– Что Саня, хочешь так отделаться? С тебя пузырь.
– О чем речь! – невесело ответил Цыганков.
Он-то знал, что если Сметанин и его товарищи замнут оплошность, то съемка с видеокамеры группы документирования ничего не скроет – Кислицын все увидит самолично. Опять будут прорабатывать его и Шумилова. И, несмотря на то, что это была его разработка, его операция, которая все-таки завершилась успешно – продавцов они задержали, стволы изъяли, настроение было испорчено.
Сидя дома за кухонным столом, Цыганков угрюмо думал обо всем этом. Тут еще жена с её разборками. Он поднялся и взял из холодильника уже начатую бутылку водки.
Город Уральск, Управление ФСК по Уральской области, кабинет заместителя начальника Управления полковника Кислицына, 7 июня, 14.30.
Полковник Кислицын все эти дни был в хорошем расположении духа. Он довольно поглаживал лоб с большими залысинами, ходил по своему кабинету и напевал песни из своего комсомольско-партийного прошлого вроде "Марша коммунистических бригад": "будет людям счастье, счастье на века, у Советской власти сила велика!".
При этом, он нет-нет да и бросал взгляд на стол, где у него громоздились папки с оперативными материалами, касающимися Забелина и Цыганкова. Эти папки накануне принес ему Усольцев, аккуратно постучав в дверь, и мягко легко вкатываясь в кабинет с грудой оперативных дел.
"Он, пожалуй, действительно несколько легковесен, этот Усольцев", – подумал Кислицын и приоткрыл окно. В кабинет сразу ворвался шум улицы: звуки проезжавших машин, гомон проходившей внизу толпы. Фасад здания Управления выходил на одну из оживленных улиц города – улицу братьев Стругацких. Далее, если идти по этой улице к реке, находился центральный книжный магазин, а еще дальше высокое сигарообразное здание областной администрации.
"И что всем этим людям надо, куда спешат?" – Борис Иванович недовольно сморщился и глянул вниз, слегка высунувшись из окна. Голова у него закружилась – он с детства боялся высоты. Закрыв окно, поспешно отошел. "Суета, вокруг одна суета. Мы все спешим за чудесами, как поет Антонов, но жизнь преподносит нам совсем другие сюрпризы".
Может и его намерения поймать за руку людей Шумилова тоже суета. Бессмысленная трата времени. Кто знает? Его мысли вернулись к Усольцеву. В материалах, которые он принес, ничего не было стоящего, ничего весомого, чем можно было бы прижать хвост этим ребятам. Он, Кислицын, вчера весь вечер сидел, корпел над делами, пытался делать выписки, систематизировать данные, разложить их по полочкам у себя в голове.
Забелин и Цыганков активно передвигались, встречались с разными людьми, вели многочисленные телефонные переговоры, но…всё это было не то. Не было и намека на скрытую от посторонних глаз, изнаночную сторону их жизни. Даже посторонние интимные связи не удалось отследить. А ведь они должны были быть, особенно у такого ловеласа как Цыганков. Кислицын в этом не сомневался.
Он подошел к столу, положил руку на лежащее сверху Дело с материалами наружного наблюдения и слегка забарабанил по картонной обложке пальцами, стремясь поймать ритм "Марша коммунистических бригад".
В этих толстых Делах определенно не было ничего интересного.
Может Усольцев не проявлял должного старания, работал спустя рукава? Все-таки, это его бывший отдел и симпатии к отдельным сотрудникам могли у него остаться – честь отдела и всё такое.
Нет, Усольцева он изучил. Усольцеву никто не нужен, никакие симпатии не помешают ему исполнить ту работу, которая поручена. Он словно механизм, действует четко и без сбоев.
И все-таки, несмотря на бесплодность сделанной работы в отношении подчиненных Шумилова, Кислицын чувствовал, что бросать начатое не следует. Пока нельзя. Интуиция так подсказывала.
Он поднял трубку и набрал номер Усольцева:
– Леонид Петрович, вы хотели мне показать видеозапись. Я освободился.
Когда подполковник появился на его пороге, он сказал:
– Проходите, Леонид Петрович, видеомагнитофон там, на телевизоре, вставляйте вашу кассету.
Усольцев подошел к видемагнитофону "Панасоник" и отчего-то замешкался, внимательно осматривая кассету.
Дело в том, что он, в одном из кабинетов отдела по борьбе с терроризмом, случайно увидел, как молодые опера смотрят кассету с итальянской порнушкой "Белоснежка и семь гномов". Оперработники смутились, сказали, что эта кассета была изъята милицией на рынке во время очередного рейда, а они всего лишь взяли её на время. Усольцев сделал им замечание, отобрал злополучную кассету, а сам позднее в своих рабочих записях сделал отметку об этом случае. Он никогда и ничего не забывал.
Сейчас же он замялся оттого, что вспомнил о той изъятой кассете с порнографией. Она была в такой же коробке, как и та, которую он хотел продемонстрировать заместителю начальника Управления и он мог их запросто перепутать – в сейфе две кассеты лежали вместе.
Усольцев внимательно осмотрел поверхность, но ничего не разглядел, никаких записей на черном пластмассовом корпусе кассеты и с некоторым внутренним волнением вставил её в магнитофон. Он уже придумал несколько объяснений, если это окажется не та пленка.
Загорелся экран телевизора, но изображения не было – одна мутная белесая рябь. Потом, словно из тумана появилась улица, магазинная площадка на которой произошел захват, зазвучали голоса сотрудников.
Усольцев облегченно вздохнул. Кадры поначалу хаотично мелькали, изображение дергалось, но потом всё наладилось. Видимо группа документирования заняла нужную позицию, укрепив видеокамеру на штативе. Было видно, что снимали из дома, примыкающего к магазину. Изображение сфокусировалось на санитарном уазике и сразу стало резким.
Кислицын знал, что именно хочет показать ему Усольцев – последний захват, проведенный отделом Шумилова. Но Усольцев намекнул, что есть определенные нюансы, на которые он бы хотел обратить его внимание. Им, этим нюансам, никто не придал значения – так немного посмеялись. Но он, Усольцев, посчитал, что это не шутка. Вот и сейчас, он с непроницаемым лицом присел в кресло и, взяв в руки пульт, принялся искать нужное место. Видеомагнитофон глухо завыл, с напряжением перематывая пленку, шуршавшую едва слышно и слегка потрескивавшую в металлическом брюхе аппарата.
– Старая кассета, – пояснил Усольцев, – у хозяйственников новых нет, пришлось старую использовать – того и гляди зажуёт. Ага, вот!
На экране пошло изображение, предшествующее захвату. Вот Цыганков пошел, прогуливаясь к своей машине. Милицейский оперативник подает сигнал. Цыганков и его группа бросились к торговцам оружием. Цыганков попытается применить захват, но неудачно и перелетает через корпус одного из преступников.
На этом месте Усольцев нажал "паузу".
– Борис Иванович, – сказал он, не отрывая взгляда от экрана, – обратите внимание на это.
– И что? Я уже видел, – разочарованно ответил Кислицын – неудачный захват. Цыганков переволновался и недооценил противника, а противник оказался опытным. На его счастье – ему помогли, а том мог и пулю схлопотать.
– И всё-таки, я хотел бы обратить на этот эпизод ваше внимание, – вкрадчиво продолжил Усольцев. Его крупное мясистое лицо приобрело то выражение хитрости, которое свойственной людям, считающим себя особо умными и проницательными – мне кажется, он специально промедлил, дав подозреваемому лицу время для изготовки. Вот, посмотрите.
Усольцев пустил пленку в замедленном темпе. Было видно, как Цыганков медленными прыжками подбегает к торговцу, поворачивает голову вправо и влево, видимо убеждаясь, что ему никто не помешает.
– Видите, вот эти повороты головы – Усольцев вновь нажал на кнопку "паузы", – они отняли те нужные доли секунды, которые Цыганков мог использовать для решительного броска. Он специально промедлил, потому что в его подстраховке не было никакой нужды. За ним бежала вся группа захвата.
Недоверчиво посмотрев на начальника отделения собственной безопасности, Кислицын протянул:
– Вы думаете, специально? Ну, не знаю. Для чего? Сорвать операцию, которую сам же и разрабатывал?
– Да готовил её он, но…вероятно, в ходе подготовки на него вышли преступники, состоялся сговор. Цыганков не мог остановить уже запущенный процесс, но помешать этому мог.
– Подождите, подождите, – остановил его полковник, – у вас есть сведения, что на него выходили бандиты, проводили эту, как у них там говорят, "стрелку"?
– Ну, прямых и точных сведений нет, но ведь Цыганков опер, хорошо подготовленный опер, он может уходить от наблюдения, маскироваться. Мы могли упустить эту его связь, она могла совершенно выпасть из поля зрения.
– Мне кажется, вы фантазируете, Леонид Петрович – недовольно буркнул заместитель начальника Управления – ваши фантазии проистекают от того, что вы не обладаете достоверной информацией, а время уходит! Думаете, генерал будет бесконечно продлять санкцию на проверку? Я глубоко сомневаюсь.
