Рамсес несся изо всех сил. Добежав до угла дома, он остановился и осторожно выглянул — убегавшего нигде не было видно.
— Я прикончу урода! — свирепел Рамсес, но подметил не менее точно: — Если он не уложит меня первым.
Без промедлений, Рамсес наскоро вернулся к машине. Будучи нервным, он сел за руль и рванул с места к дому Алики.
Все же Рамсес не мог понять, зачем парню смотреть в глаза тому, кого собираешься убить? Ему же все равно перед выстрелом не удастся поговорить с объектом. К чему тогда это кокетство перед моей смертью?
Иначе, думал Рамсес, для чего парень, так явно и вот уже в который раз засвечивается передо мной? В конце концов, судя по всему, парень в большей мере хотел убить, нежели поговорить. Правда, оставался еще один вариант, киллер-Даун — убийца с изюминкой. Кто знает, может его забавляют трудности исполнения заказа? Если нет, то, что им движет? Беспокойная потребность извиниться взглядом, потому как он мучается до момента преступления?
«Тогда получается, что киллер какой-то сентиментальный, — подумал Рамсес. — Но, если попробовать рассуждать серьезно, то, вероятно, — он улыбнулся, — парень явно болен! Допустим, заказы бросают этого киллера от одного объекта к другому, и, наверное, он ищет достойную себе жертву, чтобы насладиться убийством. Киллер не просто выполняет заказ, а играет. В этом случае истинная бесконечная страсть убивать, дополняется необходимостью оставаться незамеченным, где с математической точностью киллер обязан «раствориться» в пространстве, секрет которого — это невозможность для полиции собрать улики, тех, которых оказалось бы достаточно, чтобы они указывали на него».
Рамсес язвительно усмехнулся.
— Чего это я так хлопочу за урода, пытаясь его понять? Из зависти, что не смогу, опередив, победить?!
Он поймал себя на мысли, что сам вовсе заигрался в предположениях. Словно с желанием понять киллера, к нему придет правильное решение. Как и всегда происходит с ним во время анализа ситуации на бирже. Но, пожалуй, сейчас ему не хватало, в отличие от рабочих моментов, победного чувства, которое способно разрушить планы любого! И это была не праздная жажда подобного ощущения — одержав верх, Рамсес, таки, сможет иметь далеко не мелкое удовольствие — не быть закопанным где-нибудь в лесу.
У дома Алики, Рамсес не обнаружил ее машины. К подъезду, где она проживала, подходила пожилая дама в шляпе с объемными пакетами покупок, Рамсес решил воспользоваться этим и спешно вышел из машины.
Когда дверь в подъезд закрывалась, он успел схватиться за край.
— Господи! Молодой человек, как вы меня напугали! — возмутилась дама писклявым голосом, но, увидев улыбающегося Рамсеса, перестала хмуриться.
— Извините. Ключи забыл, — сухо ответил он, желая пройти, но дама не посторонилась.
— А вы, — продолжила говорить она, не двигаясь с места и сменив сердитый тон на любезный, — к Алике?
Рамсес искренне удивился.
— Я соседка ее по лестничной площадке, — пояснила она.
Понимая, что дама просто так, не удовлетворив любопытства, не отпустит, он предложил:
— Давайте, я Вам помогу с пакетами.
Не дожидаясь согласия, Рамсес любезно взял у дамы ношу и они, наконец-то, отправились к лифту.
— А Вы поменяли цвет авто? — спросила она с задором. Любопытствуя, дама явно желала навязать, ненужное Рамсесу, общение.
— С чего это? — испытывая внутренний сарказм по отношению к ней, спросил Рамсес и старался выглядеть любезным, насколько это возможно по отношению к любопытной соседке. Но ему это не удалось.
Она, высокомерно улыбнулась, оценивающе посмотрела в глаза возлюбленному Алики.
— Ну, как же, — заговорила дама с нотками обиды в голосе: ведь парень не отнесся должным образом к ее словам и поэтому она предприняла вторую попытку разговорить его. — Вы всегда подвозили подругу на черной БеэМВе седьмой модели, а вчера такая же марка, но белая привезла ее домой. Надеюсь, это Вы и подвозили? — многозначительным вопросом закончила мысль она и погрузилась в самодовольство, потому что удачно отыгралась еще и за сарказм, допущенный им в ее адрес.
Рамсес сменился в лице.
Со свойственной пытливостью, которая присутствует у любопытных людей, дама приметила смену настроения у собеседника и осталась еще более довольной.
Они вошли в лифт.
— Вам какой? — спросил Рамсес, обдумывая услышанное, как тут же спохватился: — Ах, да! Извините.
Он нажал кнопку их этажа и повернулся лицом к выходу и спиной к ней.
— Вероятно, я ошибаюсь и это был Ваш знакомый, — предполагала дама, но подобным, чудным образом ненароком выспрашивая о деталях и играя на нервах!
Главным же образом, дама, стоя за спиной Рамсеса, в удовольствие себе продолжила портить ему настроение. Теперь она отыгрывалась за то неслыханное оскорбление, которое допустил «мальчишка», обратившись к ней спиной и со всей очевидностью, не желая разговаривать!
Кроме того, что Рамсес понял, в каких отношениях пребывает дама с молодой соседкой, предполагать, кто подвозил Алику, ему просто не хотелось. Точнее, он боялся, что вчерашний эпизод с ней окажется продолжением цепочки событий, которые его преследуют. И тогда, машина вполне может принадлежать киллеру.
— Да. Я попросил соседа, — солгав, ответил Рамсес — он не хотел ничего обсуждать со злобной соседкой Алики… как тут же, зачем-то, соврал во второй раз: — Вчера я не смог забрать машину из сервиса.
— А сегодня Вам это удалось? — упорствовала дама в общении, чувствуя, (да что уж там) зная, что это вранье!
Рамсес решил отвечать не многословно:
— Да.
— А теперь, наверное, сломалась машина друга. Мне кажется, она по-прежнему стоит там, внизу. И Вы приехали за соседом, который сейчас, скорее всего, ожидает Вас у Алики, чтобы затем Вы смогли отбуксировать его машину и тоже в тот же автосервис, — сказала она, ожидая его реакции.
Рамсеса словно окатили холодной водой. Из-за приступа ревности он моментально напрягся, но тотчас предположение об измене растворилось, испарилось и окончательно исчезло, когда он подумал, что «сосед» не обязательно должен быть любовником Алики. Оставаясь до обеда у нее, он может оказаться киллером и сейчас в квартире ожидать прихода Рамсеса.
Дама не дождалась ответа, но она решила продолжать разговор, находя это уместным:
— Вы, молодой человек, безумно меня перепугали у подъезда и поэтому Вы извините меня за тон.
Рамсес не ответил. Он, поражаясь женщине, закатил глаза. Покривив краешком рта, Рамсес еле заметно покачал головой.
Выйдя из лифта, они попрощались. Дама забрала пакеты и многозначительно пожелала Рамсесу хорошего дня.
На звонок в дверь, Алика, как и по телефону, никак не реагировала. Если вообще она была в квартире, а то и, возможно, насильно ее удерживали внутри.
Продолжая названивать в квартиру подруги, Рамсес с ненасытной жадностью желал разобраться хотя бы с этим «его соседом», подвозившим Алику. Все же до конца не зная, с чем он столкнется за дверью, чувства Рамсеса менялись с молниеносной скоростью. Он, то был полон ревности, то представлял, что ее связали в квартире из-за каких-то планов по отношению к нему… И это только подталкивало Рамсеса к тому, чтобы разнести эту чертову дверь на мелкие кусочки! Но она была прочной, скорее всего, из металла. Да и он не был готов к безумству, в стремлениях навести разборки с любимой, тем более, из-за ревности.
У Рамсеса никогда не было повода так думать. Но, благодаря (предположительно) измене, сейчас он испытывал силу пробуждения чувств любви и агонию преданности, как первых двух признаков величайшего торжества власти над избранной, которая всегда обязана быть единственно твоей среди массы других!!!
После того, что ему пришлось пережить за сутки, доведенный до отчаяния еще и этой ситуацией, уже не понимая, что ожидает его в квартире Алики — страдания или ужас убийства, он повернулся лицом к противоположной двери на лестничной площадке. Вид у Рамсеса был свирепым и вызывал настороженность. Понимая, что все это время дама подглядывает за ним в глазок, Рамсес решительно перешел к двери соседки и пальцем вкратце нажал на звонок. За дверью сработала приятная мелодия, приглушаемая входной дверью. Дама не спешила открывать, и ему пришлось снова надавить на звонок. За дверью все повторилось, включая нулевую реакцию хозяйки.
Терпению Рамсеса пришел конец!
— Ну, Вы-то уж точно в квартире! — сорвался он, не переходя на крик, но ладонью ударил о дверь. — Хотя бы Вы не испытывайте мое терпение и откройте!
— Молодой человек, — послышался лебезящий писклявый голос дамы, — я все понимаю…
— Вы не можете ничего понимать, — проговорил сквозь зубы Рамсес, прервав ее. Этим, он сдержал желание закричать, чтобы не привлекать внимание жильцов, но нагнал жути малосимпатичной собеседнице, желая-таки добиться своего! «Выпустив пар», Рамсес поменял тон и, держа себя в руках, он произнес интонацией сглаживающей его истинное отношение к ней: — Ровным счетом Вы ничего не понимаете. Я хотел бы поблагодарить Вас и попросить еще кое о чем.
