— Спрятать что-нибудь?
— Нет. Затемнить — это значит убить человека, ударив его по голове чем-нибудь тяжелым. Калым?
— Ну это слово, по-моему, даже в газетах пишут. Левый заработок.
— Напрасно пишут. Это слово из уголовного жаргона. А кантоваться?
— Так даже батя выражается. При чем тут твой жаргон? И понятно, откуда взялось это слово. Если человек не работает, а переваливается с боку на бок, как ящики, когда их кантуют, о нем и говорят: «кантуется».
Виктор посмотрел на меня удивленно и сделал заметку на бумаге.
— У нас на заводе есть такой старый токарь Григорий Михеевич, — сказал я. — Я у него учился, так он тех, кто кантуется, называет «отбыватели». То есть, что им лишь бы отбыть на работе. Он думает, что слово «обыватели» так и говорится.
— Здорово. — Виктор снова заглянул в свой словарь. — А капать?
— Ну это — доносить, жаловаться. Так у нас часто выражаются.
— Где?
— Везде. На заводе, в мотоклубе. На улице.
— Качать права?
— Это я тоже слышал. В смысле «добиваться своего».
— Вообще-то это не совсем верно, — сказал Виктор. — «Качать права» в этом языке обозначает разбирать в присутствии уголовников, кто из них прав. Отметим, что это выражение употребляется и в другом смысле. А крантик?
— Не знаю.
— Смерть за измену своим. Посунуть дудку?
— Не слышал.
— Украсть оружие. Потварить?
— Не знаю.
— Изнасиловать. Рвать когти?
— Смотаться?
— Верно. Где ты это слышал?
— Гонщики говорят.
— Понятно. А что значит сесть на иглу?
— Не знаю.
— «Хиппи» эти сели на иглу. Стать наркоманом. Срисовать с фронта?
— Не знаю.
— Узнать с первого взгляда. Ну а стукач ты, конечно, слышал?
— Слышал.
— От кого?
— Я сам так говорю.
Виктор посмотрел на меня быстро и искоса.
— А флейш слышал?
— Нет. Что это значит?
— Сотрудник угрозыска. Хрусты?
— Деньги.
— На заводе называют деньги хрустами?
— Нет. По-моему, больше таксисты.
— Шмон?
— Обыск. Это слово все знают.
— А юрсы?
— Не слышал.
— Нары или просто камера, в которой спит арестованный. — Виктор просмотрел свои записи, что-то добавил. — В общем, спасибо. Правда, может, мне еще раз придется к тебе с этим обратиться. Как ты?
— Да, пожалуйста, — сказал я. — Только мне непонятно, какой в этом смысл? И можно ли это вообще назвать языком?
— Выходит, можно, — ответил Виктор, — раз он служит средством общения. В этом языке нет таких высоких понятий, как совесть, общественные интересы, борьба за мир, проникновение человека в космос. Нет в нем и отвлеченных понятий, абстракций. Он предельно конкретен, потому что создан примитивными негодяями, насильниками и убийцами. Но некоторые слова из него стали проникать в обыкновенный человеческий язык. И это скверно. Вместе со словами всегда проникают и понятия. А это понятия циничных и безжалостных гадов.
Мне представилось авторское свидетельство так, словно я его держу в руках. С цветной ленточкой, прихваченной красной печатью. Я знал на память и адрес: Москва, Большой Черкасский переулок, два дробь шесть, Комитет по делам изобретений и открытий при Совете Министров СССР. В комоде лежало батино авторское свидетельство. За самоцентрующийся патрон, который позволяет сверлить отверстия без предварительной разметки.
— В чем вся загвоздка с этими автобусами? — говорил я Николаю. — Я проверял: они ходят по городу со скоростью до шестидесяти километров. Все задержки на остановках. Пока люди войдут и выйдут. И у меня идея. Сделать вдоль всего кузова одну дверь. Понимаешь, подъемную, чтоб она вдвигалась в крышу. Крышу можно сделать из двух слоев металла или даже пластика, с промежутком между ними. Для этой двери. Скамьи только по одной стороне против входа. Для стариков и детей. Остальные могут постоять. Больше поместится.
— Интересно, — сказал Николай.
— Автобус будет меньше задерживаться на остановках. Я посчитал. Выходит, раза в два быстрей. И колеса нужно поставить по-другому. Ромбом. Одно впереди, два по бокам и одно сзади. Автобус сможет разворачиваться на месте. Будет лучше вписываться в узкие улицы. Сократится пробег. Попробуем?
— Попробовать, конечно, стоит, — улыбнулся своей виноватой улыбкой Николай. — Только тебе одному. Ты в этом лучше разбираешься, а у меня своей работы… То есть идея, по-моему, очень интересная. Особенно насчет двери. Колеса ромбом — я не очень разбираюсь в этом, — но, по-моему, уменьшат устойчивость.
— Площадь опоры будет та же самая, — возразил я. — И центр тяжести…
— Дело тут не только в площади опоры… Ну, в общем, тебе самому в этом надо разобраться.
Цветная ленточка на авторском свидетельстве, которая мне только что так ярко представилась, сразу померкла. Я не сумею все это сам сконструировать. Я могу пока только идею выдвинуть.
После работы я затащил к нам Николая. Мне очень хотелось привлечь его к соавторству. Но вот не получилось.
— Ты не обижайся, — сказал Николай. — Дело это, по-моему, вполне стоящее. Просто я занят сейчас совсем другим.
Николай рассказал, что весь их академический институт помешался на серендипити. Я узнал еще одно жаргонное слово. Но уже из языка ученых. Открытие в науке можно сделать тремя путями: в результате обдуманных, заранее запланированных исследований, путем «проб и ошибок», как чаще всего и бывает, или в результате серендипити, когда происходит случайное открытие, мгновенное озарение.
По словам Николая, название «серендипити» произошло от цейлонской сказки о принцах Серендипа. Так когда-то назывался Цейлон. В сказке говорилось, что эти принцы имели способность совершенно случайно делать важные открытия. Ну, например, искать одно, а находить совсем другое, более важное и нужное.
— Компьютеры наши работают, — говорил Николай, — эксперименты проводятся… Но нужны новые, самобытные идеи, нужны новые теории. А мы только экспериментируем.
Николай рассказал ходившую у них по институту шуточку о разнице между теоретиком и экспериментатором.
Экспериментатор ловит муху, сажает ее на стол и говорит: «Лети!» Муха летит. Экспериментатор записывает в свой журнал: «Такого-то числа, в такое-то время я сказал мухе «лети!», и она улетела». Затем он снова ловит муху, обрывает ей крылышки, сажает на стол и говорит: «Лети!» Муха не улетает. Тогда экспериментатор записывает в свой журнал: «Такого-то числа, в такое-то время муха в результате того, что у нее были удалены крылья, перестала слышать».
— И так как наши эксперименты кое в чем похожи на эту историю, — говорил Николай, — целый институт ведет свою плановую и производственную работу и одновременно ждет серендипити.
Я пошел проводить Николая. Когда я вернулся, батя уже был дома. Он сегодня ходил на сессию. Он депутат горсовета. Сейчас они с мамой сидели перед телевизором.
Показывали концерт. Выступал ансамбль Вирского. И батя и мама от «Гопака» не отрывали глаз. Удивительный танец. Трудно усидеть на месте. Особенно, когда — есть там такой танцор с усиками, — когда он чешет вприсядку, сложив руки на груди. Совершенно непонятно, как он держится. Вроде состояние невесомости.
Однако, когда начался «Ползунок», батя потянулся выключить телевизор, оглянулся на меня, смутился, покраснел — батя вообще легко краснеет — и ушел на кухню. Ему было противно смотреть, как танцоры изображали людей, которые все делают ползком, не разгибаясь. Непонятно, к чему такой танец.
— Рома, — позвал меня батя.
Я пошел на кухню. Мама за мной. Батя сидел за кухонным столиком и медленно поворачивал в ладонях недопитый стакан чая. Мама стала у двери, оперлась спиной о косяк.
— Кто такой этот Троян? — не поднимая головы, спросил батя. — Что он делает на заводе?
— Работает, — ответил я настороженно. — От Академии наук. Занимается автооператором на бесконтактных логических элементах.
— Так… А ты его знаешь?.. Кто его отец? Кто мать?
— Не знаю. Он живет с теткой.
— Ты никогда не спрашивал, где его родители?
— Зачем бы я это спрашивал?
— Как его по отчеству?
— Как и меня. Алексеевич. Батя переглянулся с мамой.
— Пускай он к нам не ходит, — сложив руки на груди, сказала мама. — Нашел товарища. Он старше тебя, и вообще незачем ему к нам таскаться.
— Он ко мне приходит, — обозлился я. — А не к вам.
— Вот когда у тебя будет своя квартира — можешь говорить, что ходят к тебе одному.
— Чем он вам так не понравился?
— А это уже не твое дело, — повысила голос мама.
— Его отец расстрелян, — сказал батя медленно, с паузами. — И я участвовал в этом деле. В суде, значит. Заседателем…
— Нечего тебе перед ним отчитываться, — оборвала батю мама.
