— Отпускать собираешься? — приглушенно спросила Ева.
— Что-то не хочется — отступая от нее, улыбнулся я.
— И что это было?
— Скажем так, я решил пересмотреть свое мнение о тебе — хлебнув кофе признался я.
— Как мило с твоей стороны — хмыкнула мачеха.
— Я серьезно. Как оказалось, испытывать к тебе ненависть очень непросто, в основном потому, что не за что мне тебя ненавидеть. Глупо ревновать женщину к отцу. Он всегда был моим отцом и им останется, да и любит он нас по-разному.
— Ты не прав, это тебя он любит. А я… Меня он просто хотел и сейчас похоже расхотел — грустно улыбнулась Ева.
— Он не изменяет тебе, тем более с Верой, не знаю, как он умудрился так подставиться, но гарантирую, никого на стороне у него нет — уверенно заявил я. Пусть и часть уверенности была напускной, но все же хотелось подбодрить Еву.
— Жуй давай, а не папашу своего блудного защищай — шутливо проворчала мачеха.
Я послушался совета и замолк, на время. Готовила Ева и впрямь замечательно. Так вкусно и по-домашнему, что я сам не понял, когда начал жмуриться от удовольствия. Удивительным было то, что даже сейчас, в молчании, я не чувствовал никакого напряжения, как часто бывало. С ней молчать было так же комфортно, как и разговаривать. Интересно, а отец ее действительно любит? И если, да, то я за него рад, конечно, но почему-то немного неприятно. Что это? Опять сыновья ревность?
После завтрака, я решил немного прокатиться по городу, вчерашних приключений мне явно было мало. Хотя, не думаю, что со мной еще кто-то захочет связываться, кулаки у меня, как и у отца — пудовые и по сравнению с моими мелкими ранами, тем парням я не хило намял бока. На лице у меня сейчас точно мечтательная лыба, хорошо, что шлем скрывает, а то похож на идиота.
Я заметил ее не сразу, точней вообще не заметил, тело отреагировало на автомате и я успел-таки затормозить. Эта больная девка мало того, что шла по проезжей на красный, так еще и по сторонам не смотрела, благо, что у меня хорошая реакция, иначе прибавилось бы на дороге еще одним "лежачим полицейским"!
— Дура, мать твою, жить надоело?! — заорал я соскакивая с байка и стянул шлем. Она оторопело хлопала густо накрашенными глазищами и даже не пыталась как-то отреагировать. Наверное, у меня подскочил адреналин потому, что через мгновение, я понял, что не просто ору на нее, а еще и трясу за плечи, весьма хрупкие, кстати, плечи. Девчонка, наконец соизволила прийти в себя и завизжала, как кошка, которой на хвост наступили.
— Мамочки! Ты меня чуть не убил! — орала эта сумасшедшая.
— И убил бы, представь себе, имею полное право! Какое хрена ты по сторонам не смотришь?!
— Да смотрела я! Это ты из-за поворота прямо на меня выехал! Больной! — о, все, как всегда вину пытаются свалить на меня. И почему девицы такие предсказуемые?
— Да? А ты куда смотрела?!
— Под ноги!
— Я так и понял… Дура! Надо было на светофор смотреть, а не только под ноги.
И вот… Как по заказу наступила вторая стадия, еще более нелюбимая, чем первая — губы девчонки стали подрагивать, глаза налились слезами и она вздрагивая плечиками принялась рыдать. Если быть честным и жестоким — смотрелось это комично. Стоит такая вся кукла Барби посреди дороги, ножки на высоких каблуках сошлись коленками друг к другу, волосы закрыли остренькое личико, спинку ссутулила и растирает кулачками глаза смачно сдобренные косметикой. Не знаю кому как, а мне стало смешно.
— Ладно, пошли — взяв ее повыше локтя поволок я девицу в сторону ближайшего кафе.
— Куда ты меня тащишь?! — тут же начала вырываться и возмущаться эта кукла.
— Туда, где ты сможешь поплакать всласть и при этом не привлечешь столько внимания — распахивая зеркальную дверь и буквально впихивая девицу внутрь, просветил я ее.
— Где у вас тут туалет? — обратился я к выскочившему нам навстречу управляющему.
— Прямо по коридору первая дверь справа — отрапортовал тот.
— Спасибо — кивнул я парню — пошли — и продолжил тащить девушку за собой.
— Зачем мне туалет! Я не хочу! — вот на этом я и не выдержал, сначала затряслись плечи, знаете удержаться можно буквально от всего, но от смеха… Никогда! Да и не особо я люблю сдерживаться, поэтому хохотал долго, она всхлипнула еще раз и вырвав руку сама прошествовала до туалета, при этом шарахнув об косяк ни в чем не повинную дверь.
Утерев набежавшие от смеха слезы, я вернулся в зал. На кафе это место мало походило, типичный ресторан, неплохой декор и отсутствие посетителей говорили сами за себя — место не дешевое. Но мне не жалко, особенно после такого веселья.
Усевшись за столик у окна, я заказал горячее и горячительное, так сказать, для снятие стресса. И принялся ждать ее… еду то есть. До этого вопящего и гламурного сгустка невнимательности мне было мало дела. Больше скажу — никакого. Поэтому, когда она уселась напротив, я даже по началу не понял, чего ей надо, так увлекся пейзажем за окном. Редкими машинами и пыльным тополем у дороги.
— И кто ты такой? — первое, что она спросила.
Я перевел взгляд на девицу и удивился. Без макияжа, точнее без того, что от макияжа осталось, она вовсе не походила на расфуфыренную мамзель. Довольно миленькая девчушка лет восемнадцати, слегка припухшие губки и немного покрасневшие глаза, красивого серо-зеленого оттенка, но больше всего мне приглянулись веснушки, такие нежные и необычные, на полочной коже, еще удержался и не протянул руку, чтобы коснуться их. Красотка. От природы, без всей этой боевой раскраски, она — красотка.
— Ну чего ты на меня таращишься? — видно было, что я смутил ее, аж покраснела.
— Да так, прикидываю, сколько тебе лет. Сбить неуклюжую девицу — это одно, а сбить мамолетку слепошарую — совсем другое — потянуло меня на провокацию.
— Сам ты… Малолетка! Мне восемнадцать… скоро будет — мрачно закончила она, да уж угадал — чуть ребенка не придавил.
— То-то я смотрю намазюкалась, как на панель, возраст скрыть пыталась? — девчонка он моих слов окончательно зарделась и опустила голову.
— Я на выступление "Фантома" хотела попасть, оно сегодня в клубе, а туда только с восемнадцати пускаю. Но если выглядеть взросло, то документы никто не спросит. Вот я и… И вообще, мне макияж в салоне делали! Так что нечего обзываться! — к концу прочувствованной речи, она настолько осмелела, что даже подбородок задрала и фыркнула.
— Деточка, конечно, под таким слоем краски никто не поймет сколько тебе лет, больше скажу, никто не догадается, что ты живая, а не кукла. И я никак тебя не обзывал — выудив из кармана пачку сигарет, я закурил.
— А про панель? — пропуская мимо ушей критику, продолжила стоять на своем она.
— А что про панель? Это не оскорбление, учитывая твой вид пару минут назад — развел я руками, невольно стряхнув пепел на красный ковер.
— Не мусори — ух, ты, она еще и на чистоте помешена.
— Как тебя зовут, чудо в перьях? — решил я сменить тему.
— Эля, то есть Эльвира, а тебя? — чистая непосредственность.
— Алекс.
— Леша, значит — кивнула Эльвира, она меня добить решила, что ли?
— Алекс — повторил я.
— Леша, скажи, а что правда так ужасно было? — принялась мять она край скатерти.
— Что? Твой мэйк-ап? А сама, как думаешь? Это надо уметь так красоту испортить — делая последнюю затяжку, произнес я.
— Ой, я тебе понравилась? — черт! Я ее чуть не убил, а вот она решила не мелочится и все-таки добить меня, я поперхнулся сигаретным дымом, Элька, тут же принялась махать салфеткой, видимо, отгоняя дым.
— Элька, еще раз ляпнешь что-то не подумав и я буду беседовать с твоими родителями — прокашлялся я.
— Зачем? — округлила глаза девчонка.
— Затем. Я тебя чуть не убил, малек, к тому же, какой родитель в здравом уме и трезвой памяти выпустит дочь из дома с такой боевой раскраской на лице и в сарафанчике, который особо и не прикрывает это суповой набор? — я нещадно лукавил, говоря так, про фигурку девочки. Тут была и тонкая талия и длинные красивые ноги и маленькая аккуратная грудь, да и платьишко ей явно шло, черненькое и короткой пышной юбкой, оно окончательно создавало ощущение, что перед тобой не живая девушка, а куколка.
— Я не — малек! И платье хорошее, чего ты злишься, как как будто сам такой взрослый! Подумаешь, куришь и байк водишь, ничего взрослого в этом нет! — обидел все-таки, вон опять глаза на мокром месте.
— Ладно, ладно, признаю — погорячился. Но и ты молодец, кто же в лоб спрашивает такое?
— А что? Вот ты мне нравишься — твою! Теперь я поперхнулся водой и стакан с ней же, чуть не выронил.
— Малек, ты случаем из палаты?6 не сбежала? — эта дурында, снова решила оказать мне первую помощь и сейчас протягивала салфетки.
— Ни откуда я не сбегала! Да и что я такого сказала-то? — возмутилась она.
