— Да, — ответил Филипп, — а он сидит в моей комнате в Раммидже.
Мейбл Ли одарила его любезной, но отстраненной улыбкой стюардессы, на которую она и впрямь походила в своей накрахмаленной белой блузке и ярко-красном сарафане. В приемной декана было полно людей, которых наконец впустили в здание. Все шумно обсуждали бомбу, разорвавшуюся в мужском туалете на четвертом этаже. Обнаружилось довольно четкое расхождение во мнениях между теми, кто обвинял студентов из стран третьего мира, угрожавших забастовкой в следующем семестре, и теми, кто считал, что это провокация со стороны полиции, стремящейся дискредитировать студентов из стран третьего мира, чтобы не допустить забастовки. Разговор был возбужденным, хотя, по мнению Филиппа, в нем недоставало возмущения и страха.
— Скажите, а такое часто случается? — спросил он.
— Да как сказать… Бывает. Хотя в нашем здании это в первый раз. — Высказав это сомнительное утешение, Мейбл Ли протянула ему ключи от комнаты, а затем толстую пачку буклетов и бланков, по поводу которой, разбросав ее веером по столу, провела краткий инструктаж: — Это ваше удостоверение, не забудьте подписать, это заявка на место для парковки, это медицинская страховка — выберите подходящий вам вариант, это заявка на прокат пишущей машинки — можете взять электрическую или механическую, это программа курсов, это заявки на освобождение от налога, ключ от лифта, ключ от комнаты с ксероксом, не забудьте каждый раз расписываться в журнале… Я скажу профессору Хоугану, что вы приехали, — наконец сказала она. — Он сейчас занят с пожарным инспектором. Он вам позвонит.
Комната Филиппа была на четвертом этаже. Под дверью сидел на корточках смуглый молодой человек с шапкой курчавых волос и дымящейся сигаретой в зубах. На нем была куртка военного образца из маскировочной ткани, и вид у него был такой, что именно он-то как раз и мог подложить бомбу. Филипп вставил ключ в замок, и молодой человек поднялся на ноги. На отвороте куртки блеснул значок с надписью «НЕТ УВОЛЬНЕНИЮ КРУПА».
— Профессор Лоу?
— Да.
— Можно с вами поговорить?
— Сейчас?
— Ну, если это удобно…
— Я только что приехал.
— Вам надо два раза ключ повернуть.
Так оно и оказалось. Дверь неожиданно распахнулась, и у Филиппа посыпались из рук бумаги. Молодой человек ловко собрал их и воспользовался этим, чтобы пройти в кабинет. В комнате было душно и пахло сигарами. Филипп распахнул окно, которое, к его радости, выходило на узкий балкончик.
— Шикарный вид, — сказал молодой человек, неслышно появившись у Филиппа за спиной.
Тот вздрогнул.
— Что вы хотели… как вас?
— Смит. Вайли Смит.
Вайли уселся боком на краешке заваленного книгами стола. Поначалу Филипп решил, что это неряха Цапп оставил после себя такой разгром. Но потом он заметил, что многие книги в почтовой упаковке и адресованы ему.
— Боже мой, — сказал он.
— Что такое, профессор Лоу?
— Эти книги… Откуда они?
— От издателей. Они хотят, чтобы вы их рекомендовали для использования в учебном процессе.
— А если я не рекомендую?
— Оставьте их себе. А можете продать. Я знаю одного парня, который купит за полцены…
— Нет, нет, — возразил Филипп, с жадностью разрывая упаковку и вынимая толстые антологии в твердых переплетах и соблазнительные глянцевые книги в мягких обложках. В Англии бесплатная книга была редким удовольствием, и от вида такой нечаянной добычи у Филиппа слегка закружилась голова. Ему уже не терпелось насладиться всем этим наедине.
— А какой у вас ко мне вопрос, Смит?
— Ведь это вы преподаете триста пятый курс в следующем семестре?
— Я еще и сам не знаю, что преподаю. А что такое триста пятый курс?
— Мастерство романной прозы.
Филипп рассмеялся:
— Нет, это точно не мой курс. Я отродясь романов не писал и писать не буду, хоть убей.
Вайли Смит нахмурился и, сунув руку за пазуху, вытащил (Филиппу на миг показалось, что бомбу) справочник учебных дисциплин.
— Курс триста пять, — прочел он вслух, — продвинутый этап освоения крупных литературных форм. Ограниченный набор. Второй семестр: профессор Филипп Лоу.
Филипп выхватил у него из рук справочник и еще раз перечитал текст.
— Боже мой, — сказал он севшим голосом, — немедленно отменить, пока не поздно!
С помощью все того же Вайли Смита он позвонил заведующему кафедрой.
— Профессор Хоуган, извините, что беспокою вас, но…
— Мистер Лоу! — загремел из трубки голос Хоугана. — Очень, очень рад, что вы приехали! Долетели нормально?
— Спасибо, неплохо. Я…
— Отлично! Где вы сейчас?
— Я сейчас у себя в кабинете, и вот мне попался…
— Отлично, отлично, мистер Лоу! Нам с вами надо будет пообедать вместе в самое ближайшее время!
— Да, буду очень рад, но вот я…
— Отлично! Кстати, мы с женой собираем в воскресенье небольшую компанию, выпить, поговорить. Часов в пять, — может, и вы заглянете?
— Да, спасибо большое. Я насчет своей нагрузки…
— Отлично, значит договорились! А как вы устроились, мистер Лоу?
— Спасибо, хорошо, — автоматически ответил Филипп. — То есть нет, я хочу сказать… — Но было уже поздно. Вслед за последним «отлично!» в трубке раздались гудки.
— Так можно мне к вам записаться? — спросил Вайли Смит.
— Я бы не рекомендовал, — ответил Филипп. — А почему это вас так интересует?
— Я задумал роман и хочу написать его. О детстве черного пацана, живущего в гетто.
— Но ведь это будет довольно трудно, — сказал Филипп. — То есть я имею в виду, что если вы сами не…— И тут он запнулся. Как инструктировал его Чарлз Бун, слово «черный» на сегодняшний день было наиболее корректным употреблением, но сам он не решился произнести его, так как в Раммидже оно связывалось с самыми низменными расовыми предрассудками. — Если вы сами не имели подобного опыта, — избежав неловкости, закончил он.
— Ага. У меня история типа автобиографии. Мне вот только техники не хватает.
— Автобиография? — прищурив глаза и наклонив голову, Филипп всмотрелся в лицо молодого человека. Кожа его была примерно такого оттенка, какой Филипп приобретал после проведенной на солнце недели, когда загар уже начинал сходить и становился желтоватым.
— А вы в этом уверены?
— Еще как уверен, — обиженно, а может, и оскорбленно ответил Вайли Смит.
Филипп поспешил сменить тему.
— Скажите, а что у вас за значок — кто такой Круп?
Выяснилось, что Круп — это фамилия доцента английской кафедры, которому отказали в должности.
— Но народ выступает за то, чтобы его оставили, — объяснил Вайли. — Он клевый преподаватель, и на его лекциях всегда полно народу. Руководство на него наезжает, что у него публикаций маловато, а на самом деле все обзавидовались, что у него такие классные отзывы в «Бюллетене курсов».
Интересно, а это что еще такое? Очевидно, нечто вроде путеводителя по курсам с оценкой преподавателей, составленного на основе студенческих анкет. Вайли вытащил выпуск «Бюллетеня» из своего бездонного внутреннего кармана.
— Вас там пока нет, профессор Лоу. Но в следующем семестре вы там будете.
— Да что вы? — Филипп наугад раскрыл книжку.
Курс 142. Неоклассическая пасторальная поэзия. Доцент Говард Рингбаум. Второй и третий курсы. [7] Ограниченный набор.
Рингбаум, согласно большинству отзывов, мало беспокоится о том, чтобы заинтересовать студентов своим предметом. Вот одно из мнений: «Материал знает хорошо, но не выносит вопросов и дискуссий, так как они нарушают ход его мысли». Другое мнение: «Скучища — мухи дохнут». Рингбаум строг в оценках и, согласно одному из отзывов, «обожает вопросы с подковыркой».
— Ну что ж, — сказал Филипп с нервным смешком, — ребята метят не в бровь, а в глаз. — И он еще немного полистал «Бюллетень».
Курс 213. Похороны книги? Коммуникация, кризис и современная цивилизация. Доцент Карл Круп. Ограниченный набор.
Занимайте очередь с утра пораньше, чтобы записаться на этот курс. Это межпредметное мультимедийное упражнение для ума пользуется заслуженной популярностью. «По сравнению с Крупом Маклюэн [8] — недоумок», — вот одно из мнений. А вот другой восторженный отзыв: «Самые потрясные лекции, которые мне когда-либо приходилось слушать». Списки рекомендуемой литературы приводят в трепет, зато система оценок отличается гибкостью. Круп заботится о студентах, всегда готов уделить им время.
— А кто составляет эти обзоры? — поинтересовался Филипп.
— Я, — ответил Вайли. — Так можно к вам на курс записаться?
