— Ум, честь и совесть нашей эпохи, — задумчиво глядя в пустой стакан, заключил Рубин.
— Йосиф Леонидович! — В кабинет, протолкнув вперед волну французского парфюма, просунулась голова Аллочки. — А? — Включите телевизор. — А что там? — Включайте, включайте. Красное море горит. — Он нажал кнопку пульта.
Море было Красным, багровые пламена вздымались до небес. Но оно могло быть и Черным, картина была знакомой. На побережье горело все, связанное с нефтью и с ней не связанное, и судя по всему — далеко вглубь побережья. Горели трубопроводы, вышки, нефтяные платформы, горели танкеры, портовые сооружения, терминалы, горела вода на сотнях квадратных километров, нефть продолжала хлестать из нефтепроводов и танков. — Нефтеструктура Ирака полностью разрушена, — частил комментатор, — Страшное землетрясение… аэропорт в руинах… американцы не в состоянии эвакуировать персонал… — Под картинкой появилась надпись, — «Израиль», но сама картинка существенно не изменилась, лишь стало чуть меньше огня и чуть больше битого камня, — Израиль разрушен почти полностью… Хайфа… Нигерия… Петах — Тиква… Рамат — Ган… десятки тысяч погибших… американский авианосец «Тикандерога» выброшен на берег… — Египет, Саудовская Аравия. Картинки менялись, менялись названия городов и стран, но картина разрушений была общей, катастрофа не пощадила ни араба, ни иудея, ни христианина, ни друза, землетрясение встряхнуло весь Ближний Восток, но особенно пострадали приморские районы, где были сосредоточены конечные пункты нефтяной сети.
Рубин ошеломленно откинулся на спинку кресла и потянулся в карман за несуществующими сигаретами, он не курил уже целых два месяца. Триумфальный локомотив ближневосточной нефти, увлекая за собой нефтедоллар, сошел с рельсов лет на 5–6. Единственным серьезным нефтяным источником мира осталась Сибирь. Основные кардинальные последствия этого события можно было просчитать сразу — цены на российскую нефть взлетают в стратосферу, американская печатная машинка, преобразующая черную нефть в зеленую краску, останавливается, рубль становится золотым. Но пройдет время, пока он напитается золотом и на это время золото останется единственным средством нефтяных расчетов.
Рубин подошел к бару, и, плеснув мимо рюмки, налил себе коньяку. Все было бы хорошо, и центр мира мог бы переместиться в Москву, если бы доллар опирался на золото, а не на баллистические ракеты. Американская валюта оказалась несостоятельной еще в начале 70‑х, когда французы предъявили правительству США триллион долларов США к оплате и американцы не смогли выполнить обязательств, заявленных на каждой бумажке из этой кучи. Тогда они просто плюнули на французов. Но на нефть, защищенную российским ядерным потенциалом, не плюнешь, а платить нечем. Значит, следовало ожидать подвоха от этой нации мошенников, они отберут там, где не смогут уплатить и украдут там, где не смогут отобрать силой.
Рубин вернулся к телевизору, на экране с ритуальными соболезнованиями появился скорбный российский президент в традиционной уже черной водолазке, он мог бы ее и не снимать.
Запись была сделана в какой–то резиденции, а не в кремле, отсутствовал театр масок российского политбомонда, вокруг толпились незнакомые люди. Вдруг Рубин ощутил, как железное его сердце пропустило удар — за спиной президента промелькнула высокая, красивая девка и исчезла, глянув в объективы александритовыми глазами.
— Как продвигается работа над моим троном? — спросила Аликс. Они сидели в том же речном ресторанчике и ели мороженое. — Она продвигается хорошо, питаясь моим чувством красоты и потом с моего лба. Но где вы собираетесь установить свое стольное место? Ландшафт мира меняется катастрофически быстро. — Ничего не меняется, кроме темпа изменений. Мир пожирают демоны политики, экономики и денег, а вовсе не пожар не нефтепромыслах, землетрясения случались и раньше. История пришпорена компьютером, история понеслась вскачь, ломая подковами черепа дураков. — Куда? — Кто знает? Знание предыдущих траекторий мировой эволюции не позволяет указывать направлений в будущем, накопление информации связано с появлением непредсказуемых, фрактальных аспектов. — Но есть же законы общественного развития, — возразил Рубин. — Единственный «железный» закон состоит в том, что нет никаких законов. Эволюция человечества развивается путем квантовых скачков, мгновенных переходов с одного уровня на другой. Политики и «прогрессивная общественность» постоянно ошибались, даже в прогнозировании сиюминутных перспектив. На рубеже прошлого и позапрошлого веков в Европе бытовало мнение, что войны между цивилизованными странами стали невозможн 6 ыми. Четырнадцатый год утопил эту иллюзию в горчичном газе. После Мюнхена великие политики великих демократий разъехались по домам, в полной уверенности, что им нечего бояться. Мир заплатил за их близорукость 60‑ю миллионами жизней. Горбачев болтал, как слепой попугай о «социалистическом выборе», когда Союз уже трещал по швам. Ученые, создавшие атомную бомбу, были уверены, что это всего лишь средство сдерживания, но американское демократическое правительство сбросило бомбу на головы японцев, едва на ней просохла краска. — Обозреватели пророчествуют большую войну, — заметил Рубин. — Не надо быть метеорологом, чтобы прогнозировать для человечества плохую погоду, — отмахнулась Аликс, — Но чем руководствуются люди, указывающие миру пути развития и пишущие для него законы? Чем они измеряют карту, если у них нет даже карты? Но они прокладывают курс корабля дураков, пока дураки спят, принимая феноменальный мир политики и СМИ за реальный, спят и видят сны о сытом будущем, когда уже нет и настоящего, пережевывая во сне меню и умирая, так и не проснувшись. — Всегда есть надежда, что спящий проснется, — усмехнулся Рубин. — Надежда? Надежда — подлая вещь. Надежда гнала евреев во рвы Бабьего Яра. Вера? От Рождества Христова не было таких зверств, которые люди бы не совершили во имя Веры. Любовь? Разве не из любви к своим детям американские пилоты сбрасывают бомбы на головы детей славянских и арабских? Вера, Надежда, Любовь — семантические призраки, вирусы в программе, натворившие больше реальных бед, чем чума, холера и сифилис вместе взятые. Избегайте любящих, уйдите из собрания верующих, опасайтесь одержимых надеждой — ибо они безумны. Тот, кто не живет в реальности настоящего момента, Йосиф — не живет нигде и никогда. Нет для него ни Царствия Небесного, ни радостей земных. Он — призрак, обитатель статического ада, поэтому, с ним можно обращаться, как с условной единицей. Цивилизация, основанная на принципах демократии — это печатный станок, выпускающий условные символы несуществующих ценностей, это дешевая коммерческая подделка, которая от тиражирования становится все хуже и дальше от оригинала — она лишена эволюционной перспективы.
— Так и черт с ней? — предложил Рубин, поднимая бокал с шампанским. — Так и черт с ней, — ответила Аликс, — Но сначала вы закончите мой трон.
— Вы последовали моим советам? — спросила Аликс. Они сидели в кабинете Рубина и пили кофе. — Последовал. Я вложил деньги в ВПК. — Куда именно? — В судостроение. — И что? — Компания «Аркос», акции которой я купил, получила правительственный заказ на строительство двух ракетных крейсеров. — Хорошо. Что с нефтью? — Невозможно пробиться. Туда ринулись все. Там сейчас такая свалка, что не исключено введение госмонополии, — Рубин развел руками. — В Украине есть нефтеперерабатывающий комплекс «Червень», — сказала Аликс, — Дела у него идут так себе. Купите столько его акций, сколько сможете. Это предприятие получит нефть по цене ниже рыночной и госзаказ на ее переработку. — Будет сделано. Но… — Что? — В Украине творится черт знает что. На ее западных границах не прекращаются учения НАТО. Украинская «труба» осталась, по сути, единственной артерией, по которой нефть из России идет в Европу и дальше. Сейчас каждый метр нефтепровода сделан из золота и украшен бриллиантами. — Если начнется драка, Йосиф, то она не закончится на украинском отрезке. Нет такой щели, в которую можно забиться. Сражаться придется в любом случае. Вкладывайте деньги. — Что делать с золотом? — Передать государству. В дар. За это вам расчистят место в свалке вокруг российской нефти и не отберут ваш прииск. Вы вернете все сторицей и через полгода станете самым богатым человеком в России.
— Йосиф Леонидович! — А? — В кабинет просунулась кудрявая головка Аллочки и превратилась в камею, застыв в направлении Аликс. — Ну, что там, Алла? — Включите телевизор, Йосиф Леонидович. — Горит Ледовитый океан? — Нет, Египет. Израиль бросил бомбу на Александрию. — Рубин схватился за пульт.
