Поначалу у меня было довольно настороженное отношение к Игорю Быстрову. Мне была непонятна его ухмылка и его подначивания. «Что за дура, ей только орехи колоть» (это про мой тогдашний мобильный телефон), «Зачем тебе столько галстуков, ведь чтобы повеситься, достаточно одного», ну и так далее в том же духе. Но потом я увидел, что это реальный человек, который смотрит на мир без светофильтров. Порой бывает сложно отличить пошляка и циника от просто объективного человека.
Штейн довольно болезненно перенес тот факт, что деньги первым лицам кардиоцентра стал носить я. Моё взаимодействие с Игорем расширялось с каждым днём: он активно продвигал мою фирму в кардиоцентре, буквально заставлял других заведующих отделениями бросать своих поставщиков и начинать работу с Совинкомом. В те времена заведующие имели право голоса при выборе поставщиков, хотя окончательное решение принимал главврач. В моём случае у Халанского не было другого выхода, — когда все заведующие единодушно рекомендовали ему мою фирму, тем более, что он уже получал от меня деньги и знал меня как надежного партнера. За довольно короткий промежуток времени я стал поставщиком номер один в кардиоцентре, во многом благодаря заслугам Игоря Быстрова. Разумеется, он старался не за бесплатно. Временами он требовал неразумно высокую плату (то есть высокий процент с перечисляемых кардиоцентром денег), и если бы я платил ему столько, сколько он требовал, то моя работа стала нерентабельной. Ведь мне нужно было платить главврачу, заведующей аптекой, и так далее — установилась многоуровневая система поощрений. Приходилось торговаться с Игорем, который будто испытывал меня на прочность. И, в конце концов, половиной прибыли я должен быть делиться со Штейном.
Штейн…
В один из дней Игорь предложил мне следующую схему: реализация кардиоцентру сэкономленного шовного материала. Старшая операционная сестра выносила с работы коробки, я забирал товар у неё дома, и повторно отгружал кардиоцентру по своим документам. Вначале Игорь предложил условия 955 — то есть с перечисленных кардиоцентром денег 95 % он забирает себе, 5 % достается мне. Я законно возмутился: со всех перечисляемых кардиоцентром сумм я должен был заносить 8 % главврачу (часть этих денег главврач раскидывал среди заведующих). Получалось, что по предложенной Игорем серой схеме я вообще срабатывал в убыток. Тогда как работая официально, я получал примерно 15 % чистого дохода (Джонсон давал хорошие скидки). Мы долго спорили за условия, пока не пришли к таким, которые устроили нас обоих. В конце разговора Игорь сказал:
— Я так понимаю, Штейн здесь ни при делах?
Это прозвучало в большей степени утвердительно, нежели вопросительно.
На самом деле, Штейн уже давно был в пролёте — с тех пор, как перестал носить деньги первым лицам. И окончательно выключить его из работы было вопросом времени. Вслед за Игорем остальные заведующие стали практиковать возвраты, и мне с трудом удавалось объяснять, почему в кардиоцентре упали официальные продажи. Приходилось придумывать поводы не возить Штейна в кардиоцентр во время его приездов в Волгоград, — ведь если бы он узнал реальные цифры перечисляемых Совинкому денег, то сразу бы разоблачил меня. Например, перечислен миллион, из которых товара было закуплено на 500,000 рублей, а остальные 500,000 возвращены заведующим (за вычетом процентов за обналичивание). Штейн не владел вопросом и не знал, как с кем разговаривать, и на 100 % не одобрил бы такую форму работы, устроил бы разборки и скандал, возможно, написал бы докладную в Джонсон и Джонсон. В общем, он стал чужеродным элементом в кардиоцентре, тогда как без меня было уже не обойтись, я замкнул на себе решение многих жизненно важных вопросов. Денежные вопросы именно таковыми и являются.
Однозначно, Штейн бы с Игорем не сработался. Ведь право выбора было не у меня и не у моего компаньона, а у заведующего кардиохирургией. Он мог бы продвигать Штейна, предложить ему то, что было предложено мне. Но из нас двоих (да и не только, в поставщиках никогда недостатка не было, и за таких денежных клиентов, как кардиоцентр, всегда шла драка), в общем среди многочисленной толпы желающих осваивать бюджетные деньги Игорь выбрал меня. Значит, я оказался самым достойным, коль скоро выиграл такой серьезный конкурс.
Размышляя о дальнейшем сотрудничестве, Игорь всё больше упоминал своего брата-близнеца Владимира, проживавшего в Петербурге и занимавшегося продажами аккумуляторов. В 2000 году мы с Игорем дважды съездили в Петербург, где встречались с Владимиром и его другом Артуром Ансимовым. Мне было предложено заняться реализацией аккумуляторных батарей в Волгограде. Я согласился и взял небольшую партию аккумуляторов производства петербургского завода Балт-Электро, для хранения которых пришлось арендовать склад.
Аккумуляторный бизнес у меня не пошёл. Главным мои конкурентом оказался Алексей Ансимов, родной брат Артура. Уж не знаю почему, но он продавал в Волгограде ту же самую продукцию, что и я, но по ценам ниже, чем я закупал их в Петербурге. Артур уже давно подтянул его к этому делу, и Алексей торговал достаточно большими объемами. Кое-как я растолкал свой зависший товар буквально по себестоимости и расплатился с фирмой Базис-Степ, сотрудниками которой являлись Владимир и Артур.
Далее, Владимир приезжал в Волгоград, чтобы продать квартиру (они с Артуром были коренные волгоградцы, перебравшиеся в Петербург), и попутно решал вопросы по продажам аккумуляторов. Он дал мне кое-какие контакты, которые мне впоследствии не удалось отработать. Он нарисовал мне радужные перспективы развития аккумуляторного бизнеса в Волгограде, но мне всё это представлялось весьма сомнительным, учитывая существование Алексея, у которого цены были гораздо ниже, а также ряда фирм, занимавшихся тем, же, что и Базис-Степ — они заводили на аккумуляторные заводы сырье, забирали по бартеру продукцию и торговали ею по ценам значительно ниже заводских. И, я так подозреваю, Владимир встречался также и с Алексеем и сказал ему то же самое, что и мне, и Ансимов-младший преуспел в этом деле гораздо больше меня.
Постепенно Игорь вводил меня в курс дела. Артур и Владимир числились простыми менеджерами на Базис-Степ, но умудрялись зарабатывать едва ли не больше хозяина, Фарида Зарипова. Основной специализацией фирмы была розничная торговля строительными материалами и строительные работы. Фарид выступал субподрядчиком при строительстве жилых домов, и застройщики расплачивались с ним квартирами, которые он продавал ниже их официальной стоимости — его прибыльность была зашита в строительных работах. Одним из заказчиков был аккумуляторный завод Балт-Электро, и однажды Владимиру пришла в голову идея предложить предприятию зачетную схему: поставка заводу сырья и покупка у него готовой продукцией с последующей реализацией. Вместе с Артуром они воплотили в жизнь эту идею, самостоятельно отработали поставщиков сырья (свинец и полипропилен) и конечных потребителей. И до сих пор работали у Фарида лишь потому, что продолжали использовать его коммерческие ходы, многие из которых были пока что мало изучены — чтобы в будущем более уверенно шагать по уже проложенному им пути, решительно отстраняя его от дел.
Начиная с осени 2000 года Игорь стал активно агитировать меня насовсем уехать в Петербург и начать работу с Артуром и Владимиром. Я резонно возразил: конечно, это заманчивая перспектива, но какой там с меня толк, если у меня ничего не получается с аккумуляторными продажами! «Меня брат берет на оклад $5000, плюс проценты!» — твердил Игорь. (в Волгограде он имел зарплату как хирург порядка $500, плюс с наших махинаций он получал приблизительно $3000 в месяц). Я порадовался за него, но пока что не услышал ничего полезного для себя.
Игорь вовсю полоскал пыльный провинциальный Волгоград и с таким же фанатизмом рекламировал культурную столицу. (вообще следует отметить, что он ничего не делал наполовину, и уж если за что-то брался, то делал это на 200 %).
Между тем мы продолжали вести наши дела. Я продавал оборудование, которое было получено во время строительства кардиоцентра и по каким-то причинам до сих пор не было растаможено и не поставлено на баланс. Игорь получил к нему доступ (вообще строго говоря не он, а всё та же серая лошадка — старшая операционная сестра), передавал его мне, а я уже реализовывал — разумеется, в другие регионы. Выручку мы делили пополам.
В декабре 2000 — январе 2001 Игорь сделал решительный шаг: купил четырехкомнатную квартиру в Петербурге, в одном доме с братом, и выставил на продажу свою волгоградскую квартиру. Также, он заплатил за поступление сына в питерский ФИНЭК. Всё указывало на его скорый переезд. Он по-прежнему агитировал меня за Питер, но до сих пор не довел до моего сведения, на каких условиях меня возьмут в компанию. Я послушно кивал в ответ, хотя ничего толком не понимал.
