По приезду, я предпринял меры, против простуды. Залез под горячий душ, выпив предварительно горилки. Обычно, в таких случаях пьют водку с перцем, но горилка, собственно, эта та же самая водка. С тем же самым перцем.
Я не фанат горячительных напитков, крепче пива, так что после первой стопки, посмотрел, нет ли на этикетке «Горилки» надписи: «Наружное». Но это после первой стопки. После второй, я внезапно понял, что хорошо понимаю, вешающего на мове диктора Украинского телевидения. После третьей рюмки, я с ужасом потрогал схватился за голову, решив что у меня начал расти чуб.
Нафиг нафиг, такой напиток, решил я, пустив остатки на растирание. Все царапины, комариные укусы, потертости и порезы, под действием перца, полыхнули как огни электросварки. Я бросился опять в душ…
Остаток дня, я провел за Зиной. Сидел, печатал эти записки, задумчиво шевеля стоптанными пальцами ног. Отпуск, должен давать заряд бодрости, чтоб потом, с новыми силами приступать к работе. И вот — не прошло и двух недель, как отдых принес требуемый результат. Мне очень, очень, очень хотелось обратно на работу.
День двенадцатый
(Среда)
Полный пушной зверек, но не писец
Утром…. я проснулся. По моему состоянию, это было уже большим достижением. Попил кофе. Попил аспирина. Осторожно провел инвентаризацию конечностей. Конечности присутствовали. Некоторые из них даже гнулись. Потом, я собрался силами, и проковылял к окну, мужественно раздвинув шторки.
Увиденное так поразило меня, что я забыв о хворях выскочил во двор. В Коктебель пришло лето. Несмотря на утро, прогретый воздух, стелился полупрозрачными потоками по асфальту. Где-то скрипел кузнечик. Опасаясь, что лето так же быстро кончится, как и начнется, я похватал полотенце с кошельком и ломанулся на пляж. Благо, в Коктебле, можно не особенно заморачиваться купальным костюмом, а перекусить можно и на пляже.
Набережная, вновь заполнилась туристами. Я пообедал в классической социалистической столовой, в которой, в связи с потеплением, появилась даже небольшая очередь. Столовая, кстати, была социалистической в хорошем смысле этого слова. Просто убранство, и выставленные блюда, были типичными для столовок развитого социализма. Ну, как в мире бывает китайская или итальянская кухня, так была и кухня СССР, с рыбным четвергом, кашей с крупы «Дружба» и компотом из сухофруктов на сладкое.
Я с удовольствием поел манной каши, утирая скупые слезы ностальгического умиления. Правда, чистить зубы после еды, мне пришлось в единственном умывальнике, привинченном посреди зала. Персонал столовки смотрел на меня, с плохо скрываемым удивлением.
Дальше мой путь лежал на нудисткий пляж. Пусть и не заполненный, как настоящим летом, до краёв, он не был пустынным. Тут и там, сидели, стояли, лежали, и прохаживались вдоль прибоя, группки людей, разной степени раздетости. Я разделся, и лёг на расправленное покрывало.
Нудистом, я стал довольно таки случайно. Я приехал в Коктебель, даже не подозревая, о существовании такого явления, как нудизм. То, есть, я конечно, об этом знал — но чисто теоретически. Где-то, что-то, когда-то читал. И оказавшись, в первый день на пляже, заполненном огромным количеством голых девушек и женщин, я испытал некоторый шок. Благо, длился он довольно недолго. (Голые мужчины были тоже, но к голым мужчинам я как-то более привыкший, поскольку по четвергам хожу в баню, и вообще, я не такой. Вот.)
По истечению 15 минут я разделся, и с тех пор купаюсь только голым. По возможности. Начнем с того, что это разумно. Я много и часто плаваю, и прилипающая к выступающим частям моего тела сырые плавки, мне скорее не нравятся. Вообще, начинать нудить, гораздо удобнее в Коктебле.
Во первых, человек — животное явно стадное. Так что раздеться на пляже, среди сотен других голышей, гораздо проще, чисто с эмоциональной точки зрения. И потом — это другой город. Другая страна. И вероятность встретить своих соседей по подъезду, приближается к нулю.
Последний довод особенно важен. Уж не знаю почему, но многим было проще раздеться, среди незнакомых людей. Приведу пример из личного опыта: в городке Чусовом, где я вырос, нравы в начале восьмидесятых походили на нравы современной Европы. В том плане, что в баню, меня мелкого брал папа. Но если папа уезжал, в парилку меня тащила мама.
И этой парилки, я боялся больше чем всех голых женщин вместе взятых. Но рассказ будет не о ужасах парилки. Как то раз, я сидел отмокая в тазу, тщетно пытаясь утопить пемзу. В этот момент, на соседнюю скамью, приземляется женщина, с девочкой на руках. Ставит её на скамью, и уходит париться.
И тут я с ужасом понимаю, что это моя соседка по парте. В этот момент я впервые понял, что я голый. Даже хуже — я голый в женской бане. Девочка Юля, кстати, почувствовала примерно тоже самое, покраснев как рак и замотавшись мочалкой. И это несмотря на то, что мальчиков, в бане, хватало. В том числе и старше меня — я тогда учился в первом классе, а в женскую баню, многих моих приятелей водили до десяти лет.
Вот такие вот странные кренделя, выкидывает с людьми чувство стыдливости. В баню, с мамой я больше не ходил, поэтому второй раз, голую Юлю я увидел намного позже. Но это уже совсем другая история.
Сейчас, я лежал на пляже, читая пальму. На сегодня, у меня был Венс. В очередной раз следя за похождениями тупицы Кугеля, я не мог сдержать хохота. Дело в том, что я, обычно читаю по несколько книг сразу, и сейчас, параллельно перечитывал Волкодава девицы Семеновой.
Вместе, эти книги работают как бинарная взрывчатка. Если по отдельности — книги просто хорошие, то при чтении вместе, можно ужаться до икоты. Так и я, всплесками хохота постоянно привлекал внимание соседей.
Народ, на пляже занимался обычными пляжными делами — загорал, мазал спину кремом для загара, и опять загорал. Купались сегодня мало и быстро, несмотря на присутствие любимого летнего развлечения туристов — банана.
Банан — это такая надувная фигня, собственно, не особо похожая на упомянутый фрукт. Ну разве только тем, что она продолговатая. В общем, это такой надувной цилиндр, шириной сантиметров в 60, и длиной метра три. На него нужно садятся верхом, после чего водный мотоцикл, к которому это чудо привязано, рвет на полную мощность по водной глади.
Мотор ревет, туристы верещат… все довольны. Тут и скорость и азарт — удержаться на скользкой поверхности «банана» — все равно, что усидеть на быке во время корриды. Лучше и не пытаться. Смысл все равно не в этом — нужно вовремя слететь, перекувыркнуться в воздухе и влететь в волну плашмя.
Дух, кстати, вышибает будь здоров. Именно поэтому, бананник следит чтоб все катающиеся на банане люди были одеты в спасательные жилеты. Поскольку пляж нудисткий — то очень часто, это единственная одежда на катающихся. Поэтому, бананник любит возить народ с нудика — вдоль обычного пляжа. И наоборот. К общему веселью и радостным выкрикам.
В этот раз, народ катался мало — все таки холодновато. Оставив кошелек и пальму соседям, я решил открыть сезон дрессировки банана. В этот раз бананник опросил неожиданно много — 20 хохлобаксов, но увидев что народ не толпиться в очередь, согласился на десятку.
Я впервые ехал на банане один. Через секунду, мысли о холоде воды покинули мой разум — не до того было. Я тщетно пытался удержаться на недогруженном туристами банане, который кидало будто как акробата на батуте. Еще через несколько секунд я слетел в воду.
Но шоу, на этом не кончилось. За бананом, извиваясь в воде, следовала спасательная веревка. Требуя продолжения банкета, я уцепился за неё. Веревка натянулась. Рывок, чуть не выдернул меня из воды, и я понесся, прыгая с волны на волну, уже на своем заду. Убедившись, что все нормально, я попробовал стать на пятки.
Неожиданно, у меня это получилось. Какое-то время я летел рассекая воду ступнями, как заправский лыжник, но потом попытался принять более вертикальное положение, и выпустил мокрую веревку. Бананник не сразу заметил потери меня, и улетел дальше. Пришлось, доплывать до берега самостоятельно — благо было недалеко.
Пока я плыл, по берегу ко мне подошла помощница мистера бананана, и забравши жилет ушла. Я остался гол как сокол. И это на обычном пляже. До нудика, пришлось добираться бегом. Хорошо что отдыхающие, в Коктебле, уже ко всему привычные. Судя по реакции текстильщиков — голый мужчина, бегущий краем моря, на редкость смешное зрелище.
Я бежал, и думал на отвлеченные темы. Интересно, когда слоны бегают, им хобот по животу бьет? Вернувшись на пляж, я первым делом закутался в покрывало. Не помогло. Тогда я начал прыгать по пляжу в тщетной попытке согреться… Потом сел, изумленно разглядывая пятки. Таких чистых пяток у меня не было лет так 30. Это я не к тому, что я не мою ноги. Как раз мою. Но тут, пятки как будто бы обработали пескоструем.
