Джон Вэйллант - Тигр. История мести и спасения

Неизвестно, много ли знал об этом Марков, отправляясь на скором поезде из густонаселенных районов страны к бескрайним глухим лесам, обнимающим азиатское побережье Тихого океана. Кругосветное путешествие всего в четыре раза длиннее поездки из Калининграда в Хабаровск, областной центр на Дальнем Востоке. В 1969 году для этого требовалось трястись по Транссибу в течение двух, а то и трех недель. Хабаровск расположен в стратегически важном изгибе Амура, недалеко от его слияния с Уссури и китайской границы. На двести сорок километров южнее пролегает граница Приморского края, сразу за ней раскинулась долина реки Бикин, где расположен Соболиный, еще не существовавший в те годы, когда Марков приехал в эти места.

Нельзя недооценивать перемены, которые этот переезд означал в жизни Маркова. За исключением языка все вокруг было другим. Многие из его новых знакомых были отщепенцами того или иного рода. На Дальнем Востоке не существовало крепостного права, и когда-то этот край был настоящим раем для многонациональной толпы преступников, дезертиров, браконьеров, опальных староверцев, каждый из которых предпочел добровольное изгнание всем прочим менее привлекательным перспективам. Прибавьте к этому каторжников — как русских, так и китайских — и казаков, отправившихся сюда по царскому указу, чтобы заселить и охранять новую территорию, и вы получите самый противоречивый коктейль, какой только можно представить.

Со стороны Бикинский район многим кажется опасным как из-за животных, так и из-за людей, населяющих его. Он пестрит маленькими глухими деревнями, до большинства из которых не дотягиваются ни электрические провода, ни рука закона. Одна из знакомых Маркова в интервью двум иностранным журналистам выразила удивление: «Вы приехали сюда вдвоем? И вам не страшно? Обычно иностранцы приезжают только большими группами»[19].

Но Маркову этот край явно приглянулся. Здесь он увидел не опасность, а свободу — то, чего так не хватало в советской России. Как бы то ни было, Марков прижился здесь, и во многом это произошло благодаря армии. По словам друзей и соседей, Марков служил в разведывательных войсках, и полученные навыки — умение выживать в условиях дикой природы, ориентироваться на местности, бесшумно подкрадываться и драться врукопашную — впоследствии очень пригодились ему. Денис Бурухин, юный охотник из Соболиного, называвший Маркова «дядя Вова», вспоминал, как тот учил его отыскивать путь в густом нехоженом лесу в окрестностях Бикина.

В армии Марков научился прыжкам с парашютом — то ли потому что он был сильным и ловким, то ли потому что при росте метр семьдесят четыре (как у Сталина) ему было что доказывать. Сложись жизнь чуть-чуть иначе, и Марков с Трушем могли бы совершать прыжки с одного самолета. Они оба отправились служить в 1969-м, и Труш тоже был десантником. Будучи на одиннадцать месяцев старше, он был приписан к полку, стоявшему в Туркмении, но после беспорядков на острове Даманский весной 1969-го их должны были перевести в Приморье. Приказ был отменен в последнюю минуту.

Маркову ни разу не довелось применить свои навыки в бою, хотя Советский Союз и Китай оставались в состоянии войны в течение нескольких лет после Даманского инцидента[20]. Многие уповали на личную встречу советского и китайского премьер-министров, Алексея Косыгина и Чжоу Эньлая, с целью проведения переговоров по урегулированию приграничного конфликта. И хотя переговоры завершились успешно, Москва продолжала наращивать военную мощь на Дальнем Востоке до начала семидесятых[21]. В 1971 году Марков демобилизовался. К тому моменту его отец уже умер, а спустя десять лет он потерял и сестру. Марков больше ни разу не приезжал в Калининград. Возможно, попросту из-за того, что это было слишком далеко. Супруга Маркова, Тамара Борисова, утверждает, что никто из его родных ни разу не навестил их в Соболином. А случись им все-таки приехать туда, вряд ли они узнали бы своего Владимира в закаленном жизнью суровом таежнике.

Первым останки Маркова обнаружил Онофрейчук, невысокий мужчина с пожелтевшими от табака ногтями и сломанным носом. Это произошло во вторник, за день до приезда Тигров. Онофрейчук часто бывал у Маркова в хижине. В тот раз они договорились отправиться на подледную рыбалку. Но Онофрейчук сильно напился и опоздал без малого на сутки. Он поймал попутную машину и доехал почти до места. Около километра пришлось пройти пешком, но к полудню он был возле хижины. В глаза сразу же бросилась кровь на тропинке к дому. «Я сперва даже не понял, что к чему, — рассказывал он. — Подумал, может, Марков пристрелил какого-то зверя и не прикрыл концы. Это было странно, потому что в этих вопросах он был очень аккуратен. В конце концов, браконьерство запрещено законом, а инспекция может нагрянуть в любой момент. Поэтому я продолжал идти, недоумевая: что, черт возьми, происходит? А потом я увидел его шапку. Меня как обухом по голове ударило. Я практически перестал соображать. Предчувствие было самое скверное, но что именно произошло, я понять не мог. И тут увидел следы тигра. Я тогда подумал: может, он и не пострадал. Или ему еще можно оказать помощь. Я прошел несколько шагов, мимо его изодранной одежды. Увидел торчащую из снега собачью лапу. Хотел пойти дальше, но тигр не позволил. Я не видел ни Маркиза, ни тигра. Но услышал рычание. Было неясно, с какой стороны оно донеслось, но тогда-то я и понял, что Маркиз убит. И где-то рядом рычал этот стервец, раскачивая над телом своей тупой башкой. Я замер ненадолго, а затем медленно повернул назад. В голове стучало одно: не бежать, не бежать, иначе он обязательно погонится за мной и сожрет».

Онофрейчук был безоружен. В полном шоке он дошел до хижины и развел огонь в остывшей печи. «У меня в голове не было ни одной мысли, — продолжал он. — Пустота — и все. Сознание отказывалось воспринимать что-либо. Ведь он был моим другом как никак. Много лет провели вместе».

Он долго сидел в хижине, пил чай и курил — одну сигарету за другой. Только с третьей попытки он сумел заставить себя выйти из хижины и отправиться за подмогой. Онофрейчук был на десять лет младше Маркова и относился к нему как к наставнику. Он любил читать, но особых амбиций у него не было, кроме того, ему недоставало сноровки и терпения, необходимых и для пчеловодства, и для охоты на пушного зверя. Охотился он только ради мяса, рыбачил для пропитания — чаще всего не один, а с Марковым. Так и жил потихоньку. Они часто соседствовали в этой хижине, много ссорились — как братья, — но всегда мирились. Марков был его лучшим другом.

Однако не ему, а их общему другу Даниле Зайцеву пришлось рассказать Тамаре Борисовой о том, что случилось в лесу с ее мужем. Маркова не было дома уже почти месяц, и Борисова очень соскучилась. «Я больше всего боялся, как скажу его жене, — вспоминал Онофрейчук. — Мне было страшно одному идти к ней, и я позвал Зайцева. Но так и не смог войти в дом, остался на улице. А ему сказал: иди, расскажи ей. Потому что перед глазами так и стояла та картина».

Данила Зайцев — кривоносый, с тяжело нависшими бровями и проницательным взглядом — человек сильный и решительный. Он отправился к Борисовой один. Зайцев постарался по возможности быть деликатным, но каково приносить такие вести? «Я подбирал слова очень осторожно, — говорил он. — Сказал, что на него напал тигр. Сначала она не поняла, решила, что ему удалось спастись».

Зайцеву пришлось начать заново, а Онофрейчук стоял на улице и прислушивался. Когда в доме раздался женский крик, он понял: страшное известие получено.

Борисова буквально обезумела от горя. Она хотела видеть мужа — настаивала, требовала, умоляла так отчаянно, что сердце разрывалось от сострадания. Друзья мудро решили, что этого допустить нельзя. Они отнесли останки Маркова в дом Кузьмича — одинокого плотника, жившего на самом краю деревни. Онофрейчук и Зайцев притащили несколько кедровых досок, и Кузьмич сколотил из них гроб — обычного размера. Однако похоронить Маркова сразу же не удалось, потому что Борисова заказала для него новый костюм. Кроме этого костюма, в гроб и класть-то особо было нечего. Но в тот момент Борисовой казалось, что мир рухнул, и она искала спасение в мелочах: ей нужно было, чтобы ее мужа похоронили в костюме. Несмотря на то что на дорогу до ближайшего магазина — в Лучегорске — и обратно требовался целый день, друзья поняли, что для нее это важно. Когда Борисова уехала, они отправились на деревенское кладбище копать могилу.