Внезапно он понял, как на самом деле устал. Он тянул труп на каком-то диком, рьяном энтузиазме, который теперь истощился, на молодого человека обрушилась вся тяжесть ночи. Он с трудом закрыл дверь, понимая, что тело в любом случае нужно оттащить в подвал. Последняя операция заняла у него чуть ли не больше, чем путь от места приобретения тела до дома. Ноги Шарля подкашивались, но всё-таки перед тем, как рухнуть в постель (на умывание сил не хватало), он развернул мешковину — посмотреть на товар. Как и было сказано, это был мужчина неопределённого возраста, судя по виду, жалкий пьяница. «В следующий раз скажу, чтобы выбирали получше», — сонно подумал Шарль, поплёлся наверх и, не раздеваясь, упал на кровать.
Утром ему было очень плохо. Во рту точно резвились кошки, в комнате страшно воняло, руки и одежда были покрыты грязью и какой-то засохшей дрянью, напоминающей рвоту. Шарль с омерзением содрал с себя вонючую одежду, отправился в туалетную комнату и забрался в бочку с холодной водой, предназначенной для стирки белья (крупные вещи де Грези, безусловно, отдавал в прачечную, но мелкие предпочитал стирать сам). Часть воды выплеснулась на пол. Шарль осатанело тёр себя криво отрезанным куском мыла, раздирая кожу, пытаясь снять её вместе с грязью.
Через некоторое время он понял, что замёрз. Более того, на душе у него скребли мыши. Вчерашние приключения полностью избавили его от иллюзий: работа с человеческой кожей уже не представлялась столь романтичной и прекрасной, как вначале. Более того, постфактум анализируя свои поступки, Шарль проникся к себе откровенным отвращением. Боже, он жевал (пусть в итоге и не проглотил) человеческую плоть, он убил человека и изувечил его труп, более того, ещё один труп лежит у него в подвале! У Шарля возникло мгновенное желание как можно быстрее спуститься вниз и выбросить куда-нибудь тело, сжечь его, уничтожить, чтобы не было этой мерзости в его доме.
Но Шарль умел держать себя в руках. Он спокойно вытерся, оделся и сказал себе: «Я начал, я закончу». Он не привык бросать дела на середине.
Спускаясь вниз, Шарль думал о том, как нужно свежевать труп. Снимать с него кожу так же, как отец учил снимал её с кроликов? Но человек гораздо больше, его кожа тоньше, да и форма тела у него совсем другая! Молодой переплётчик понимал, что с первого раза у него вряд ли что-нибудь получится.
Труп лежал на столе, где переплётчик его вчера и оставил — завёрнутый в полотно, неприятно пахнущий. Шарль бросил на него быстрый взгляд и, оттягивая момент «трупной работы», решил дообработать вычищенный квадрат кожи, снятый с тела грабителя. Участок отмок очень хорошо — значительно быстрее и лучше звериной шкуры. Шарль переложил отмокший квадрат на колоду и довольно быстро отмездрил его до практически идеального состояния. Сменив воду в чане, он вернул туда отмездренную кожу. До золки можно было смело вымачивать кожу ещё по крайней мере два дня, и потому Шарль планировал объединить золку[40] первого участка с золкой свежей кожи, которую предстояло снять с трупа.
Шарль развернул полотно и осмотрел мертвеца. Конечно, следовало поступить с ним, как обычно поступают с животными: сразу после убийства слить кровь и лишь затем приступать к свежеванию. Но к моменту доставки тела кровь уже свернулась, сливать было, по сути, нечего, поэтому Шарлю предстояла довольно грязная работа. Другое дело, что внутренние органы ему были ни к чему, поэтому можно было допустить определённые неточности при свежевании. Он вспоминал, как его отец работал с мелкой живностью. С кроликов старик де Грези сдирал шкуру одним резким движением, предварительно насадив тушку на специальный крюк, вбитый в стену. С человеком подобное бы не прошло, поэтому Шарль принял решение сделать так же, как и вчера, вырезав наиболее подходящие для обработки части кожи. Возможно, в будущем он научится работать более экономно, но пока нужно было освоить хотя бы азы.
Сначала он подготовил ещё несколько ёмкостей с водой, чтобы сразу помещать снятую кожу в отмоку. Это позволяло серьёзно сэкономить время: когда последние участки поступали на отмокание, первые уже можно было более или менее мездрить.
Он сделал аккуратные глубокие надрезы по периметру плеч, отделяя руки от туловища. Затем провёл ножом по бокам от подмышек к бёдрам. Там он разделил кожу бёдер и кожу ног, после чего аккуратно оскопил мертвеца. Таким образом, вся передняя часть тела представляла собой единый пласт кожи, вполне удобный для отделения от мяса. К этому процессу Шарль подошёл осторожно, стараясь не порвать драгоценный материал. Усидчивости ему было не занимать, и через примерно пятнадцать минут слой площадью в несколько квадратных футов[41] уже был у него в руках. Аккуратно разложив кожи по ёмкостям, Шарль приступил к следующему пункту — снятию кожи со спины. Это далось Шарлю несколько проще. Единственным неприятным моментом стала необходимость перевернуть труп. Пришлось накрыть его переднюю часть тряпкой, чтобы не измазать весь стол. Впрочем, телесные соки протекали; много лет спустя разделочный стол Шарля почернел и приобрёл специфический запах — но не будем забегать вперёд.
На спине у мертвеца были шрамы от плети. Били его, видимо, неоднократно, поэтому кожа имела специфический, так сказать, рельеф. Тем не менее Шарль отправил в отмоку и её, предполагая впоследствии использовать для каких-либо украшений переплёта. На этом он остановился. Полагая в будущем более экономно пользоваться поступающими телами, в данном случае он здраво рассудил, что на какие-либо ухищрения ему может попросту не хватить мастерства, а на пару опытных переплётов имеющейся в наличии кожи вполне хватит.
Он завернул тело в тот самый грязный «саван», в котором его принесли бродяги, после чего стал раздумывать о том, как избавляться от трупов. Несомненно, делать это следовало ночью. Возможно, лучшим путём был бы «обмен». То есть бродяги, принося новый труп, как раз могли бы забирать с собой старый. Но такое решение было бы приемлемым в случае достаточной частоты поставок. При редких визитах бродяг тела начинали бы гнить прямо в доме де Грези, чего Шарль допустить никак не мог. Кроме того, целое тело переносить с места на место было довольно трудно. Поэтому Шарль пришёл к выводу, что трупы нужно расчленять.
С непривычки он делал это довольно долго — топором и ножом. В итоге пол в мастерской был забрызган кровью и грязью, но зато тело поместилось в достаточно компактный мешок, который можно было просто отправить в телегу для отбросов, проезжающую по улице два раза в день. Или просто выбросить его, полагаясь на сборщиков мусора.
Самой неприятной работой для Шарля оказалось мытьё пола и стола. Угробив на это кучу времени, Шарль впредь был аккуратнее, застилал всё вокруг тряпьём, кровь сливал, насколько это было возможно, тело перед свежеванием обмывал.
Но в этот раз он очень устал. Солнце уже клонилось к закату, день приближался к вечеру, и Шарль отправился спать, полагая, что утром со свежими силами сможет сделать гораздо больше, нежели сегодня. До первой книги было ещё далеко.
Как впоследствии обнаружил Шарль, не было в его работе ничего более трудного, чем доставка, свежевание и ликвидация трупа. Человеческая кожа оказалась в мастеровитых руках благодатным материалом, отлично пригодным для любых целей, в том числе, конечно, и для создания переплётов. В ту ночь Шарль проснулся в три часа, оделся и выволок наружу мешок с расчленённым телом. Тащить неприятную ношу пришлось не менее четверти лье[42] — лишь в нескольких кварталах от дома переплётчик решился оставить труп.
Впоследствии он усовершенствовал методику доставки тел. Во-первых, он завёл небольшую тележку, с какой приходят на базар продавцы овощей и фруктов, то есть нечто вроде лотка на колёсах. В нижнюю, закрытую, его часть отлично помещался мешок с расчленённым телом. Когда же Шарль забирал очередной материал у поставщиков, приходилось взваливать тело на верхнюю часть тележки. В таком случае Шарль рисковал попасть в руки патруля, но ему везло. Да и в любом случае, заслышав где-то в темноте цоканье копыт, он на всякий случай скрывался в тени.
Впоследствии он понял, что тело в неделю — это довольно много. Кожи с одного мертвеца хватало на несколько книг, даже с учётом проб и ошибок. Зато Шарль в совершенстве научился обрабатывать кожу в домашних условиях, отбирая хлеб у членов гильдии кожевенников. Отмокала человеческая кожа быстро, мездрилась хорошо. Для ускорения отмоки Шарль стал добавлять в воду соль, в итоге полная отмока и мездрение укладывались в два дня.
В земляном полу подвала пришлось вырыть три небольших зольника, а также добыть порядочный запас извести. Отец крайне редко покупал свежеснятые шкуры, обычно он дубил добытое в дубильных мастерских гольё, уже прошедшее предподготовку. Но Шарль обрабатывал кожу практически в промышленных масштабах — в сравнении с отцом, и, кроме того, не мог воспользоваться услугами кожевенной мастерской. Правда, человеческая кожа и золки требовала совсем несложной: уже через три дня выдержки в известковом молоке кожа приобрела ровный, равномерный окрас, а волосков на ней не осталось после первой же проводки туляком[43]; назвать данный процесс дернением[44] было сложно, так как занимал он от силы несколько минут. Несмотря на кажущуюся простоту предварительной подготовки, Шарль выдержал кожу ещё три дня — к этому моменту подошло время второго «свидания» с поставщиками тел.
