«Воительница Ольгра появилась в наших краях нежданно-негаданно. Однажды на нашу деревню опустился туман. Вышла из тумана женщина, а за ней старуха вида ужасного. Ведьмой её признали. Прошла к жилищам нашим, остановилась, огляделась и сказала что-то, а что, никто так и не понял. Вскоре из тумана появился мужчина одетый необычно, с мечом на поясе. Было видно, из рыцарей. Взял за руку женщину молодую, Ольгру, мы уж потом узнали, как её зовут, загородил собой. Мечом трясти стал. Тут мы поняли, что не простые люди перед нами, если уж с ними сама колдунья. Упали все на колени, поклонились, поклялись служить верно. Затем проводили в дома наши, отвели место в лучшей избе, где староста с семьёй обитал. Вскорости стали мы друг друга понимать. Правда, многого не выведали, молчала Ольгра, только грустила, видно, очень. Часто уходила одна в поле и стояла, на небо смотрела. Прозвали мы её Ольгра Чудесная Сума. Была у неё странная сумка, вроде наших, но только вот вещи чаровские она из неё извлекала. То огонь вынет самовозгорающийся, то смотровое стекло, в котором тебя видно, да так чётко, а раз вынула трубочки странные. В рот взяла и тут все мы, поражённые увиденным, перед ней на колени рухнули – дым у неё изо рта пошёл, да густой такой и пахучий. Верно, и она чаровницей была. Рыцарь её на мечах нас биться научил. Укрепили мы частоколом деревню, землю пахать стали. Зажили лучше. Ведь до прихода Ольгры всё, что знали, была рыбная ловля да охота. С её появлением дела пошли. Ольгра детей лечила вместе с травницей нашей. Но однажды появилась беда страшная. Опустился на деревню туман густой такой, ничего не видно было. Только заметили мы, что ведьма старая пошла туда, а Ольгра, взяв за руку рыцаря своего, последовала за ней в туман этот. С тех пор ничего о них не ведомо нам было. Исчезли они. Сами исчезли, а сума – то осталась, и вещи странные в ней. Сохранили мы вещь эту, а вместе с ней и память о странных пришельцах. Попросил я как-то нарисовать суму эту, да вещи из неё кузнеца нашего…»
На этом повествование, рассказанное Кнутом Седобородым, очевидцем событий прошлого, закончилось. Перевернув страницу, увидела рисунок той самой сумки. Боже! Сумка от Луи Бунитона в четырнадцатом веке! Неведомый художник старательно вывел фирменную надпись на кожаном изделии. Вот - зажигалка, зеркало, пачка женских сигарет «Винстон». Ничего не понимаю, неужели, я только что прочитала о попаданцах в четырнадцатый век. Как там звали главную героиню? Кажется, Ольгра. Ну да, переделанное от Ольги. Не может быть! Это же, наверняка, моя подруга. Вот, где она нашлась, и тут же её следы затерялись. Одно хорошо, теперь я знаю, что она жива, вернее была жива до тех пор, пока не ушла в этот странный туман. Впрочем, почему странный? Все мои приключения начались именно с тумана. Скорее всего, Ольга со своим «рыцарем» Потлапом жива и находится гле-то в одном из времён. Узнать бы, где?
От раздумий меня оторвал голос стюардессы, предупреждавший, что наш самолёт идёт на посадку и следует пристегнуться. Минут через пятнадцать мы благополучно прибыли в аэропорт Хитроу. Дальше всё пошло по накатанному. Меня встретили в зале ожидания. У входа притаился серебристый «Мерседес», доставший нас в одну из лучших, как мне пояснили, гостиниц. Номер, состоявший из гостиной и спальни, пришёлся по душе. Из окна открывался вид на британский парламент. Вечером предстояла встреча с моим работодателем. В восемь меня встретил Серж Горелин и подробно объяснил, где и когда будет проведена моя выставка.
На следующий день я отправилась организовывать развеску картин в галерее, расположенной неподалёку от Сити. Место было выбрано удачно, рядом находились многочисленные антикварные магазины и всевозможные бутики. Думаю, от посетителей отбоя не будет.
-Светлана, - оторвали меня от размышлений.
Оглянувшись, увидела Сержа.
-Светлана, - продолжил он, почему-то смутившись, - вы не будете против, если в холле я выставлю портрет, написанный моей прабабушкой. Именно благодаря ней я и состоялся как галерейщик. Пожалуйста!
-Я не против. А вы не могли бы показать мне этот портрет?
Улыбнувшись, Серж пригласил меня в кабинет, где на мольберте в шикарной золочёной раме виднелся женский портрет. Видя моё неподдельное удивление, молодой человек, улыбнувшись, пояснил:
-Это моя прабабушка Съюзен. Правда, похожа на вас? Одно лицо. Вас, наверное, удивило, почему я второй раз приглашаю вас с выставками сначала в Париж, а потом в Лондон?
Я кивнула.
-Всё благодаря этому портрету. Моя прабабушка незадолго до своей смерти позвала меня и показала эту картину, которую до того времени я никогда не видел. Она попросила меня найти в России художницу по имени Светлана Гольц. Тут пришла моя очередь удивляться, и я спросил, не наша ли это родственница. Бабушка пожала плечами и ответила, что, пожалуй, да. Ещё она добавила, чтобы я убедился, что русская художница как две капли воды похожа на этот портрет. Я обещал. Обещание своё выполнил. Поэтому вы здесь. Извините за подобную откровенность. Да, чуть не забыл, бабушка просила предать вам вот это письмо.
Мне передали запечатанный конверт.
-Бабушка также наказала мне всячески помогать вам.
-Извините, Серж, а можно вопрос?
-Разумеется.
-Скажите, откуда у вас русская фамилия? Говорите по-русски как человек, проживший всю сознательную жизнь в России?
-Вы не поверите, но мой прадед был русским. Моя пра его очень любила. Говорила, что встретились они давно, и он не раз помогал ей в трудных житейских ситуациях. Правда, о большем она не упоминала. У них родился сын, мой дед, а затем появился и мой отец. Мы, по просьбе бабушки, сохранили эту русскую фамилию.
-Серж, у вас, случайно, не сохранилось фото вашего прадеда?
-Как же, как же, имеется. Мне протянули чёрно-белое фото. Взглянув на него, я едва не лишилась сознания. Слёзы сами покатились по лицу.
-Светлана, что с вами? - забеспокоился Серж.
-Нет, нет, ничего, не беспокойтесь, - вытирая слёзы, я вновь взглянула на фото. Не может быть, это Вячеслав. Мой спутник по московскому «Титанику».
-Вашего деда, случайно, звали не Вячеславом?
Пришла очередь удивляться Сержу.
-Откуда вы знаете? Мы его называли Вэл. Об этом, его настоящем имени, знали немногие. Бабушка что-то такое говорила о вас. Как она могла знать то, чего ещё не было? Расскажите, Светлана, пожалуйста!
Я не знала, что и делать. Рассказать всё, как и было? Не знаю, не знаю. Серж заикнулся, что Съюзен не распространялась о своих путешествиях. Вероятно, она боялась реакции со стороны знакомых и близких. Как я думаю, реакция была бы крайне негативной.
-Знаете, Серж, давайте поговорим с вами после окончания выставки. Сейчас я не готова ответить на ваш вопрос.
Мужчина согласно кивнул.
-А знаете, Съюзен, ровно девяносто пять лет назад в этом же самом зале состоялась выставка картин моей пра. Успех ошеломил даже её. Приезжали Ротшильды и заказали семейный портрет. Им понравилась бабушкина работа, сделанная в Нью Йорке. Там она написала портрет Камиллы де’Грамон, невесты Анри Ротшильда. Приезжала и сама Камилла, но бабушка встретила её очень прохладно, хотя в Нью Йорке, по словам Камиллы, они подружились.
Опять прошлое настигло меня. Я вспомнила тот день, когда приехала в особняк барона Анри. Там я и познакомилась с Камиллой. В холл вошла миниатюрная девушка лет двадцати, одетая по последней моде. Конечно, я имею в виду моду начала 20 века. Вся прелесть молодости, наивность во взгляде и заинтересованность от встречи с новым человеком. Работая над портретом, я много общалась с девушкой на различные темы. У нас оказалось много общего. В результате, после окончания работы, мы встречались несколько раз и можно сказать, что стали подругами. Значит, Камилла навестила Съюзен, а та её не узнала. Понятно, ведь в Нью Йорке была я, а не она.
Мои размышления прервал Серж:
-Кстати, Камилла до сих пор жива. Ей более ста лет. Но она бодра, и находится в ясной памяти. Мне от неё звонили и просили уговорить вас заехать в гочти. Мне кажется, она хочет заказать вам портрет. Вы согласны?
-Почему бы и нет.
-Тогда завтра утром мы отправимся в поместье неподалёку от Лондона, где и проживает Камилла. В столицу она не выезжает, и всё время проводит у себя дома. А сейчас, разрешите проводить вас. У меня много работы. Я вам позвоню.
Я была рада уехать в гостиницу: прошлое вновь вторглось в мою жизнь, а воспоминания о близких людях, которых никогда не встречу, причиняли боль. Переодевшись, решила прогуляться по антикварным магазинам, расположенных неподалёку. Встретила там много интересных вещей, в том числе и работ русских художников. Цены впечатляли, но я не удержалась и приобрела небольшой этюд Зинаиды Серебряковой. Выйдя из очередного магазинчика, заметила, что похолодало. По асфальту заструился белесый туман. На миг мне почудилось, что я вижу конные экипажи, женщин в платьях до полу, чопорных мужчин в котелках. Мимо меня проехало роскошное ландо, запряжённое цугом. Я отчётливо услышала голос мальчишки, предлагавшего прохожим купить свежие газеты. Подозвав того, купила «Дэйли Тэлигрэф», затем медленно пошла к своему отелю. Встречные мужчины прикасались к котелкам, приветствуя меня. От размышлений меня оторвал резкий звук затормозившего автомобиля.
