- Что это за девка? – спросила я у Эллы.
- Это Зоя. Да ты ешь, ешь, смотри, какая вкуснотища!
Дальше я плохо помню. Всё стало как во сне. Я почему-то убежала, блуждала по улицам, торчала у не открывшегося ещё утреннего метро, ехала первым поездом в вагоне с бомжами, сильно воняло…
А Влад… Вот и всё… Всё кончилось… Вовчик, эх ты, как ты мог! Это случилось быстро и неожиданно. Влад собрал свои вещи и исчез. Переехал к Зое. А я впала в дикую депрессию. Не хотелось ни есть, ни пить, ни двигаться. Вставала с постели лишь ради Рика. Его я выводила гулять, ему варила кашу с тушенкой (банок было много, мне их ещё Мэри накупила). Я валялась, уткнувшись в подушку, и не могла даже выплакаться – слёз не было, всё во мне пересохло. Меня изводила память. Мой мир разлетелся вдребезги, словно ёлочная игрушка, сорвавшаяся с самой высокой ветки. Рик лежал рядом с моей кроватью, в глубокой тоске. Пёс переживал за меня. Элла пыталась расшевелить меня, вернуть к жизни, приходила с тортом, с пирожными и шампанским. Но меня хватало лишь на то, чтобы открыть ей дверь. Я тут же снова валилась в постель и молчала. Однажды она привела с собой психолога. Это был плотный мужчина лет сорока пяти. Он принялся болтать на самые разные темы, я вяло поддакивала. Потом что-то произошло. Видимо, он применил гипноз. Я снова была маленькой девочкой. Детский сад, много нас, вон Нинка, а это Ленка, вот и Никитка. А это мы на детсадовской даче. Дача! Лето! Детсад… Сидим в песочнице, я сделала прекрасный куличик, украшаю его головками одуванчиков. Кто-то прыгнул к нам в песок. Никитка. Он хохочет и топчет мой замечательный кулич! Растоптал! Дурак! Ну, всё! Я вцепляюсь в волосы этому придурку! Он сильно бьёт меня коленкой под дых! Боль, задыхаюсь, не хватает воздуха, скрючилась, рот – как у рыбы на песке… А вот новый день, особенный! Мой день рожденья! Я с нетерпеньем жду приезда родителей, мечтаю, что они заберут меня на время, мы будем все вместе гулять и пить ситро, есть пирожные, я расскажу им обо всём-всём, они подарят мне мягкого такого игрушечного медвежонка, я давно его выклянчивала. А их всё нет и нет. А у нас уже тихий час. Где же они? Неужели, забыли? Нет, не может быть… Но вот воспитательница тихонько манит меня за собой, я встаю, иду к дверям, выхожу во двор – мама с папой, ура! Сейчас будет праздник! Бросаюсь к ним! Обнимаю маму, папу! Они меня торопливо поздравляют, суют в руки большую коробку, и уходят… Разочарование, сильное горе, отчаяние, злость! Возвращаюсь в комнату, ложусь в постель. Рассматриваю коробку. Читаю буквы на ней: «Кукла Зоя». Открываю. Кукла с рыжими волосами, с круглыми синими глазами, в синем платье. Красивая. Но мне не она нужна, а праздник! Вместе с мамой и папой! Кидаю её под кровать. Ломаю в ярости коробку. Ненавижу, ненавижу!!! Всё. Открываю глаза. Я в постели. Я – усталая разочарованная женщина. Надо мной склонился мужчина. Психолог. Внимательный взгляд серых глаз. Меня бросил любимый. Ещё одно предательство. Кукла Зоя. Да нет, просто Кукла – это я, а Зоя – это та рыжая пышка, что увела его. Но платье было не синее, а оранжевое. Ярко оранжевое. Как солнце. Мне не хватает солнца. Надо выйти из всего этого, а то ведь бред какой-то! Влад – мой бывший сосед, просто. Сосед, был – и нет. Всё остальное мне пригрезилось.
Стало легче. Захотелось есть. Хороший психолог.
Днём пришла Элла с пирожными. В бирюзовых глазах – искорки, жемчужные волосы блестят. Я заварила свежий чай. Достала и поставила тонкие фарфоровые чашки. Налила в них крепкий, ароматный эрл-грей.
- А ты уже оживаешь, - сказала Элла. – Румянец появился.
- Да, хороший психолог, - сказала я. – Похоже, применил гипноз.
- Это в его стиле, - ответила Элла. – Кстати, я навела справки об этой Зое. Точнее, не я, а мой приятель журналист. Он такой проныра, везде пролезет и всё разузнает. Интересно?
- Ну, в общем, да.
- Оказывается, она – сексбомба. Вот ни за что бы не подумала. У мужиков от неё крышу сносит. Сразу. Она сводит с ума взглядом, голосом, поворотом головы. Просто мистика какая-то. Но долго она ни с кем не задерживается. Отшивает через некоторое время, и берёт другого. Так что не отчаивайся, твоего просто взяли на прокат, и скоро вернут.
- А мне он уже не нужен. Пусть подавится, - отрезала я, и куснула пирожное.
Рик под столом лизнул мне ногу. Да, нам с Риком и так неплохо. И даже очень хорошо. Вот кто меня никогда не предаст. Рик – он навсегда.
Завопил мобик так неожиданно, что я чуть не выронила чашку. Сигнал у меня очень громкий. Я взяла трубку. И услышала знакомый голос.
- Привет, Антон, - вяло произнесла я.
Опять рога всплыли. Ну что за фигня!
Элла вырвала у меня телефон и весело пригласила его ко мне. Сказала, что две симпатичных дамы занимаются одиноким чаепитием.
- Эл, какое же оно одинокое, если нас две? – изрекла я.
- Ну, две в одном. В одном доме, - улыбнулась подруга.
И вот мы уже втроем. На столе – коньяк «Спарапет», чёрная икра, слабокопчёная сёмга, телятина в апельсиново-коньячном соусе, сырокопчёное мясо хамон, и много всякой другой вкусноты. Антон открывает коньяк. В его шоколадных глазах пляшут весёлые искорки. Элла тихонько шепчет мне в ухо:
- Эта бутылочка, между прочим, стоит семьсот баксов. И закуски весьма не дешёвые. Я пила как-то на приёме в посольстве, вкус потрясный!
Антон разлил напиток по бокалам, и произнёс:
- Ну, девчонки, за встречу! Наконец-то меня приняли здесь!
Я глотнула эту тёмно-янтарную жидкость. Слегка обожгло губы, рот. Вкусно, густой аромат, чуть ванильный, немного фруктовый, смолисто-шоколадный, с цветочными, ореховыми и пряными нотками. Да, Антон знает толк в напитках. Подруга – молодчина, это ведь лучший способ согнать с меня депресняк! Но тут я опять подумала про Влада, про его ласковые руки, про всё-всё, что между нами было и чего уже нет, и больше никогда-никогда-никогда… Вспомнила… И быстро напилась…
Как-то днём мне позвонила возбуждённая Маринка. Она только что вернулась из Штатов. И примчалась ко мне. Длинноногая, длиннорукая, тонкая, призрачно-бледная, с бесцветными волосами. Женщина-призрак. С порога сунула мне в руки свёрток с подарками. Я тут же вытряхнула из большого золотистого пакета кучу вещей – классные джинсы, топик, блузку, заколочку, подвеску!
- Ура, ой, как здорово! Спасибо, чмоки-чмоки! – завопила я, и сразу же стала примерять обновки. Джинсы игриво обтягивали мой оттопыренный круглый зад, топик кирпичного цвета потрясающе подчёркивал мои светло-золотистые локоны и фарфоровое личико, перекликаясь с дымчатыми глазами. Сверху я накинула лиловую блузку, присобачила сбоку витую серебряную заколочку, и помчалась на кухню. Надо обмыть обновки и Маринкино возвращение. Я достала из холодильника шампанское, которое мне притащили вчера Элла с Антоном – они взяли надо мной шефство, словно я какая-нибудь больная. А я действительно была больна – душа ныла и ныла. Весь мир окрасился в мрачные серые тона. На сердце такая тяжесть, словно валуны ворочаются. Но появление подруги отвлекло, а подарки обрадовали.
- Ну, ты себе не представляешь, свадьба была в старинном замке! – с упоением принялась рассказывать Мэри, когда мы чокнулись и выпили по бокалу искрящегося вина. – Невеста была в длинном серебристо-белом платье, таком пышном, с корсетом, с декольте, представляешь себе, перчатки по локоть, а жених в белоснежном фраке! Такая красивая пара! Мой сын – жених! Он так изменился, так возмужал, такой красавец! Встреться он мне здесь – ни за что бы не узнала!
Её светлые глаза, обычно блеклые, сейчас горели, короткие волосы цвета лески торчали в стороны. Вечно вялая, теперь она источала жизнь.
- А мать невесты, она, представляешь, русская, бывшая жена бизнесмена из Москвы, отсюда, ну а нынешний её муж американец, – рассказывала Мэри. - Так прекрасно она выглядит, это что-то! Просто невероятно! Аня, Энн. У неё огромная коллекция перстней со всего мира! Один показался мне знакомым. Когда-то давно, в юности ещё, у меня был похожий перстень, но я его подарила какому-то барду. Энн тут же презентовала мне это кольцо со словами: «Это в память о вашей юности».
- Слушай, Марин, а ведь Влад мне что-то говорил про свою знакомую, тоже Мэри, подарившую ему в давнишние годы экзотический перстень. Уж не этот ли? А? Скажи, ты знаешь Влада?
- Не помню. Да всё может быть, - сказала она. - Вот это кольцо, смотри, - она протянула мне длинную узкую ладонь.
На пальце был странный, экзотического вида перстень, серебряный, массивный, с чернью, и с тёмным турмалином. Похоже, старинный. Внутри камня словно кипела непонятная жизнь, вспыхивали разноцветные искорки, бегали лучики. А на кольце – арабской вязью – что-то типа заклинания. А может это и не турмалин вовсе, а что-нибудь другое, опал, например. Я в этом плохо разбираюсь.
