Игра в кошки-мышки продолжалась.
Не дам я тебе компромата на самого себя. Не дам! – Иван смотрел на щуплого следователя с насмешкой.
– Дурак. Меня даже немец не расколол. А у него, улик побольше было.
Следователь поправил очки на своём носе.
– Как Вы появились в партизанском отряде "Советский путь?"
– Хотел воевать против немцев. Вот и ушёл из дома, и пошёл в лес.
Много лет назад, он то же самое говорил и партизанскому оперу.
Грузный мужик, в вонючем бушлате, устало смотрел на Ивана.
– Проверять не буду. Пойдёшь на дело.
Там поглядим.
Каждую среду, над партизанами пролетал советский самолёт Кидал им оружие, продовольствие, взрывчатку. И ещё – свежие газеты.
С последними новостями с фронтов.
Так Иван узнал что немцы отступают.
Понял что его мечтам про разведшколу – хана.
Вместе с Лондоном с его высокими башнями. И Манхэттенскими небоскрёбами.
Понял что никогда он не увидит мир. И не выучит английский язык.
Но долго тосковать по этому поводу Ване не пришлось.
Потому что впереди было то чего он не ожидал увидеть никогда.
Ужас пришёл в виде щуплого человека, в сером пальто.
Это был связной от бандеровской сотни "Лоскуты" в которой когда-то был Иван.
Сволочи немцы, оказалось, упустили тогда эту сотню. И вот теперь эта сотня хотела объединиться с партизанским отрядом.
Что бы взорвать какой-то эшелон.
И ужас поселился в сердце Ивана.
Таких как Иван – вешали на берёзах
Связывали руки за спиной. Потом били прикладами по морде. Выбивали зубы.
Иногда глаза. Вешали табличку – "Предатель".
И вешали.
Иван знал это. И когда увидел щупленького человека в сером пальто, то спрятался за берёзу.
Сидел там весь день, пока тот не ушёл.
А потом долго доказывал командиру что этих сволочей бандеровских нужно убивать.
И он, Иван, хочет возглавить специальный отряд. Чтобы ни одна бандеровская сволочь не ускользнула.
Но откуда ты можешь знать это, товарищ следователь?
Там в деле, только одно написано – "Медаль за отвагу" ему, Ивану, за успехи в борьбе с националистическим движением.
Потому что никто не знал так хорошо, все бандеровские повадки и схроны, как он, Иван Николаевич Коломойский.
И он уничтожил эту сотню! Всех до одного!
Убивая без жалости и сострадания.
Потому что знал что только это – сможет спасти ему жизнь. И ничто другое.
Но как давно это было! Кто может найти концы всех нитей его судьбы?
И Иван насмешливо смотрел в глаза следователю.
– Ну что? Что есть у тебя на меня?
Потом после войны, он закончил педагогическое училище.
Работал 25 лет в школе.
Стал завучем.
Он, уважаемый человек в городе Серновцы. Его все знают. Все любят.
– Я детей твоих воспитываю, а ты мне здесь нервы портишь! – Не выдержал Иван Николаевич. – Ну что у тебя на меня есть? Выкладывай или отпускай!
И тогда следователь тоже не выдержал.
На следующий день, привёл кого-то и посадил в соседнюю комнату.
– Так что, Иван Николаевич, сам будешь колоться, или по полной программе хочешь получить наказание?
– Ничего я не буду. – сказал Иван смотря в открытую дверь другой комнаты.
Тревога закралась в его сердце.
Кто там может сидеть?
Ганночка? Но она умерла давным давно.
Матери уже тоже нету.
Кто ещё?
Столько полицаев было вокруг – его никто не мог запомнить. Или опознать.
Это просто невозможно.
Из комнаты вышла какая-то незнакомая женщина.
С родинкой на лбу.
Что-то неожиданно вдруг промелькнуло в памяти у Ивана… Но что именно, он не мог вспомнить… что-то страшное и полузабытое…
Женщина внимательно смотрела в глаза Ивана. С каким-то любопытством.
И даже насмешкой.
Иван почувствовал как вжимается куда-то вниз, в кресло:
Не может быть!
– "Ахтунг! Нахтигаль!" – сказала женщина.
Этого не может быть!!!!! – выдавил из себя Иван Николаевич. Та жидовка с которой он когда-то сдер трусики.
Не может быть…
Она не могла выжить в этой мясорубке.
Как будто чувствуя его вопрос, она вдруг сказала:
– А я выжила.
И вот нашла тебя.
– Прощай.
И она встала и вышла.
– Все – понял Иван Николаевич. – Конец.
Следователь открыл дело и начал писать:
– Давайте начнём с самого начала.
Расскажите. Что такое – Ахтунг Нахтигаль
(Чёрный юмор, эротика)
Посреди города стояла Лакада.
Ну… ну…расслабьтесь читатель – это не имя проститутки.
Это здание которому 300 лет.
Группа туристов подъехала к нему на автобусе когда уже стемнело.
– Это же вундабар! – хлопнула в ладошки от восторга одна старушка.
И старое здание как будто выпрямилось от удовольствия, радуясь что темнота скрывает его обосранные голубями карнизы и обсыпавшуюся штукатурку.
В это время её муж вытирал свою туфлю об траву. Он наступил в какое-то дерьмо.
Вдруг от группы туристов отделилась какая-то молодая девушка и побежала в кафе через дорогу.
Через минуту она вернулась, но группы – не было.
Она просто исчезла куда-то.
Сказав что-то на непонятном языке, девушка начала приставать к прохожим со словами – Цо то Ремкен?
Но что такое Ремкен – никто не знал.
Пока из магазина не появился парень по имени Юра.
Только он понял что хочет девушка… нет, Юра был не полиглот.
Он даже школу не закончил.
Но в кармане у Юры была бутылка пива.
– Что такое Ремкен? – переспросил Юра, понимающе заулыбался и кивнул головой в сторону.
– Надо туда – и он потянул девушку в какую-то подворотню.
– Ремкен – сказал Юра и открыв бутылку пива зубами протянул её девушке.
Та замотала головой.
– Традиция – обиженным голосом произнёс Юра.
И перестал улыбаться.
– Традиция – согласилась девушка и выпила
После чего улыбка вернулась к Юре на своё прежнее место.
Они пили поочерёдно пару глотков – он. Пару – она.
Потом они познакомились. Её звали Инна. И она была из Швеции.
– Надо ещё – сделал вывод Юра.
– Не…е…е…ет – замотала головой Инна.
– Традиция – сказал твёрдым голосом Юра, и выгреб со своего кармана мелочь.
На бутылку не хватало, поэтому пришлось Инне порыться в своей сумочке тоже.
Наконец нужная сумма была собрана, и Юра куда-то умчался с радостным выражением лица.
Глаза Инны привыкли к темноте и она наконец смогла разглядеть ту подворотню в которой они пили.
Грязный, облупленный потолок откуда клочьями свисала старая штукатурка, полусырые стены на которые уже лет триста мочились полупьяные прохожие.
Юра вернулся с бутылкой водки.
Зубами открыл её и они снова пили как положено – то есть поочерёдно.
После очередного глотка водки у Юры в горле что-то забулькало и он рыгнул.
– Традиция.
Инна тоже попыталась, как положено по традиции но у неё не получилось так громко.
Юра заулыбался.
– Ха – ха. Куда тебе как я! Ну ладно, не обижайся Инна.
И в знак своего особого расположения, Юра развернул полупьяную Инну лицом к стене.
И нагнул её
Пока он стаскивал с неё трусы Инна рассматривала узоры на грязной вонючей стене. Хоть в голове у неё шумело, но все же…
– Это тоже традиция? – попыталась понять Инна.
Кажется, он что-то ответил ей. Но что именно – она не поняла. Впрочем не это уже волновало её… опьяневшую Инну вдруг начало уносить куда-то влево. А потом начало тошнить.
Ужасно тошнить.
Вдобавок ко всему – сзади что-то начало её толкать.
Пришлось ухватится руками за стену что бы не упасть.
А сзади все толкали и толкали.
– Трахают – равнодушно подумала Инна. – Когда же кончится тошнота?
И наконец вырвала. Прямо на стену.
После этого тошнота отпустила.
Юра дал ей выпить ещё глоток водки и потом выпил сам.
Потом трахались ещё минут 5. Когда закончили – они допили водку.
А в голове кружилось ещё сильнее.
Но настроение от этого почему-то улучшалось.
Даже грязные стены подворотни почему-то начали казаться Инне родным домом.
И вообще, теперь ей казалось что она начала понимать Юру и эту страну с её традициями.
Что бы проверить это – она села и помочилась прямо на пол.
Юра даже не удивился.
– Ну ладно – сказал Юра – мне надо идти. А насчёт Ремкен, так это кафе через улицу. Пойдём я тебя отведу туда.
Они перешли через дорогу и Инна увидела своих туристов.
Они радостно защебетали на чужом языке, и от радости она забыла про Юру который плавно растворился где-то в темноте.
Да в принципе он и не нужен был больше ей.
Ведь Инна все понимала.
Ну показал человек ей где кафе. Показал – как умел.
И что поделаешь если страна чужая.
Со своими традициями.
А традиции в чужой стране, сами знаете – дело тонкое.
