Зонтастый бежал к ней. Без своего дурацкого зонта, снимая на ходу свой дурацкий клетчатый пиджак. Как был – в джинсах, туфлях, рубашке, – врезался в волну и поплыл. И это было кстати, потому что плавала Ленка не ахти.
* * *
– Что-то мне все это напоминает, – сказал я, – Рассказ какой-то, что ли? Это ты сама придумываешь или пересказываешь кого-то?
– Это игра, ты сам сказал. Твоя очередь.
– Ладно, – сказал я – Слушай. У памятника его не было. Она вспомнила, что забыла спросить, как его зовут…
– Ну, так не бывает! – перебила меня Настя, – Она бы его обязательно спросила. А потом окажется, что он – Потап, или какой-нибудь Филимон.
– Ты себя слышишь? – расхохотался я, – Филимон… У тебя самой – какой-то длинный чулок, Ленка-водолаз… Мы, кажется, договаривались!
– Ну, прости-прости…
– Ладно… В общем, она пришла на место встречи, а его там нет. Собралась уже уходить – и слышит…
* * *
– Граждане отдыхающие и обитатели Ялты! Последний день с гастролями! – услышала Катя знакомый голос, повернулась и увидела его выходящим из-за гранитного постамента. Рюкзака при нем не было, зато на курчавой макушке обосновалась маленькая зеленая шляпа с короткими полями. Такая, какими торгуют в рыночном павильоне у «Ореанды».
– Ну как тебе? – спросил он, приподняв шляпу и слегка по-чаплински поклонившись.
– Ниче так, тебе идет, – улыбнулась Катя.
Что именно идет – шляпа или эффектное появление, – Роман уточнять не стал. Взял Катю под руку – и они пошли по набережной, болтая каждый о своем. Он – о том, какими продойхами могут быть жонглеры, имея в виду своего приятеля Виктора, по милости которого он остался в Ялте; она о том, что мечтает устроиться в питерский «Бельмонд Гранд Отель», и сколько там ресторанов, конференц-залов, и какое оборудование в них установлено. У бывшего фонтана он взял ее за руку и по тому, как она легко и охотно откликнулась на его прикосновение, понял, что не зря снял на сутки комнату на Маратовской. И подумал, что не скажет ей до последнего о том, что у него билет на ночной рейс, а потом пообещает позвонить и приехать. В общем, что-нибудь придумает.
Он остановился, вынул из кармана смартфон, ловко притянул улыбающуюся Катю к себе и сделал снимок. На фоне набережной с далеким ялтинским маяком на горизонте он – в светлом клетчатом пиджаке, в маленькой зеленой шляпе, и она – в белом, усеянном мелкими васильками, сарафане. Счастливые, в свой первый и последний день вместе.
* * *
– Грустно, – сказала Настя.
– Зато правдиво, – сказал я, – Твоя очередь.
Настя запрокинула голову, закрыла глаза, обхватила лицо ладонями и шумно вдохнула:
– Так…
Потом выпрямилась, взяла со стола бокал, немного отпила и, глядя на меня сквозь покачивающееся померанцевое «Куантро», сказала:
– А мой Антон ее спас, вытащил из воды. Сначала обхватил одной рукой за голову сзади, как полагается при спасении, а потом взял на руки…
* * *
Ленку била мелкая дрожь. Зонтастый выносил ее из моря на руках. Страху было столько, что она не только не сопротивлялась, но даже, неожиданно для самой себя, не ощутила ни малейшего желания расстаться с его непонятным мужским запахом и – главное – новым для нее ощущением защищенности, источником которой был этот вуайерист.
– Я Антон, – сказал он, аккуратно опустил ее на мокрую гальку, стащил с себя рубаху и накинул ее ей на плечи. Рубахи хватило, чтобы прикрыть все то, чему следовало быть прикрытым на первом свидании.
Вместо того чтобы бежать в ближайший прибрежный ресторанчик отогреваться, они сидели под его зонтом, обнявшись и болтая о дожде, о терракотовых воинах и стилях плавания, о том, какие они все эти «остальные», боящиеся большой воды и мелких неприятностей. Как давние друзья, неожиданно встретившиеся и распознавшие друг друга в новых телах этой новой, странной в своем потребительском цинизме, реальности.
* * *
Настя замолчала.
– Что было дальше? – спросил я.
– Не было, а будет, – улыбнулась она, – Что будет дальше, зависит от тебя, от нас обоих.
* * *
Алкоголь выветрился окончательно. Спать не хотелось. Нужно было понять, стоит ли пытаться в принципе ввязываться в эту историю с волшебной блондинкой. Мне хватало пережитого предательства жены, замутившей с моим бывшим партнером по бизнесу. Нужно было с кем-нибудь поговорить, и я отправил Димону – приятелю и соседу – смс-ку: «Спишь?». Он отозвался мгновенно: «Заходи».
Пару лет тому назад, когда я сам был шефом для пятидесяти раздолбаев в небольшой ай-ти компании, Димон работал у меня маркетологом. Не сказать, что он был моим постоянным советчиком – личное мы обсуждали редко. Я обычно пресекал попытки откровенничать дурацкими шуточками. Как-то он попытался пожаловаться на одиночество и тут же напоролся на мое:
– Тебя окружают три миллиона микробов, а ты говоришь о каком-то одиночестве.
Он тогда крепко болел сразу в трех смыслах – его бросила девушка, он простыл и пытался лечить первое и второе алкоголем.
Честно говоря, сегодня мне было слегка приторно от обилия розовощекой романтики, и хотелось того, что я услышал, переступая порог его огромной холостяцкой берлоги.
– Здоров! Знаешь Василису с тринадцатого? Поднимаемся в лифте вместе, в грузовом. Она такая: «Какого ты пялишься на мой зад?!» А я ей: «Я пялюсь не на ваш зад, а на женский зад в принципе».
– Ты уже в кондиции? – спросил я, уловив пряный аромат алкоголя.
– Первая стадия, – отозвался Димон, швыряя мне под ноги стоптанные шлепанцы, – Пивка?
– Аск! – перешагнув через тапки и последовавшее за этим недовольство хозяина, я направился к холодильнику в кухню.
Холодильник у Димона был особенный. Около пятидесяти процентов двухсотлитрового пространства его «боша» занимала постоянно обновляемая коллекция пива и пивоподобных напитков – всяческих элей, сидров, портеров и прочих бутилированных продуктов брожения. С некоторых пор Димон возглавлял отдел продаж одной профильной по части такого алкоголя компании и, естественно, этим пользовался с большим размахом и вполне себе даже легально. Я достал бутылку «Гролша», чпокнул крышкой и уселся в любимое Димкино кресло. Это уже был перебор. Но, к моему удивлению, Димон не отреагировал, взял себе «Гиннесса» и сел рядом на табурет.
– Твари они все, – смачно сказал он, открыл бутылку краем ножа и отпил большим глотком сразу треть. – Понимаешь? В прямом смысле. Ведут себя, как суки. Она мне говорит «Ты меня не уважаешь». А за что мне ее уважать, Андрюха? Я говорю «За что тебя уважать?» Она мне – «За то, что я женщина». Прикинь! Я должен покупать ей тонны шмоток, кормить ее, катать по курортам, терпеть ее тупость, молчать, выслушивать и еще, к чертям, уважать за то, что у нее дырка между ног. Прикинь! Не потому… Не за то, что когда у меня проблемы, она как-то там поддержала, или там поняла, когда мне херово. Нет! Она меня еще и добила, тварь: типа, сам, дурак, виноват, что тебя дураком сделали потому, что, ты придурок. Понимаешь? И я ее должен уважать? За что? За то, что она женщина? Охренеть! Это женщина? Такая должна быть женщина, Андрюх? Может, я чего-то не понимаю? По-моему, это какой-то двуногий паразит!
– Что случилось-то?
– Ты у меня когда был в последний раз… В мае? Нет, в апреле. Точно! Ты ж не знаешь… В мае я девчонку увел у Васильева. Ну – ресторатор… У Гельдовича в Жуковке собирались. Алина Бельшина. Модель… В общем, сошлись. Вот, месяц пожили вместе. Вчера уехала к маме. Попробовал, нахер, семейной жизни… Секс так себе – визги и сопли, а больше ведь ничего, ни хера. Уперлась с подругой в Крым на неделю – ничего мне не сказала. Потом приехала как ни в чем не бывало. Типа так и надо. Пипец, короче! Главное, в начале столько песен было, прям котенок. Потом чуть башку не откусила.
– Слушай, без обид, но, по-моему ты как-то не там ищешь, – сказал я.
– А ты сам что такой загадочный?
– А я, кажись, тоже решил попробовать. Пришел поговорить об этом, – сказал я несколько растерянно.
– Тебя я вообще не понимаю, – сказал Димон. – Тебе-то что нужно? К тебе подростки под дверь, как на концерт, ходят. Забыл прелести деструктивного поведения? Захотелось под каблук? Слишком спокойно живется?
– Слушай, ну не все…
– Все. Именно так. В основе – биология вида, выживание. Выбор крепкого самца, который обеспечит, а она – на социал.
– Слушай, – я понял, что нужно менять тему. – Ты же любитель потренировать мозг?
– Ну!
– Я тут игру придумал. У меня в телефоне есть фото из интернета. На нем парочка. Такое счастье во все стороны. Смотришь на них, а потом рассказываешь, кто они, откуда, как познакомились. Типа твоя версия.
– Ну давай. Развлеки старика.
Я вытащил из кармана айфон, открыл фото и положил аппарат на стол перед Димоном. Секунды три Димон молча таращился в экран, потом ткнул в него пальцами, увеличил изображение.
