– Завтра я еду с друзьями на машине.
– Завтра меня здесь не будет. Но я хочу пригласить тебя. I am funny with you![26]
Американца несло. Понимая в лучшем случае половину, Маша не пыталась уже претендовать на большее. Устала что-то. Нет, определенно, папа тоже не водил его к логопеду!
– I don’t understand! – взмолилась Маша. – Please, slowly![27]
Что-то о «москитос» было в тексте, которые кусают вот так: американец нагнулся с табурета, насколько позволяли его габариты (американца), и слегка ущипнул Машу за лодыжку – вероятно, она казалась ему самой доступной. «Небанально», – подумала Маша.
– Давай забудем о моей жене. Давай забудем о твоем муже. Только ты и я. Свечи. Музыка. Немного вина. И все.
– И все? I don’t understand!
– Твой английский очень хороший.
– Мой английский лучше вашего русского, – рассмеялась Маша.
– Я сегодня много пью. Но я пью последний день.
Природная скромность не позволила Машке спросить, почему много, почему именно сегодня и почему последний день. Ладно-ть, пора баиньки.
«To be funny»[28] обошлось нашему другу, видимо, в кругленькую сумму: долго хмурился, изучая счет, ткнул толстым пальцем в сомнительную бумажку – «А это что?», – наивно требовал объяснений, кои и последовали.
– Я имел чудесный вечер с тобой. – Американец приложился к ручке со всей элегантностью, на какую был способен гражданин штата Калифорния, загруженный несколькими порциями виски со льдом, изрядно разбавленном, мужчина в возрасте Карлсона и его же комплекции, отважный воздухоплаватель и вообще навигатор.
Холл был пуст. «Нептун» спал. Не спал Зия. Сверкнул глазами и сразу сделал вид, что не видит. «Пожалуйста, four – two – two» – взяла ключ у портье. «Черт, ну не могла же я сказать: не провожайте меня до крыльца – у нас ревнивый управляющий! Интересно, как Яна? Хорошей девочке уже пора быть дома».
«Ты во сколько вчера вернулась? Так я пришла позже тебя! ...Да? Классно! Ну давай, пока!» – Маша положила трубку и потянулась. Надо вставать, через полчаса зайдет Яна, как обычно. Они спустятся на завтрак. А в десять их уже будут ждать новосибирцы. Если все получится с машиной, они куда-нибудь поедут. Маше было все равно куда. День обещал чудесные приключения.
– Можно было взять дешевле. Но мы решили, что лучше не рисковать, – говорил Паша. Он же вел симпатичную белую «Тойоту», которая, прилично разогревшись на солнышке, постепенно остывала внутри клетчатого салона. Кондиционер работал вовсю, и Марья начинала себя чувствовать как овощ в холодильнике.
– Да, можно запросто застрять где-нибудь на полдороге, из экономии, – пояснила Лида. Она заняла место рядом с Машей, на заднем сиденье.
«Признавайтесь, кто любит ездить на переднем сиденье?» – Паша спросил, еще когда они усаживались. Лида воздержалась. Маша замешкалась. Она могла сказать, что любит, но всегда садилась сзади, за водителем. Самое безопасное место. Особенно когда не знаешь, с кем едешь – какой Шумахер за рулем. Особенно когда не знаешь, куда. Нет уж, увольте! «Я люблю!» – сказала Яна. «Ладно, на обратном пути поменяемся», – сказала Маша.
Уже закончились мощеные улочки Мармариса с его игрушечными домиками в два-три этажа, исчезла из виду бухта, с той ее стороны, где скопление яхт обнаруживало себя сухими остовами мачт.
Потянулись скалистые склоны по одну сторону дороги, вплотную, потом скалы отступили, уступив место под солнцем окультуренным полям, редким (по европейским меркам) поселениям, деревушкам с минаретами и апельсиновыми рощицами.
Паша вел машину классно. Спокойно, уверенно, без резких движений. Но проверить свою теорию у Маши не было никакой возможности. Желания, впрочем, тоже не было. Жизнь и так была восхитительна.
Промелькнули вдоль дороги голубые таблички-указатели: Даламан, потом Алания и Анталия. Ребята заранее купили карту, чтобы наверняка добраться до местечка под названием Фетие. «Фетие мое», – пару раз уже пропела Лида. Картой сразу завладела Яна, на правах впередсмотрящего.
У Яны была карта, у Яны была кепка, у Яны были командирские амбиции и место рядом с рулем – все это роднило ее со штурманом маленькой «Тойоты».
У Маши была черешня, и она была счастлива. Только косточки некуда выплевывать.
– Яна, бери черешню, – Маша протянула пакет вперед.
Кэп Паша имел дела поважнее. Впереди сияла капотом какая-то каракатица.
– Сейчас мы их сделаем!
– Йес-с!.. – Три барышни изобразили энтузиазм и полный восторг.
В кадр въехало еще нечто. Нагоняли компанию девиц в открытом джипе. У девиц был попсовый вид, как будто они только что снялись в клипе, а команду «Стоп, снято!» им никто не дал – хрен догонишь! Джип тоже был разрисованный. Как реквизит. Да, все было как в кино!
– А я вчера с американцем познакомилась, – сообщила Маша. – Он меня приглашал поужинать с ним. На яхте. To have a dinner.
– И вы друг друга поняли? – спросила Лида. На самом деле ей не настолько было это интересно.
– Ну да! – усмехнулась Маша. – Пока разговор не начал вертеться вокруг чего-то конкретного... Тогда я сразу впадала в ступор и не понимала ни слова! Категорически! И это повторялось примерно раза три. Сначала меня это напрягало ужасно, а потом стало просто смешно. Бедный американец! Ха-ха! Так и остался «с помытыми ушами»!..
Яна эту историю еще не слышала, но ей тоже было скучно: Машка явно забирала внимание на себя. А может, все наоборот – рассказчица из нее никудышная.
Очередной указатель привел всех в легкое замешательство.
Показался маленький городишко. Как раз вовремя, чтобы спросить дорогу, а может, просто остановиться.
Просто так остановились на площади. Зданьице, смахивающее на банк, еще строение в два этажа, с полукруглым фасадом, судя по флагу на рыжей черепице – здание местного муниципалитета. Вот и все достопримечательности, не считая, конечно, мечети с красивым минаретом, которая обязательно там была, не могло не быть. В любой глухой деревне, измученной палящим солнцем, была своя мечеть с башенкой минарета, как свеча на торте.
Безлюдный какой-то попался городишко. Вымер как будто. Полдень, однако. Аборигены спасаются от жары.
Наши компаньоны не прочь были размять ноги да и выпить чего-нибудь. В багажнике есть вода, купленная еще в Мармарисе, но кому она интересна? В поле зрения попала кафешка на улице, только возникло на пути неожиданное препятствие. Препятствие представляло собой стол с аккуратно разложенным хламом, именуемым «сувениры из Турции», или «украшения для оригинальных дам». За столом, понятно, стоял единственный оставшийся в живых местный житель, которого не свалило солнце в зените.
Для кого он там стоял? – вот что непонятно. Только он, кажется, уже знал ответ на этот вопрос.
Трое разумных людей благополучно миновали препятствие. Машку же всегда тянуло на блестящее. Припомнился тот улыбчивый турок с рафтинга, представлявший альтернативный туризм и легкое отношение к жизни вообще. Среди всей этой цыганской ерунды точно было нечто такое – альтернативное.
Временное помешательство обошлось девушке в белой курточке в десять «тугриков», в пересчете на понятные деньги – около шести долларов.
– Сколько отдала? – спросил Паша.
Маша крутила в руках браслет вполне варварского вида из мелких острых камушков вперемежку с маленькими монетками «под бронзу». Они сидели вокруг пластикового стола, лениво тянули из пустеющих стаканов...
– Ну, этот еще ничего. – У Яны в руках было другое Машино приобретение – тоже браслет – имитация янтаря с имитацией серебра.
– А этот можно носить на ноге, – примеривалась Маша.
Она тысячу лет не носила никакой бижутерии. А дома остался настоящий янтарь с настоящим серебром. Стопроцентный эксклюзив.
Яна поморщилась. Лида и Паша молча наблюдали за бесплатным цирком.
– Только не носи одновременно! И, я тебя прошу, не надевай это... там. – Яна не знала, как это сказать.
Ей не хотелось обижать сестру. А «я тебя прошу» – это вообще слова не из ее лексикона.
– ...при Вадиме? – догадалась Маша. Ее поразила абсолютная серьезность, с какой все это говорилось.
– Да, ты тут поноси. И в Красноярске. – Яна была сама лояльность.
Марью уже разбирало. Хотелось расхохотаться, и закипала злость. Одновременно. Ядовитый коктейль. Она оглядела себя, встряхнула на себе полы хлопковой курточки и вылепила, скорее, Вадику, заочно, а не Яне:
– Да? А ничего, что я так... не Гуччи и не Версаче?
Сдержанная Лида посмотрела с укоризной:
– Девчонки, только не ссорьтесь!
Маша застегнула на ноге камушки с монетками. Красноватый беспородный минерал и «бронза» здорово сочетались с текстилем цвета хаки на загорелых ногах. Камушки больно впивались в щиколотку при ходьбе, но – плевать! Халтурная застежка позорно обломилась в тот же вечер, и смелый аксессуар, не попадающий, по самому факту своего плебейского происхождения, в жестко регламентированный список статусных вещей, отпал за ненадобностью. У второго браслета была более завидная судьба: сувенир из Турции украсил плюшевую лапу Макуши.
