— Под себя будет грести, — сформулировал я, — вам хрен теперь, что достанется.
В глазах Сарамина промелькнула паника.
— Но, говорят, его к нам временно перевели, — с тайной надеждой в голосе сказал он, — на полгода. Он на своём старом месте, вроде накосячил.
— Ну, тогда тем более всё ясно. Будет защёчные мешки до самого отъезда набивать. В одиночку. Ладно, делать нечего, пойду его искать, — я поднялся с места.
— Набили б мы ему защёчный мешок, если б могли, — сказал мне напоследок Сарамин, прощаясь, и показал несколько раз, как именно и каким местом, он бы это сделал.
Выйдя от Серёги, я отправился на поиски нового начальника таможенного поста. В канцелярии местные девчонки сообщили мне, что Фролов на очередном досмотре и будет на своём месте примерно через полчаса. Я снова вышел в знакомый, до каждой трещины в штукатурке, коридор с облупленными стенами и призадумался над своими дальнейшими действиями. Таможенный пост жил вроде бы своей обычной жизнью, мимо то и дело пробегали знакомые брокеры и их незнакомые мне клиенты, тащившие с собой ворохи накладных и деклараций. Но какое-то беспокойство, висящее в воздухе, чувствовалось всё равно. Мимо прохромал Кинг-Конг и даже не поздоровался. Постепенно общая нервозность стала передаваться и мне.
И с чего это я так вдруг уверен в своих силах? На самом деле, ходим ведь по краю обрыва. Все эти лишние детальки не прописанные в накладной, это же так, ерунда, вершина айсберга. Осталось для полного счастья до контрабанды ещё опуститься, чтобы сразу в тюрьму на семь лет. Вдруг этот Фролов, скотина, — честный чиновник? Начнёт копать до самого дна и привет.
Так я себя растравил подобными мыслями, что мне даже физически плохо стало. Скрутило живот. Прямо как в старые добрые времена, когда я только начинал осваиваться в этом гадюшнике. Тогда помнится, живот мне начинало скручивать ещё в дороге, только на подъезде к аэропорту. Доходило до того, что едва получив пропуск на таможню, я бегом мчался в здешний туалет, вперёд всех кабинетов. Вон, эта спасительная дверь в конце коридора. И так это в привычку вошло в первое время, что я пока в кабинке сидел заодно с основным процессом, то деньги заново пересчитывал, то в кучки, простите за каламбур, их складывал: эту вот, на официальный платёж в кассу, а эту на неофициальный инспектору. Знали бы таможенники, чем я у них в сортире занимаюсь. Но как правильно сказал римский император Веспасиан: «деньги не пахнут». Жалоб на не те запахи не было.
Неужели сейчас снова придётся отступать в туалет, для перегруппировки сил? Я постарался вспомнить медитативную технику моего гуру Валеры (я к нему пять лет на йогу хожу и заодно духовно расту на его занятиях). В той технике главное — сосредоточение на точки чуть ниже пупка (как раз там, где у меня сейчас проблема) и внутренняя мантра — необходимое в этот момент мысленное словесное утверждение. Без шуток, если правильно поднапрячься, то всё работает. Я к Валере на занятия после работы всегда приезжал и соответственно первую половину тренировки у меня мысли ещё по инерции о работе были, как ещё больше денег настричь. А вторую половину занятий, я девок полуголых на соседних ковриках разглядывал. И как попёрло мне через пару месяцев в обоих направлениях!
Но, только я, сосредоточившись, забубнил про себя: «Фролов взятки берёт, Фролов взятки берёт», как меня отвлёк от духовного процесса местный абориген в лице здешнего охранника. Он только, что видимо, сменился с поста, и сейчас его распирали какие-то невыразимые чувства, которыми он был обязан хоть с кем-нибудь поделиться. Так-то я, можно сказать, с ним знаком, здороваюсь за руку при встрече уже год, хотя это все равно не мешает ему каждый раз тщательно проверять мой пропуск и соответствие моего лица паспортной фотографии. Может ему память стирают каждый вечер перед уходом с работы?
Этот освободившийся страж таможенного поста, какое-то время слонялся по коридору, путаясь под ногами у кого только можно, а потом попытался помочь двум девицам в зелёной форме откопировать какие-то документы на старом ободранном ксероксе, стоящим здесь с незапамятных времён. Попутно он им что-то горячо втолковывал и, относясь, видимо, к категории людей, у которых руки действуют отдельно от головы, зачем-то открыл крышку копировального аппарата во время его работы и в одно мгновение ослепил себя и всех окружающих. Ксерокс хоть был и старый, но лампа у него была все ещё мощная.
Я сидел в это время с закрытыми глазами в медитации, повторяя свою мантру, и поэтому сначала посчитал вспышку света, пробившуюся сквозь темноту подходящим духовным знаком. Мой гуру авторитетно доказывал, что внезапное снисхождение света говорит о приближении благоприятных событий. Правда, он имел в виду нирвану, а мне сейчас требовалось кое-что другое. Но получил я третье: непрерывно моргающего охранника, которого ослепшие девицы кое-как ощупью отогнали от копировального аппарата, как раз в мою сторону. Он уселся рядом на свободный стул, и всё ещё помаргивая, прилип уже ко мне. Я вздохнул, посмотрел на часы, понял, что у меня впереди ещё как минимум двадцать минут ожидания и сдался неприятелю. Во всяком случае, у меня была надежда, что мой преторианец, расскажет что-нибудь интересное про своё новое начальство. Но этого парня распирали другие новости.
Оказывается, за то время что я пахал за границей, здесь не только назначили нового начальника таможенного поста, но ещё и сошлись в решительной битве две чоповские армии. Здесь, в смысле в нашем городе, а не на таможне конечно. Эти ЧОПы они же всем кому ни попадя свои услуги предлагают. Так получилось, что, то ли их наниматели чего-то не поделили, то ли они сами нанимателя. Этакие суровые сибирские кондотьеры. Ну, и ухлопали по одному ландскнехту с каждой стороны. Как, неужели я не слышал? А вот, лично он в этот день именно этого парня в бой и провожал. Которого потом обратно на щите принесли.
— А что вы там не поделили? — я немного заинтересовался историей, — ради чего, так сказать на подвиг шли?
— Ну, — пожал плечами страж, — нам начальство велело этот склад охранять, а тем другие приказали…. А я и говорю Толяну, не езжай никуда сегодня, предчувствие у меня…. А он, не послушал, поехал….
— Опасные тут у вас места.
— Так они нас не пускали, а мы с приказом…. Начали в воздух стрелять сначала, а потом во все стороны…. Ты понимаешь, это я должен был вместо Толяна туда ехать… Я ему и говорю….
— И что не задержали никого потом??
— А? Кого?
В общем, обалдеть можно, у них там всё оказалось в лучших традициях итальянской мафии. Мол, Толян завалил того парня, а тот парень Толяна. Поэтому, из оставшихся в живых, никто не виноват. И дело уголовное возбуждать не надо. А на самом деле всё начальство — козлы и погибнуть должен был именно он, охранник, но Толян, можно сказать, взял его судьбу на себя. Представляю ли это я?
Я представлял, но разобравшись с судьбой Толяна, я всё-таки хотел узнать немного и о событиях последнего времени случившихся здесь на таможенном посту, а не на какой-то безымянной оптовой базе. Но наш разговор почему-то всё время сворачивал на Толяна и рассказчика. В последней версии, которую я успел напоследок услышать, автор, уже было и сам собрался в этот роковой поход и даже одел бронежилет и почти уже сел в машину, но обречённый Толян каким-то необъяснимым образом всё равно оказался на его месте. Мой собеседник даже удивлённо разводил руками, не в силах дать объяснение этому непостижимому факту. Но, вот, поди ж ты, случилось! А ведь Толян….
— Охранник Пистолетов! — раздался вдруг над нами суровый голос, — вы задолбали уже всех этой историей. Сменились? Езжайте домой!
Перед нами стоял невысокий, коротко стриженый человек с погонами майора. Мгновенно покончив с охранником, он внимательно посмотрел на меня.
— Алексей Соин?
Я молча кивнул. Этого майора я точно видел первый раз в жизни. Откуда он меня знает?
— Я Геннадий Фролов, начальник поста — отчеканил он, — мне уже сообщили, что вы меня ждёте.
— Очень приятно, да, жду, — кое-как выдавил я. Всё было как-то слишком стремительно. И охранник тоже стремительно исчез. Только что был, и нет его.
— И я вас жду, — нахмурился майор, — уже почти месяц. А вас всё нет и нет. Пройдёмте ко мне, поговорим.
Только одну секунду я смотрел прямо в его бесцветные глаза. И меня озарило! Даже мой гуру Валера позавидовал бы такому мощному духовному просветлению.
Заходит Боинг на посадку
Радуются все пассажиры
И я рад: взял деньги суровый таможенник
Рабочий кабинет у меня небольшой, зато свой. Справа от меня сидит моя бухгалтерия, а прямо передо мной только по противоположной стороне коридора, располагается большой зал, где сидят шестеро моих менеджеров — акулы оптовых продаж. По другим двум этажам, нашего технопарка раскинулись владения красниковского «Астеха». Окружили со всех сторон мою маленькую «Сибирскую Электронную Компанию».
