«Может, быть антиконформистом не так уж и обязательно?» – подумала я, покупая комикс «Сирано де Бержерак» 1958 года издания.
– Кьяра! – услышала я.
Перевожу взгляд с прилавка на окликнувшую меня девушку. Это Джойя, лучшая подруга одной моей знакомой. Мы с ней встречались однажды, и она мне сразу понравилась: она принадлежала к редкому типу людей – всегда жизнерадостных, чей искрометный взгляд излучает животворную энергию, смех заражает всех находящихся рядом, даже самых резистентных индивидуумов. Это сильные и свободные люди. Но сегодня ее глаза меня ошеломили: в них пустота и безысходность.
– Мама, мама! – дергает ее за руку и хнычет малышка лет четырех. – Хочу альбом с Дашей-путешественницей[10]. Купи, пожалуйста.
– Зайка, сейчас мы его найдем, подожди секундочку, – прижимает к себе белокурое дитя Джойя, но девочка не перестает тянуться к прилавку с красочными детскими книгами. – Кьяра, как дела?
– Нормально. А у тебя?
– Представляешь, я нашла ЕГО. Да, ЕГО. Того, о ком мечтала, единственного, настоящего. Я даже познакомила его со своей семьей. Мы встречались десять месяцев. Десять! И знаешь, что случилось вчера? Мы занимались любовью, все было так чудесно. Потом мы лежали, обнявшись, и я спросила его о планах на Рождество. Я подразумевала: какие у НАС планы на Рождество. Знаешь, что он мне ответил? Он ответил, что проведет Рождество со своей невестой из Лондона. Они давно не виделись, потому что она работает в Лондоне, а послезавтра приезжает в Рим на праздники.
Они купили дом и делают ремонт, чтобы жить там вместе. Он давно хотел мне об этом сказать, но решился только вчера.
– Мама, я нашла Дашу-путешественницу. Здесь есть фигурки, давай купим и их!
– Хорошо, милая.
Джойя берет меня за руку:
– Я верила ему, понимаешь?
На ее глазах выступают слезы отчаяния.
– Мама, мамочка, вот он! – не унимается счастливый ребенок, держа в руках сокровенный альбом и подпрыгивая от радости.
И Джойя должна улыбнуться своему ребенку, и она улыбается сквозь слезы.
Что я могла ей сказать? Как поддержать? Открыть правду о том, что сейчас она катится на дно ямы, где утонет в боли и сгниет? А потом, однажды, очнется и поймет, что она выжила? А вокруг пустота и вакуум. Двадцать четыре часа в сутки пустоты! Чем и как их заполнить? Идиотской игрой в «Десять минут»? Может, посоветовать начать с этого?
Возвращаюсь домой со своими мыслями и со своим «Сирано». Листаю комикс, в голову приходит глупая мечта о том, чтобы материализовался Бэтмен или Джокер и забрал всех нас, таких как я и Джойя, с красными заплаканными глазами, в свой мир Готэм-сити[11].
В реальность меня вернул сигнал телефона – новое сообщение. Открываю, читаю: «ЗАДНЯЯ ПЕРЕДАЧА. В ШЕСТЬ НА ТОМ ЖЕ МЕСТЕ?»
17 декабря, понедельник рассвет 7:32 – закат 16:40
– Это похоже на поток энергии, как будто кто-то запускает генератор и…
– Объясни понятнее, Кьяра.
– Доктор, я еще до конца не поняла механизм воздействия игры. Эти десять минут – как порция энергии, которая запускает механизм движения, и вектор этого движения непредсказуем. «Десять минут» дают мне некую возможность. Как она реализуется дальше и реализуется ли вообще, неизвестно. И что делать с…
– Что делать с чем?
– Что делать с фантазией и извращением, которые мы для удобства называем жизнью? И как принять то, что наша фантазия не так богата и не так извращена, как фантазия жизни? Что-то вроде этого.
– …
– …
– И достаточно ли одного мгновения?
– Для чего?
– Для того чтобы понять, где проходит грань между контролируемым самосознанием и бесконтрольным неосознанным?
– Над этим нужно подумать.
Доктор выдерживает паузу.
– Знаете, доктор, раньше я даже не предполагала, что рядом с моим домом существует магазин-мастерская «Дом вышивки». Ежедневно я проходила мимо и не замечала. Оказывается, есть множество журналов о вышивке, сайты, форумы, где обсуждаются правила вышивания крестиком!
– Почему это тебя удивляет? В то же самое время другой человек, далекий от литературы, вполне может удивиться, узнав, что существуют рейтинги самых продаваемых книг, конкурентная борьба между издательствами, о которых ты мне рассказывала…
– То, что для меня обычно и повседневно, то, что является частью моего мира.
– Как ты думаешь, пока ты погружаешься в свой мир, где в это время находятся все остальные? Они погружаются в свой.
– Пару лет назад я написала один рассказ, но так его и не опубликовала…
– И?..
– Я его назвала «Эголенд». Это вымышленный город, каждый его житель обитал в своем дворце – красном, желтом, синем. Каждому человеку хотелось иметь только свой цвет, единственный и неповторимый. Но на всех не хватало цветов и оттенков, и жителям постоянно приходилось смотреть на соседский дом и перекрашивать свой, чтобы отличаться. И это происходило бесконечно. Даже чтобы отличаться, нам приходится оглядываться на соседа, подстраиваться под его действия, учитывать его вкус. Странно, нет?
– Что?
– Я задумала этот рассказ, чтобы показать опасность конформизма и массовых идеологий. Я всегда была против конформизма, всегда хотела быть свободной и независимой от мнения большинства, но…
– Что «но»?
– Но, кажется, я тоже живу в стране под названием Эголенд.
– Мы все в ней живем. Невозможно сбежать от наследственности, от установок и схем поведения, заложенных в детстве, от душевных привязанностей и взаимозависимости.
– До тех пор пока Эголенд не взлетит в воздух, как это случилось со мной год назад.
– Но если бы твой Эголенд не разрушился, ты даже не узнала бы, что кто-то играет на скрипке, кто-то вышивает крестиком и печет шоколадные кексы, кто-то работает волонтером в больнице. Не узнала бы, что за пределами Эголенда бьет ключом иная жизнь.
– Но это не значит, что жизнь за пределами Эголенда мне подходит.
– Конечно, не значит.
– Я попробовала вышивать – чуть с ума не сошла от скуки, попробовала научиться хип-хопу – не получилось, но…
– Но?
– Мне приятно осознавать, что существуют люди, которым это по плечу, у них красиво получается, и это прекрасно.
– Ты не задумывалась, что другие люди, не умеющие писать романы, считают прекрасным твое существование?
– Да, это верно. Но это не избавляет меня от страхов. Я часто просыпаюсь ночью из-за того, что мне нечем дышать. Тоска душит меня. Сердце кровоточит. Я надеюсь, игра «Десять минут» сможет излечить мое истерзанное сердце. По крайней мере, отвлечет на время от боли. Но если раны на сердце не затянутся?
– Лучший способ борьбы со своими страхами – отвлекаться от них и пренебрегать ими. Прошел год с нашей первой встречи, и я могу сказать, что мы вступили в новую фазу осознания нашей проблемы.
– Что это значит?
– Я бы ей дала такое название – «За пределами Эголенда». Но сейчас расскажи лучше о своем романе. Продвигается?
– Да.
– Что еще?
– Да, чуть было не забыла: я учусь водить машину!
– Водить машину?
– Да, в прошлую субботу я попробовала водить машину, это были мои «Десять минут».
– Кто тебя учит?
– Мой Муж.
– …?
– Вчера у нас был второй урок.
– Тебе понравилось?
– Не знаю. Но во время наших уроков, между переключениями скоростей, нам удалось высказать то, чего мы раньше не могли сказать, глядя друг другу в глаза.
– Например?
– Например, Мой Муж утверждает, что он не может быть собственностью одной женщины, особенно такой, какой я стала в последнее время.
– …?
– Когда он это говорил, я заметила, что он не был до конца уверен.
– В каком смысле, Кьяра?
– На самом деле это говорил не он, за него говорили его страхи. Он боится не почувствовать границы счастья, за которыми можно стать несчастным.
– Не поняла, объясни.
– Именно он, сознательно или неосознанно, помог мне поверить в себя, побороть мою неуверенность, заставил отправить в издательство первый роман. А теперь он ненавидит мою личность, ту повзрослевшую личность, которую сам же и создал. Парадокс.
– А с тобой, Кьяра, не произошло ли то же самое?
– Я его люблю.
– Все же спроси себя, не способствовала ли ты созданию личности твоего мужа, которую потом сама же стала отвергать? Я говорю о повзрослевшей личности твоего мужа. Любимого, обожаемого, но повзрослевшего. Повзрослевшего настолько, что у тебя не хватило сил его удержать, он ускользнул из твоих рук, покинул ваш Эголенд.
– Верно. Но как же «первородное единое начало», неразъединимая сущность, существующая от момента знакомства двух душ и проходящая через взросление к старению вместе?
– Чтобы быть вместе, оба должны хотеть быть вместе. Это главное. На этом я хотела бы закончить. Это наша последняя встреча перед Рождеством. Я вернусь в Рим второго января. Назначим сеанс на третье?
