— Понятно. А умирают дети почему?
— По разным причинам. Только смерти нет. И умирать — приятно. На том свете более совершенная форма жизни. Там нет ни боли, ни страха. Тел тоже нет. Хотя личность сохраняется полностью. Горе от смерти близкого человека заставляет человека переосмысливать абсолютно все. Позволяет увидеть главное. Стать добрее. Вылезти из шелухи обыденности. Вырасти. И это — часть его контракта. И часть контракта того, кто ушел из жизни. Весь вопрос в том, какой вывод каждый для себя сделает.
— А Ад есть?
— Нет ни Ада, ни Дьявола. Все это — выдумки самого человека. Собирательный образ. Бог — един. И все создано им по принципу полярности. Хотя темные сущности есть.
— Почему тогда все не покончат жизнь самоубийством?
— На земле тоже неплохо — природа, птички, животные. И не только. Главное — опыт. Там ничего этого нет. И потом, самоубийство — вещь бесполезная. Все заново проходить придется.
— Почему?
— Человек сам стремится прийти на Землю. Стоит в очереди, чтобы выучить урок и стать совершеннее. Возвысится. Заключает контракт. Сам придумывает решение задачки и потом его ищет. Брак — тоже путь совершенствования. Способ создать гармонию, данный Богом. И тело нам дано Богом. И все в нем совершенно. Мы приходим сюда то мужчинами, то женщинами. Бегаем по разным странам и религиям. Сами выбираем родителей, потому что в каждом из них нам что-то нравится. Учимся от них, что правильно и как поступать нельзя ни в коем случае. Отрицательный пример — тоже опыт…
— Тяжело все знать и видеть, наверное. Проблемы каждого выслушивать. А вы давно этим занимаетесь?
— Мне пришлось. И знаю я далеко не все. У меня высшее техническое образование и работала я по специальности. Только не дали в той сфере работать — убрали оттуда. И не дадут. Я смирилась. У нас был дар в роду. Отрабатываю свою программу уже двенадцать лет.
— А вы Верх спрашиваете сколько брать за сеанс?
— Да, начинала с пятидесяти рублей. Потом стала зарабатывать. Верх не против материальных благ. Он хочет, чтобы человеку было хорошо. Бог — есть Любовь. Абсолютная. Все, что этому противоречит — не от Бога. Придумано одним человеком, чтобы управлять другим. Любящий родитель не захочет видеть свое чадо больным или нищим. Униженным или одиноким. И всех любит одинаково.
— А заповеди для чего? Запреты?
— Для этого же. Перечислены все разрушающие душевное и физическое здоровье человека чувства. Зависть. Гордыня. Когда ты что-то ставишь выше себя. Выше своего высшего "Я". Те же деньги. Или другого человека выше или ниже. "Не унижай и не унизься!" Величие человека от него самого скрыто, чтобы лучше был выучен урок. — Светлана устало зевнула. — Главное — любить себя. Уверенность в себе. Обретение внутренней гармонии. Тогда и окружающий мир ответит тем же.
Вика задумалась.
— А что это такое? Как понять — любишь ты или нет?
— Любовь — она тихая, не кичливая. Без цели. Просто есть.
Колесникова вспомнила вновь жестокие слова Вадима и вздохнула.
— А вообще какая-то справедливость существует?
— Нет, — улыбнулась женщина, — что русскому хорошо, то немцу смерть. Каждому дается то, что он просит, о чем думает, только человек часто не понимает, что ему действительно нужно. Важен только опыт. У каждого он уникален. Постоянное совершенствование — свойство Бога. Как правило, страх — пусковая кнопка. Преодоление собственных страхов ведет к духовному развитию. Чем больше воплощений проходит дух, тем он спокойнее, терпимее, мудрее ведет себя во многих ситуациях. Внутреннее перестает зависеть от внешнего. Поэтому дети на порядок умнее родителей. Чем старше дух, тем более сложные уроки он выбирает. Как в школе. Никогда не относись неуважительно к кому — бы то ни было из людей.
— Кто хуже живет, тот мудрее?
— Нет, конечно! Кто более трудные ситуации разрешает, находя гармонию, прощая себе и другим, дух того становится сильнее. Уровень вибрации увеличивается.
— А если не выучил урок?
— Верх осуждать тебя не будет. И любить меньше не станет.
— А есть предел совершенству?
— Нет. Вселенная — система зацикленная. Нет ни начала, ни конца. И времени тоже нет. Есть Дух и его развитие.
— Значит, мы все эволюционируем?
— Да, и чем дальше, тем быстрее.
— Мне нужно все это переварить! Я что-то читала, конечно…Слышала… Урывками… Только не задумывалась особо. Кстати, завтра отдыхать еду!
— Куда?
— В Андорру. На две недели.
— Давно пора!
Она поблагодарила Светлану, чувствуя, что просидела у нее намного больше положенного, попрощалась и бегом побежала к остановке. Предстояли еще сборы.
Колесникова резким рывком приподняла свой чемодан, минуя очередную ступеньку и, дернув за длинную металлическую ручку, громыхая маленькими, но шумными колесиками, вслед за Олей устремилась в глубь холла, где уже толпился народ. Стоял гул. Было душно. Она присела на подлокотник огромного бежевого дивана из кожи, облепленного такими же туристами, как и она сама и не без удовольствия вытянула ноги. "Вокзал!" — выдохнула, оглядываясь. Рядом навалена целая гора из разноцветных чемоданов, сумок, пакетов из "Дьюти-фри", курток, кофт, сапог, лыжного снаряжения, обтянутого плотной холщовой тканью. "И не лень все это было на себе переть!", — поразилась она увиденному и перевела взгляд на свою довольно скромную, небольшого размера поклажу.
Холл был довольно большим. Просторным. Ярким. Уютным. Плитка со множеством песочных прожилок гармонировала с обильной, ухоженной зеленью в горшках, расставленной по всему периметру. Светлая мебель новая, дорогая. Огромные, сверкающие чистотой стекла, заменяющие одну из стен, заканчивались стеклянными автоматическими дверьми, впускающими последнюю порцию шумных туристов, покинувших автобус. Девушка пробежалась глазами по пестрым картинам, в большом количестве украшавшем светлые стены. Утреннее солнце, недавно поднявшись из-за горизонта, придавало им теплый розовато-золотистый оттенок. Несколько мелких сувенирных лавчонок, организованных тут же, еще закрыты. Контрастные ковровые дорожки, возлежавшие на ступеньках чуть дальше, указывали дорогу в комнаты, где находилась долгожданные ванная и кровать. Вика еще раз устало вздохнула и нетерпеливо посмотрела на исчезнувшую за двигающимися телами стойку регистрации. Где гид?
— Блин! Тут по-русски никто не разговаривает! — подбежала к ней запыхавшаяся Оля. — Пошли!
— А по-английски?
— Коряво и только один парень.
— Повезло! А гид-то где?
В дверь вбежала маленькая, худенькая, но очень живая брюнетка лет двадцати пяти. Она быстро очутилась возле ресепшен, бесцеремонно расталкивая людей и еще быстрее заговорила на испанском. Затем, молниеносно обеспечив приехавших ключами от номеров и необходимой информацией, скрылась, пообещав подъехать в отель через полтора часа. Зевающие, болтающие друг с другом туристы направились наверх. Затем, распаковав чемоданы и приведя себя в порядок, отправились на завтрак.
— Чего делать будем? Командуй! — засовывая кусок ветчины в рот, в довольной улыбке расплылась Виктория. После душа и чашки горячего кофе она чувствовала себя значительно лучше.
— По идее, нужно сначала послушать гида.
Колесникова кивнула. Оля продолжала с воодушевлением:
— Потом сходить в магазин. Купить тебе куртку со штанами. Лыжи брать не хочешь?
Последовало невнятное мычание, символизирующее, скорее всего, отрицательный ответ.
— А зря! Тут цены очень даже приемлемые. Без пошлины. Все отсюда все везут.
— Ну! Только не лыжи! Я с ними не попрусь! Лучше возьму в прокат.
— Как хочешь. В горах ни разу не была?
— Не-а.
— Там такая красота!
— Тут везде красота! — парировала Вика, смотря сквозь окно на проезжающие мимо по выложенной цветными булыжниками узкой дороге игрушечные иностранные автомобили. Из под капота которых не вырывался почему-то привычный серый дым. На старинные каменные стены невысоких домиков. Кирпичную ограду. На замысловато подстриженные кроны нескольких деревьев на другой стороне улицы, если это вообще можно назвать улицей. На газоны. Такое все маленькое! Чистое!
— Ты о чем задумалась?
— Так, ни о чем. Вспомнила сказку про Гензель и Гретель. Братьев Гримм. Такое ощущение, что я в кукольном городке.
— Вообще-то это — местная столица!
— Ну и что? Больше от этого она не становится! До наших просторов тут, хм… далеко!
— Все равно прикольно!
Вика кивнула.
— Очень хочется наружу! На солнышке погреться. На горы посмотреть! Ты доела?
— Да.
Девушки направились к себе и через десять минут прогулочным шагом топтались по главной улице, вдыхая свежий воздух в ожидании маленькой брюнетки, больше смахивающей на обезьянку. Дойдя до угла, заметили на проезжей части полную темноволосую женщину в форме, свистком и руками регулирующей движение. Послушные маленькие машины юркали с визгом мимо нее.
