— Ну конечно! Лобная доля, она самая. Хотя было еще какое-то слово, но такое редкое, что я его даже в словаре не нашел… Короче, Фрэнку вырезали лобную долю.
— А почему?
— Что почему?
— Ну почему ему вырезали лобную долю? Ее разве людям часто вырезают?
— Он сказал, что во время аварии серьезно разбил голову. Внутрь попали мелкие стеклянные осколки, и поэтому пришлось вырезать определенный участок мозга. Звучит как тяжелый бред, правда? Но мне почему-то показалось, что он не врет. Мы с ним шли, и он вдруг говорит: «Кенжи, можно я расскажу тебе свою тайну?»
Я еще ничего не успел ответить, а он уже начал рассказывать: «Ты, наверное, уже заметил, что я немного странный. Когда мне было одиннадцать лет, я попал в очень серьезную аварию, и в итоге мне вырезали часть мозга. Так что иногда со мной происходят всякие странные вещи. Например, меня может внезапно парализовать — да ты и сам видел, в баттинг-центре. Или вдруг я начинаю нести какую-то несусветную чушь, или просто рассказываю что-то, что полностью противоречит тому, что я говорил раньше. — С этими словами Фрэнк взял мою руку и положил себе на шею. — Чувствуешь, какая кожа холодная?»
Шея у него была ледяная. Когда я стоял в баттинг-центре на холодном ветру посреди пустоты — точь-в-точь как на захолустном полустанке, — мне было очень холодно. Пальцы закоченели, из носа текло. Но холод, который я почувствовал, прикоснувшись к шее Фрэнка, был совсем другого свойства. Это был холод металла. Примерно такое же чувство я испытал, когда вытаскивал Фрэнка с площадки и схватил его за плечо.
Как-то раз, в детстве, отец повел меня на заводской склад. На этом складе хранились машины, которые проектировал мой отец. Стояла зима. Отец должен был ехать туда по работе и почему-то взял меня с собой. Склад располагался недалеко от Нагой, где-то в горах. Это было просторное помещение, наполненное гигантскими машинами, неизвестно для чего предназначенными. Над машинами витал специфический запах холодного металла. Прикоснувшись к ледяному телу Фрэнка, я сразу же вспомнил свою поездку на заводской склад.
«А я не понимаю, холодная у меня кожа или нет. Это потому, что у меня чувствительные функции немного нарушены. Я иногда даже не уверен, мое это тело или вообще чье-то чужое. Говорю я, как видишь, нормально, но иногда у меня случаются провалы в памяти. В такие моменты мне и самому сложно понять, правду я рассказываю или придумываю себе прошлое прямо на ходу».
Фрэнк продолжал говорить всю дорогу, пока мы шли к Ниси-Синдзюку — его отель находился неподалеку от станции. Я решил, что этой истории в стиле science-fiction в принципе можно верить. И даже не потому, что она многое объясняет. Скорее в правдивости этой версии меня убедило прикосновение к шее Фрэнка.
— Что-то я не понимаю, — сказала Джун, к этому моменту уже почти расправившаяся с удоном. А я еще и половину порции не съел. У меня язык чувствительный, как у кошки, я горячее быстро есть не могу, поэтому и удон, и суп всегда ем очень медленно.
— Ты, что ли, хочешь сказать, что он робот?
— А что? Может, и робот. Мы же с тобой, кроме как в комиксах и в кино, роботов нигде не видели. Сама посуди, когда ты человеческой кожи касаешься, ты же чувствуешь, что это именно человеческая кожа. Или нет? — И я погладил Джун, уже доевшую свою порцию удона, по тыльной стороне ладони. В этот момент мне вдруг пришло в голову, что последнее время мы с Джун почти не занимаемся сексом. За три недели ни разу не переспали. Когда мы только познакомились, страсти в нас было гораздо больше. А теперь мы вполне довольствуемся удоном, закусывая его фирменным салатом Джун, и занимаемся любовью все реже и реже.
— У людей кожа очень мягкая. А у Фрэнка наоборот.
Джун, не отрывая взгляда от телевизора, легонько похлопала меня по ладони и сказала:
— Давай ешь уже. А то совсем остынет…
Программа, посвященная убийству старшеклассницы, все еще продолжалась. Научных экспертов на время сменил ведущий, за спиной которого виднелись какие-то схематические изображения.
— Перед смертью девушка была жестоко избита. Сейчас с помощью этой схемы я постараюсь объяснить специфику данного случая.
— Интересно, этот чувак в телевизоре хоть на секунду задумался, что почувствуют родители этой девушки, когда будут смотреть его передачу? Хотя, конечно, они скорее всего не станут эту передачу смотреть… Можно подумать, что малолетние проститутки — вообще не люди… Как это все противно. — И Джун отвела взгляд от телевизора.
Рисунки, с помощью которых ведущий строил свое объяснение, были ужасные. На одном из них тело было разделено пунктиром на несколько частей, а полученные повреждения раскрашены разным цветом. Руки, ноги и голова были нарисованы отдельно от туловища.
— Таким образом, Акико, если можно так выразиться, была совершенно изуродована. На ней живого места не осталось. Вот здесь, на груди — под левым соском, у девушки был вырезан кусочек мяса. Но главное, на что обращают внимание наши специалисты, — это глаза. Глаза были выколоты каким-то тонким острым предметом, вероятней всего металлической проволокой. Психологи считают, что эта деталь проливает свет на психологический портрет преступника. Преступник настолько боится свидетелей, что не в силах вынести даже взгляд своей жертвы. А это значит, что преступник чрезвычайно слабый человек. Он удалил даже такого свидетеля, как сама жертва.
— А может быть, и нет, — сказала Джун. — Может быть, он просто любит выкалывать людям глаза.
Я был полностью с ней согласен.
Камера плавно переместилась с ведущего на зрительный зал, заполненный домохозяйками, а потом обратно на сцену, где кроме ведущего кучковались звезды эстрады и другие известные личности. Слышались отдельные вскрики: «Какой ужас», «в это трудно поверить», «этого нельзя допустить!» Ведущий затараторил:
— Акико, как это говорят в таких случаях, продавала свое тело. Согласно данным, полученным в результате расследования, девушка занималась проституцией и входила в молодежную криминальную группировку. В настоящий момент полиция пытается установить личность клиентов, которых девушка обслуживала в день своей смерти. К сожалению, сделать это чрезвычайно сложно, так как девушка не была зарегистрирована ни в одном агентстве знакомств и работала нелегально.
— Надо ее пейджер проверить, — сказала Джун. — У нее наверняка пейджер был. Если он вместе с записной книжкой в пакете лежал, то можно все сообщения, которые на него приходили, просмотреть. Ну не все, но десять или двадцать последних — точно. Пусть они в телефонную службу обратятся, там должны все это знать.
— В газете ничего не было про пейджер.
— Так они всегда о самом главном не пишут. Убийца-то, небось, тоже читает газеты и смотрит телевизор. Если он поймет, что его выследили, — уйдет в подполье, и все.
Вместо ведущего на экране снова появились эксперты-ученые. Начались дебаты. Из зала неслось: «Школьницы сами виноваты, что с ними такое случается!» Один из экспертов взял слово:
— Конечно, о мертвых либо хорошо, либо ничего, но ведь такие случаи и раньше уже бывали. Нужно четко понимать, чем ты рискуешь, когда идешь встречаться с незнакомыми мужчинами за деньги. Неужели это непонятно с самого начала? Неужели обязательно нужно, чтобы произошло что-то ужасное? И я ни в коем случае не оправдываю тех мужчин, которые платят этим школьницам деньги, — таких, как они, следует сажать в тюрьму! Если пустить все на самотек и смотреть на подобные случаи сквозь пальцы, то очень скоро мы превратимся в Америку с ее уровнем преступности. Давайте же сохраним Японию для будущего!!
Домохозяйки в студии разразились бурной овацией.
— В Америке, между прочим, нет никаких свиданий за деньги, — буркнула Джун. — Интересно, что этот умник ответит, если какая-нибудь американская газета спросит у него: «А почему это, скажите, пожалуйста, у вас в Японии школьницы встречаются за деньги со взрослыми мужиками?»
При слове «Америка» я сразу вспомнил то, что мне ночью сказал Фрэнк в гостиничном вестибюле. Звучало это дико: «Мозг — такой орган, в котором с определенного возраста новые клетки больше не появляются. Вот в почках, или там в желудке, каждый день рождается несколько миллионов новых клеток. И клетки кожи тоже обновляются, а мозг — совсем наоборот. У взрослого человека с каждым днем клеток в мозгу становится все меньше и меньше. А мне врач сказал, что существует вероятность того, что взамен вырезанных клеток у меня будут появляться новые. Понимаешь? То есть в моей голове старые клетки перемешались с новыми, отсюда и провалы в памяти, и с моторикой проблемы — ну, когда я двигаться не могу…» Как вам такое объяснение?
Передача об убийстве старшеклассницы закончилась, и начались новости. От очередного сообщения я чуть не вывалил обратно на стол только что засунутые в рот остатки удона.
