Все это приводит к тому, что кроме ракетных подводных лодок стратегического назначения нужны еще и многоцелевые лодки, а потом и дизельные лодки с повышенной автономностью.
Так и возникает очередная гонка вооружений.
Гонка, в необходимости которой все уверены так же, как и в ее бесполезности.
Мы вынуждены делать абсолютно бесполезное дело – вооружение проигрывает времени.
Мир разрастается настолько стремительно, что применение хотя бы одной баллистической ракеты скажется на всем земном шаре.
То есть пустивший ракету пустит ее прежде всего в себя.
До этой мысли политики еще не добрались, поэтому ракетные подводные крейсера, как и прочие корабли, будут создаваться еще очень долго.
Сегодня уже не нужны торпеды, которые, взрываясь под днищем подводного корабля, убирают взрывом из-под него всю воду, в результате чего водяное давление просто переламывает корабль пополам.
Задачи изменились. Войны будущего вообще представляются мне некой шахматной партией, когда один противник говорит другому: «Вам мат в три хода!» – и если его не понимают, показывает все эти ходы без применения оружия.
Что же касается торпед, то, как мне кажется, их создатели скоро пойдут по пути уменьшения боевого заряда в пользу точности.
И подводные лодки будущего, на мой взгляд, – это очень небольшие подводные аппараты, полностью автоматические. И вооружены они одной, максимум двумя-тре-мя торпедами.
Сами лодочки прячутся внутри судна-матки, которое представляет собой обычный контейнеровоз или же танкер. Причем под перевозку этих малюток может быть приспособлен любой контейнеровоз и любой танкер.
Базироваться же такие малютки не должны в какой-то определенной базе. Они должны разъезжать по всей стране на спецпоездах, замаскированных под обычные вагоны. Доставка их в базу, погрузка и выход в море должны быть делом одного дня.
Вот тогда они смогут скрытно выйти в море, не опасаясь превентивного удара, потому что, чтоб перекрыть этот выход, придется перекрыть все движение водного транспорта, а это год от года будет сделать все сложнее.
Разворачивание подводных сил на позициях в этом случае может быть осуществлено очень быстро.
Цели для противника будут очень малы и многочисленны, что затруднит их обнаружение и уничтожение, а вот торпеды, выпущенные из таких подводных лодок одновременно, цели найдут. Каждая свою.
Взрыв такой торпеды не уничтожит корабль противника. Он всего лишь оторвет ему, скажем, винты или нанесет какое-либо другое повреждение, которое сведет на нет выполнение им боевой задачи.
Подводная лодка, к примеру, у которой оторвало винты, будет заниматься не подготовкой к ракетной стрельбе, а борьбой за собственную живучесть.
Находясь под водой, она вынуждена будет всплыть, а на поверхности ее уже будет ожидать авиация противника – этот самый опасный враг подводных лодок на все времена.
Вот такой мне представляется будущая война на море.
* * *
О вчерашнем посещении Магадана высшими силами.
Как все-таки хорошо: пришел, увидел, рассказал, пожурил, поругал, путь наметил, про себя отметил – забота, бля!
* * *
В район Сомали пошлют наш эсминец. Как-то я говорил с одним представителем.
Ох и ленивые! Ленивые умом. Эти всегда потерпят поражение.
* * *
Прочитал воспоминания Алена Польца о том, как советские войска освобождали Венгрию. Насиловали и убивали. Множество женщин в районе боевых действий были изнасилованы и не один раз. Расстрелы на месте. То есть немцы и наши – это примерно одно и то же. Когда войска шли, насилие было минимальным, как только остановились, так и началось.
Я впервые услышал об этом лет двадцать пять назад от ветеранов той войны. Они рассказывали. Скупо, но рассказывали. Я тогда испытал шок. Меня воспитывали, воспитывали на том, что мы освобождали Европу, но забыли сказать как. Я отказывался верить, но рассказчики усмехались и говорили, что это правда.
В войне нет победителей. И в Великой Отечественной тоже. Поэтому у меня особое отношение к любой войне.
Так что памятники воинам-освободителям по всей Европе – это, знаете ли, штука спорная.
И когда кто-то хочет их демонтировать, то сопротивления в моей душе это не встречает.
Хотя это тоже часть истории.
А правду о той войне еще только предстоит написать.
Диву даюсь, как они еще не выдохлись и как им хватает себя для нужд и экстренных потребностей всех этих больших государств и густонаселенных империй, где все потуги человека ограничены узкими пределами его берлоги, где духовная жизнь придавлена и сведена к абсолютному нулю, а человеческие страсти замызганы и заморожены.
Там достаточно даже не самой рассудочности, а лишь легкого на нее намека, чтобы все сейчас же заговорили о мудрости, а что же касается остроумия, то без него обходятся совершенно, ибо даже ни искры его там не требуется.
* * *
Пуманэ для меня всегда будет только жертвой. Я об этом писал, говорил и продолжаю говорить. Я отказываюсь верить в правосудие в России. Это не правосудие, это что-то иное. Можно взять человека на улице, затащить в милицию и растерзать там его без суда и следствия, а потом объявить, что он был террористом, мол, чего вы его жалеете.
Ну если не террористом, то хотя бы бандитом – тоже нечего жалеть.
А уж как милиционеры при этом пострадали – это не описать.
А родителям-то человека каково? Отец и мать служили Родине, а потом им объявляют, что вся их жизнь псу под хвост. Это как? И жены человека тоже прокляты? И дети? Это правосудие?
Я говорил и говорю: человека убили, остальное – от лукавого. Я знаю, как у нас даются показания на мертвого и как суд проходит. И я своего мнения не изменю.
* * *
26 сентября 1963 года подводная лодка 627А проекта К-181 достигла Северного полюса.
Командир корабля капитан второго ранга Ю. А. Сысоев и старший на борту командующий Северным флотом адмирал В. А. – Касатонов получили звание Героев Советского Союза.
Поход подо льды трудная задача не только из-за того, что при аварийной ситуации невозможно всплыть, но и из-за того, что ледяные пики уходят под лед на десятки метров в глубину и на них можно легко напороться. Это лес из подводных сталактитов, под которыми и крадется подводная лодка – очень неприятная штука.
Так что поход на Северный полюс – дело опасное. Но под лед ходят хотя бы потому, что ракетная подводная лодка, осуществившая пуск своих ракет с Северного полюса, практически неуязвима для ответного удара.
Такие походы считались походами за наградами, поэтому кроме старшего на борту в них ходил целый букет из штабных.
Мне переслали выписку из вахтенного журнала центрального поста К-181:
06.00 Подводная лодка достигла Ш – 90 градусов 0 минут СШ – района Северного полюса…
06.43Дали пузырь в среднюю. Всплываем…
06.51 Отдраили верхний рабочий люк. Ш – 90 градусов 0 минут. Всплыли на Северном полюсе. Стравлены баллоны вакуумирования. Ветер 4 балла, снегопад, температура воздуха – 15 градусов по С, Р – 750 мм, лед 30–40 см…
10.30 На Северном полюсе водружен Государственный флаг СССР и Военно-морской флаг СССР.
10.40 При опробовании льда спускались с борта, командир БЧ-1 капитан-лейтенант Храмцов оступился в полынью. Утоплены канадка меховая – 1 шт., сапоги – 1 пара, меховые рукавицы и аварийный ломик. Ш– 90 градусов. Ввиду большой глубины затопления (4000 метров) имущество признано безвозвратно утерянным и с согласия командующего Северным флотом адмирала В. А. Касатонова списано, о чем был составлен соответствующий акт…
Великое и смешное – все рядом. Люди жизнью рискуют, но и о списании имущества не забывают.
Странно, что они там бинокль в воду не уронили.
Если в свое время нам, к примеру, надо было подарить старшему на борту бинокль, то в вахтенном журнале делалась запись: «При следовании ПЛ в надводном положении сигнальщик матрос Куквин уронил за борт бинокль».
Потом издавался приказ о наказании матроса и командира штурманской боевой части, имущество признавалось «безвозвратно утерянным», а адмиралу дарили бинокль.
А тут утопили канадку, сапоги, рукавицы и лом. И глубина отмечена – 4000 метров. Не забыли про глубину.
Как будто если б там было бы 40 метров, то за канадкой немедленно кто-нибудь нырнул.
Ну, лом – это понятно, а вот упавший за борт на Северном полюсе вряд ли начнет раздеваться в воде, температура которой частенько достигает минус двух при минус пятнадцати на ветру.
Падали у нас люди за борт и при минус пятнадцати и при минус тридцати.
Падали при стоянке в базе – верхние вахтенные, например. В канадке, в ботинках, в валенках, в обнимку с автоматом Калашникова. И никогда никто ничего не терял.
