счастью, вернувшись домой, она оглядела себя в зеркало и заметила расстегнутую сзади пуговицу. Тогда же она впервые за весь день расчесала спутанные волосы.
К сожалению, на душ времени не хватило, его и так оставалось очень мало. Тогда ей казалось невозможным выйти из «ягуара», а потом подняться по невыносимо крутой лестнице и ждать, когда Рэмси уедет. Ирина не могла себе позволить поцеловать его на прощание — боялась, увидят соседи.
То немногое время, что оставалось до приезда Лоренса, Ирина потратила на поглощение водки и долгое стояние в холле перед зеркалом. Она стояла, безвольно свесив руки, и разглядывала тело, словно удивляясь, что оно посмело проявить скрытые порочные желания. Теперь от ее кожи исходил компрометирующий запах, пусть это всего лишь запах ее пота.
Предательское зловоние вызывало горькие мысли.
Она стояла голая посреди спальни, но Лоренс даже не взглянул на нее. Что ж, это нормально. Они привыкли друг к другу, и обнаженное тело партнера потеряло свою привлекательность.
Внезапно Ирине стало жаль, что опыт пережитого скрыт для окружающих. Об этом никто не узнает, как и о том, как за ней подглядывал мальчишка в седьмом классе. Возможно, как и тогда, она ждала от Лоренса восторженного возгласа и, зная его рассеянность, тянула время, давая возможность хорошо себя разглядеть.
Он был в хорошей форме. Вел образ жизни солдата и тратил обеденный перерыв на занятия в ближайшем к работе спортивном зале. Широкие рельефные плечи, упругие ягодицы. Пенис даже в спокойном состоянии сохранял более чем внушительный размер. К сожалению, ее заботливые руки способствовали отложению нескольких лишних дюймов на талии, но это она вполне могла простить, поскольку причина крылась в ее любви к пирогам. Кроме того, она снисходительно относилась к его недостаткам — плоскостопию, поредевшим волосам, — ибо они некогда заключили договор, слова которого она могла повторять, как молитву Господу: «Прости мне мои недостатки, а я уже простил тебе твои».
С годами ее грудь немного обвисла; она просыпалась с «мешками» под глазами; варикоз украсил икры иероглифами, предупреждая о приближении старости. Со временем Лоренсу придется развивать талант всепрощения.
К сожалению, он не любил выставлять себя напоказ, но стоило ему хотя бы выпрямиться, и всем становилось ясно, что перед ними подтянутый мужчина с отличной для сорока трех лет фигурой. Многие женщины в возрасте Ирины уже давно были вынуждены видеть совсем другое: округлившиеся животы, покатые волосатые плечи, лысины и плеши вкупе с двойным подбородком. Ей повезло. Очень и очень повезло.
Почему же она не чувствует себя счастливой?
— Почитаем? — спросила она с надеждой.
После десяти дней разлуки он обязан был отказаться. После того как они не виделись десять дней, он должен обнять ее и прижаться губами к шее.
— Конечно, — ответил Лоренс. — Несколько минут можно.
Ирина не представляла, что возможно так быстро переключиться с «формирования нации» на «Конец благоденствия». Она бы на его месте отчаянно хваталась за томик «Анны Карениной» или дешевый триллер. Будни Лоренса были чрезвычайно сухими, похожими на обугленный тост, Ирина не понимала, как можно провести всю жизнь в обсуждениях формирования очередной нации. Сама она не была человеком серьезным. Жаль, что Лоренс всегда ко всему относился с завидным спокойствием. Он никогда не питал ненависти к Джеймсу Элрою, Карлу Хайасену или Патрику Джейку О’Рурку. Даже начав работать в «Блю скай», он контролировал себя во всем. И ради чего?
