Это, похоже, единственное, что мне казалось правдой, а остальное было притворством и наигранностью чистейшей воды. Ни одна эмоция на роже Кавьяра не убеждала меня в его искренности. Напротив, сплошные опровержения.
Может, поэтому грек во время секса старался лица моего не видеть, за исключением последнего случая, когда он надеялся заставить меня расплакаться. Но ведь получилось же. Еще бы.
Когда тебя толком неподготовленную, да и вообще не приспособленную к подобного рода занятиям дерут в зад, конечно, разрыдаешься против собственной воли. Больно же.
Есть у меня все же подозрение, что Клио страдает каким-то психическим расстройством. Нормальный человек не властвует над себе подобными и тем более не стремится их избивать и трахать с извращениями, нанося при этом еще и по самолюбию мощнейший удар.
Кавьяр как будто психику мою сломать хочет. Тогда мы станем отличной парой. Я — зачуханная жертва, и он — мучитель и тиран. Круто.
Между тем, чернокожая банда притащила меня к своему лагерю, где у костра восседали еще около десяти человек.
Пожалуйста, парни, давайте представим, что отыметь белокожую девицу вы никогда не мечтали. Знаю я ваши пошленькие мыслишки. Вон как все уставились.
Эх, отчего же я книг толковых в свое время не начиталась? Теперь вот быстро прикинула бы, какие у меня шансы не попасть в настоящий гарем.
Почему-то была убеждена, что именно туда меня и отправят. Только «товар» предварительно проверят, а затем уже продадут подороже.
— Полегче, козел, — огрызнулась я, споткнувшись о камень, когда предводитель, —, а по нему это было видно, — толкнул меня в центр круга, образованного мужчинами.
Затормозила аккурат у костра, почти наступив на тлеющие угли.
Один из незнакомцев поднялся и подбросил в догорающий огонь сухих веток. Я осторожно отошла в сторону. Болело все, что только могло болеть. Похоже, совсем скоро просто перестану замечать боль — привыкну.
Но, на самом деле, к такому не привыкают, и в этом я убедилась после того, как ко мне приблизился один из сидящих бандитов и сжал мой локоть так, что скулить захотелось, громко и не смущаясь, как маленький подбитый щенок.
— Говори, откуда ты? — резанул по ушам хриплый голос.
Я, конечно, должна бы обрадоваться, что хоть кто-то знает английский, но это, напротив, огорчило меня невообразимо. Если эти во всех смыслах страшные ребята знакомы с иностранным языком, значит, им не впервой сталкиваться с приезжими. Но допустим, все объясняется намного проще.
К примеру, простые африканские парни проводят, скажем, экскурсии по Сахаре. Однако, судя по их одежде и оружие, которое они даже не пытались скрыть, гиды из них хреновые. А вот головорезы — самое то.
Кстати, тот старик-араб прямым текстом сказал, что разбойниками пустыня полнится. Али, когда переводил мне слова деда, много раз это подтвердил.
Так что теперь винить, кроме себя любимой, некого.
— Мне сколько раз повторить? — неуравновешенный чернокожий загрел мне по спине так, что тюрбан слетел с головы.
Это и к лучшему — жарко в нем, волосы от пота слиплись уже. К тому же дикая жажда не давала выдавить ни звука. Губы прямо потрескались.
— Давид, дай ей воды, — ровный тон голоса привел меня в чувства, и я подняла глаза на столь неожиданно милосердного его обладателя.
Ничего особенного. Простой смуглый мужик. Конечно, сразу же в глаза бросается, выделяясь из общей толпы африканцев. Но то, что он здесь самый главный, — главнее даже того, который меня сюда приволок, — сомнений не вызывало.
Он с не меньшим любопытством осматривал мой внешний вид, а я все глубже куталась в длинный безразмерный кафтан.
Наконец, подали флягу с водой, и дальше мне стало феноменально похер, кто и как на меня смотрит. Я захлебывалась водой, не в силах остановиться. Без особого труда флягу отобрали, при этом грозно рыкнув, и мне пришлось сфокусироваться на главаре банды.
— Как тебя зовут? — спросил он вроде бы доверительным тоном, но с нескрываемым презрением.
Женоненавистники долбанные.
— Летти, — получилось как-то слишком жалобно.
Прямо противно стало. Что еще за страх в голосе? Не хватало мне…
— Хорошо, Летти. Что ты делала одна в пустыне?
Ладно, придется отвечать честно.
— Скрывалась.
— Ммм… — протянул главарь, изогнув бровь и кивнув. — Чудесно. От кого, позволь спросить?
Черт, как же не хочется признаваться.
— Меня похитили. Я из Чикаго…
— Из Америки, — перебил араб, расплываясь в улыбке. — Кто твой хозяин?
— Хозяин? — возмутилась я.
— Ты ведь наложница? Из чьего гарема сбежала?
Мне показалось, что я вот-вот лопну от злости.
— Что? .. Какой гарем? .. Меня просто похитили. Я не наложница, — оправдания звучали так глупо.
Некоторые мужчины даже не скрывали презрительных и пошлых взглядов.
— Именно так это и происходит, милая, — оскалился тот неуравновешенный. — Ты просто идешь по ночному городу и вдруг… Бац! Все. Просыпаешься уже в другой стране.
Как же все-таки омерзительны бывают люди. Вот так просто берут и ломают твою жизнь. Одним глупым «бац!».
— Фамилию назови. Чья ты?
— Слушайте, я не хочу проблем. Отпустите меня. Вашему бизнесу ничего не угрожает…
Меня оборвал оглушительный гогот этих придурков. Краска стыда залила щеки, и мне пришлось даже опустить голову, пытаясь спрятаться за ширмой волос.
— Летти, не глупи. Мои парни давно не видели белой женщины. А такие, как ты, всегда у нас в почете. Отвечай на вопрос, — проговорил главарь, все еще посмеиваясь.
Я чувствовала, что за его напускным спокойствием прячется настоящий кошмар. Так бывает. Люди порой излучают опасность. Такое же чувство меня всегда охватывало при Кавьяре. Поэтому стало как-то совсем неуютно.
— Клио Кавьяр.
Признание далось легко, но удивила меня реакция главаря и остальных мужиков. Он даже вперед подался.
— Да ты шутишь, наверное? — посерьезнел он.
Отрицательно покачала головой.
— Наложница Кавьяра, значит, — задумчивое выражение лица главаря напрягло еще больше.
Я-то рассчитывала на другое. Думала, они все испугаются и тут же бросятся пылинки с меня сдувать.
Однако.
— Какая удача, — заключил араб и потер ладони. — Парни, к ней не прикасаться. Это ясно? Вообще, ни мизинцем. У нас есть шанс неимоверно разбогатеть.
Все весело загалдели. Только я осталась стоять в недоумении и ужасе. Выкуп? Они что, совсем идиоты? Кавьяр, скорее, перебьет всех, а меня напоследок оставит, чтобы не упустить возможности хорошенько поиздеваться.
Об этом я и сказала главарю, а он во всеобщем хаосе поднялся и подошел ко мне. Высокий. Смотрит сверху вниз.
Страшно стало.
— Это ты верно подметила. Вероятнее всего, ты ему и не нужна. Но ради наказания Кавьяр тебя выкупит.
— Смотрю, ты не плохо его знаешь, — усмехнулась, чтобы хоть как-то защититься от грозного главаря банды.
— Даже лучше, чем ты думаешь, — отрезал араб и вернулся на свое место. — Готовьтесь к ночлегу. И ей местечко подыщите.
Местечко мне и правда подыскали. Только спать я не намеревалась. Нужно было сбежать. Пока моя «охрана», расположившаяся с обеих сторон, мирно посапывала, я ломала голову, как унести свои ноги подальше из этой пустыни.
Вот уж хватит с меня путешествий. Пора настойчиво мчаться на север. А там море и Мальта.
Но пока мозг мой интенсивно работал, начала постепенно расслабляться и в итоге не заметила, как уснула.
Проснулась от жуткого холода. Зуб на зуб не попадал. Справа никого не было.
Может, «отлить» отошел? Вон за то дерево.
Чуть дальше огромные валуны и пустошь. Да, и скрыться-то толком негде. Разве что…
Внимательно прислушавшись, я облегченно вздохнула и осторожно присела. Все спали, посапывая и похрапывая. Но все равно страх не отпускал. Одно успокаивало: они не убьют меня, пока не осуществят свой план. Ну, а потом уже не эти парни убивать будут.
Наконец, заметила того мужика, что до этого спал справа от меня. Он дрых у костра. Видать, не меньше меня продрог. Вот спасибо тебе большое и человеческое.
Задом-задом и отошла к валунам. Никто не шелохнулся. Лошади топтались у одинокого кустарника. Пришлось одну, на мой взгляд самую нервную, осторожно отвязать и увести подальше от лагеря.
Только вот как на нее забраться, я и не представляла.
Удалившись на приличное расстояние, решила, что пора и улепетывать, намереваясь вернуться в деревню. Но три попытки оседлать вороного коня…
О, черт! Это ж лошадь того предводителя. Дура, вот угораздило же. Если она достаточно обучена, то шею мне свернет враз.
Однако вороной красавец немного притих, как будто отчаяние мое почуял, и я все же вскочила в седло. А там так влепила животному ботинками по бокам, что едва удержалась в седле, когда лошадь с громким ржанием рванула вперед.
