— Он должен думать об учебе, а дальше видно будет.
— Да, генерал.
— Он сильный мальчик, он многого добьется.
— Скорей всего.
— Знаете историю о руке Хоакина Мурьеты?
— Что-что?
— Хоакин Мурьета. Бандит.
— Потрясающе.
— Он терроризировал весь Техас, много лет наводил ужас по всему Техасу, жестокий бандит, он был очень силен, насколько это известно, он уложил одиннадцать шерифов за три года, за его голову назначили целую коллекцию нулей.
— Серьезно?
— В конце концов, чтобы схватить его, они вынуждены были пустить в ход войсковые части. Потратили некоторое время, но схватили его. И знаете, что они сделали?
— Нет.
— Ему отрезали руку, левую руку, ту, которой он стрелял. Положили ее в мешок и отправили по окрестностям Техаса. Сделали круг по всем городам. Шериф получал посылку, выставлял руку в салуне, потом опять упаковывал в мешок и пересылал в ближайший город. Это служило предостережением, понимаете?
— Да.
— Чтобы люди знали, кто сильнее всех.
— Ясно.
— Вот, а знаете, что самое любопытное в этом деле?
— Нет.
— Говорят, что по окрестностям Техаса путешествовало четыре руки Хоакина Мурьеты, чтобы ускорить дело, правда-правда, а остальные три отрезали у каких-то проклятых мексикашек, но однажды они ошиблись в расчетах, и в город под названием Мартинтаун одновременно прибыли две руки Хоакина Мурьеты, и обе левые.
— Классно.
— Знаете, что сказали люди?
— Нет.
— И я — нет.
— Что-что?
— И я — нет.
— А-а.
— Красивая история, да?
— Да, красивая история.
— Я подумал, что это могло бы пригодиться для вашего вестерна.
— Обмозгую.
— Когда я приезжал последний раз, в холодильнике лежали пластмассовый желтый самолетик и телефонная книга.
— Сейчас все лежит на своих местах.
— Я на вас полагаюсь.
— Конечно.
— Мальчик должен пить молоко и запивать им витамины.
— Да.
— И кальций, ему нужен кальций, у него всегда была нехватка кальция.
— Да.
— Потом как-нибудь я объясню вам.
— Что?
— Почему я здесь, а Гульд — там. Я полагаю, это кажется вам не слишком удачной выдумкой.
— Не знаю.
— Я уверен, что это кажется вам не слишком удачной выдумкой.
— Не знаю.
— Я потом объясню, и вы увидите.
— Хорошо.
— Какая проблема была с этой немой девушкой. Славная девушка, но как непросто было объясняться с ней.
— Могу себе представить.
— С вами гораздо спокойнее, Шелл.
— Да.
— Вы разговариваете.
— Ну.
— Это намного удобнее.
— Я согласна.
— Отлично.
— Отлично.
— Передадите трубку Гульду?
— Да.
Отец Гульда звонил по пятницам в девятнадцать пятнадцать.
Прелестна шлюха из Клозинтауна, прелестна. Черны волосы у шлюхи из Клозинтауна, черны. В ее комнате на втором этаже салуна десятки книг, она читает их, когда ждет, истории с началом и концом, если попросишь, она расскажет их тебе. Совсем молода шлюха из Клозинтауна, совсем молода. Сжимая тебя коленями, она шепчет: любовь.
Шатци говорила, что ее услуги стоили как четыре кружки пива.
Вожделение к ней шевелится в штанах у всего городка.
Если придерживаться фактов, то она прибыла туда, чтобы стать учительницей. С тех пор, как уехала девица МакГи, из школы сделали склад. Так что она прибыла сюда. Она все устроила, и дети начали покупать тетради, карандаши и все остальное. По мнению Шатци, она знала свое дело. Она все делала просто, и у нее были книги, понятные книги. К тому же старшие мальчики вошли во вкус, они приходили когда хотели, учительница была красива, и наконец тебе удавалось прочесть надписи под головами бандитов, тех, что вывешивались в конторе шерифа. Это были те мальчики, которые уже стали мужчинами. Она сделала ошибку, оставшись с одним из них наедине, как-то вечером, в опустевшей школе. Она прижала его к себе, она занялась с ним любовью и вложила в нее все вожделение мира. Позже, когда это стало известно, мужчины тоже пошли бы наверх, но жены сказали, что она шлюха, а не учительница.
— Верно, — сказала она.
Она закрыла школу и отправилась в другую часть улицы, в комнату на втором этаже салуна. Тонкие руки у шлюхи из Клозинтауна, тонкие. Ее звали Фанни.
Все любили ее, но только один — по-настоящему, это был Пэт Кобхэн. Он оставался внизу, пил пиво и ждал. Когда все было кончено, она выходила.
— Привет, Фанни.
— Привет.
Они ходили вперед и назад, от начала городка до его конца, прижавшись друг к другу во мраке, и говорили о ветре, который никогда не кончался.
— Спокойной ночи, Фанни.
— Спокойной ночи.
Пэту Кобхэну было семнадцать лет. Зеленые глаза у шлюхи из Клозинтауна, зеленые.
— Если хочешь понять их историю — сказала Шатци — ты должен знать, сколько патронов в одной пистолетной обойме.
— Шесть.
Она говорила, что это прекрасное число. Подумай. Заставь этот ритм звучать. Шесть выстрелов, один два три четыре пять шесть. Прекрасно. Слышишь тишину после этого? Вот это и есть тишина. Один два три четыре. Пять шесть. Тишина. Это как вздох. Каждые шесть выстрелов — вздох. Ты можешь дышать быстро или медленно, но каждый вздох прекрасен. Один два три четыре пять. Шесть. Теперь: вздох, тишина.
— Сколько патронов в обойме?
— Шесть.
— Тогда я расскажу тебе эту историю.
Пэт Кобхэн смеется внизу, на бороде у него осела пивная пена, руки пахнут лошадьми. В салуне играет скрипач, владелец дрессированной собачки. Люди бросают монеты, собака подбирает их и приносит хозяину, становясь на задние лапы, опускает монеты ему в карман. Скрипач слепой. Пэт Кобхэн смеется.
Фанни трудится наверху, между ног у нее сын пастора. Любовь. Сына пастора зовут Янг. На спину он набросил рубашку, у него мокрые от пота черные волосы. И что-то похожее на ужас в глазах. Фанни говорит ему: трахни меня, Янг, но он твердеет и лишь слегка касается раздвинутых бедер — белые чулки с кружевами чуть выше колен, а потом — ничего. Он не знает, куда смотреть. Она берет его руку и кладет у себя между бедер. Вот так, Янг, говорит она. Ласкает его. Ты красивый, Янг, говорит она. Проводит языком по ладони, смотрит ему в глаза, затем поворачивается и ласкает его легчайшими прикосновениями. Давай, говорит Янг. Давай. Тогда она охватывает ладонью его член и сжимает его. Он закрывает глаза и думает: я не должен думать. Ни о чем. Она рассматривает собственную руку, пот на лице Янга, на его груди, потом снова смотрит на руку, которой слегка проводит по его члену. Он мне нравится, Янг, я хочу его, хочу твой член. Янг лежит на боку, опираясь на локоть. Локоть дрожит. Иди ко мне, Янг, говорит она. У него закрыты глаза. Иди же. Он поднимается над ней и входит меж раскрытых бедер. Вот, Янг, вот так, говорит она. Он открывает глаза. В глазах что-то похожее на ужас. С гримасой на лице, он соскальзывает с нее. Подожди, Янг, говорит она, обними меня за шею, поцелуй. Подожди, говорит он.
Пэт Кобхэн смеется внизу и бросает взгляд на часы с маятником позади стойки. Он заказывает еще пива и играет серебряной монетой, пытаясь удержать ее в равновесии на краю пустого стакана.
— Хочешь за меня замуж, Фанни?
— Не говори глупостей, Пэт.
— Я серьезно.
— Перестань.
— Я тебе нравлюсь, Фанни?
— Да.
— И ты мне нравишься, Фанни.
Монета падает в стакан, Пэт Кобхэн переворачивает стакан, вытряхивает монету на деревянную стойку, выливается немного пива, немного жидкости, немного пены. Он берет монету и вытирает ее о штаны. Смотрит на нее. Он хотел бы ее обнюхать. И снова кладет ее на край стакана. Бросает взгляд на часы. Думает: Янг, ублюдок, ты кончил? Сладко пахнет шлюха из Клозинтауна, сладко.
Фанни соскальзывает вниз и касается Янга губами, он смотрит на нее, ему это нравится. Он запускает руку ей в волосы и проводит по ним. Она берет его за руку и отводит, продолжал целовать. Он смотрит на нее. Он снова кладет руку ей на голову, она останавливается, поднимает к нему глаза и говорит: не волнуйся, Янг. Молчи, говорит он, и притягивает к себе ее голову, Она берет в рот и закрывает глаза. Она скользит вперед-назад, все быстрей и быстрей. Да, шлюха, да, говорит он. Вот так. Она открывает глаза и видит блестящую от пота кожу на животе Янга. Видит мышцы, которые сокращаются рывками, точно в агонии. Давай, требует он. Не останавливайся. Точно в агонии. Он смотрит на нее. Ему нравится. Смотрит на нее. Потом кладет руки ей на плечи, сильно сжимает и неожиданно отталкивает назад, укладываясь на нее. Потише, Янг, говорит она. Он закрывает глаза и наваливается на нее. Тише, Янг. Она ищет рукой его член, но он отталкивает ее. С силой вдвигается между бедер. Дерьмо, говорит он. Дерьмо. Ко лбу прилипли волосы, вымокшие от пота. Дерьмо. Снова внезапно соскальзывает с нее. Она поворачивает голову, на мгновение поднимает глаза к небу и вздыхает. И он видит. Видит это.
