Да, это было неожиданно, ну да ладно, на всё так на всё. Тем более что в пределах Бульварного кольца. Надеюсь, недолго. Ибо чего не сделаешь ради личной жизни ближнего своего.
И было всё хорошо, мы с этим коллегой хозяйственно смеялись, разгружая купленную еду, я слушала фармацевтические шутки. Стала звонить Светке – потому что ну где она, и тут мой телефон сказал «вяк» и разрядился. Хотя должен был, подлец, до вечера продержаться, двадцать пять процентов заряда – это ж четверть жизни. И ведь не первый раз уже он так делает, но каждый раз неожиданно.
Коллега покрутил у меня перед носом хвостом айфона и ничем помочь не смог. У меня-то не айфон.
Да, я сначала постеснялась попросить его перезвонить Светке. Может, у них в отношениях не принято по сто раз названивать. Подождём…
Но ждать я не умею – и всё-таки не выдерживаю:
– Давайте позвоним Светлане и узнаем, почему же она всё никак не идёт?
Потому что понимаю, что наши ожидательные разговоры иссякли, а этот молодой человек изрядного возраста постепенно подсаживается ко мне всё ближе и ближе.
Опа.
Светкин коллега хватает свой айфон, бодро набирает – и даже мне слышно, что абонент временно недоступен.
– В туннеле, наверное… – пожимает плечами коллега.
Туннель – это переход через дорогу, правда, длинный.
Ладно, позвоним ещё. Подождём, но скоро пойдём. Но то, что я заподозрила, мне уже явно не кажется. И даже возникла уверенность – а Светки-то и не будет! Развей мои сомнения, коза, отзвонись. Скажи, что кавалер это твой, а не дружеская попытка устроить мою личную жизнь! Позвони мне, Света, позвони на коллегин номер, раз я недоступна. Позвони, швабра, дай о тебе думать хорошо, дай!
Но никто нам не звонит. Вместо этого коллега начинает расспрашивать о том, что я люблю и чем занимаюсь. Веселюсь и отвечаю то, что успеваю придумать, – люблю зефир (ах, не купили зефира…), участвую в реконструкции походов Александра Македонского, отвечаю за сегмент саков-массагетов. Вот так.
Светкин коллега не нашёл как отреагировать на полученную информацию, но не теряет надежды и времени – ставит диск с танцевальной музыкой, зовёт меня на танец. Сомнений нет. О, наивный соблазнитель. Так спляшем!
– Ты очень хорошо танцуешь! – зашептал кавалер и попытался страстно прижаться.
Он быстро перешёл на «ты», я специально не перешла. Но он даже не замечает. Романтик, видимо.
– Да, мы, реконстракт-гёрл, такие, – заявляю я, делая резкий выпад и отскакивая подальше. И ещё успеваю подумать, что в подобные моменты абсолютно все женщины танцуют хорошо. «Значит, это кому-нибудь нужно…»
Кавалер улыбается и тащит от стола ещё по бокалу вина. Подпаивает, поросёнок. Жалко, конечно, напрасны его усилия – ведь он не знает того, что, когда я зла, меня берёт только водка. А сейчас я зла, ух, как зла! Ну, Светка! Если уж ей так хотелось пообщаться со мной, то мы давно бы сидели в любом кафе, пили, болтали – и никто, никто, кроме официантов, нас не беспокоил бы! Но вот так вот меня кинуть… Это не первая попытка меня с кем-нибудь познакомить – но сейчас просто лобовая атака какая-то! А вот я сиди теперь тут, прилагай усилия к тому, чтобы беспрепятственно смыться.
Стоп! А может, у Светки что-нибудь случилось? И поэтому она не пришла?
Усаживаюсь на диван, залпом выпиваю полный бокал вина, ставлю его на стол твёрдой рукой и говорю мужчине:
– Светланы до сих пор нет. С ней, наверно, что-то случилось. Позвоните ей ещё раз.
– Нет, нет, – уверенно говорит он, – с ней всё хорошо. Она уже, наверно, у себя дома.
– То есть как это – дома? – поднимаюсь я и делаю шаг вперёд. – Мы же её ждём тут. Мы же втроём хотели посидеть.
Это должно было прозвучать. И чем раньше, тем лучше.
– Разве нам плохо вдвоём? – вкрадчиво говорит соискатель моей взаимности.
Не оригинал этот кавалер, нет, не оригинал. Ой, мне становится весело, ой, мои дремлющие молодые силы мобилизуются на битву! Да, дядя, ты попал.
– Как это – двоим? – удивляюсь я. – Нет, я одна такая.
– Одна? – слышит нужное ему слово Светкин коллега. – У тебя нет парня?
Слегка пожимаю плечами и совершаю отмашку рукой – типа фи, нету, да и очень надо. И чувствую, конечно, чувствую, что мой ухажёр сразу активизируется. Так, по какому варианту будут развиваться события дальше? Вариантов может быть несколько.
Почему я так хорошо в этом ориентируюсь? Почему просчитываю варианты? Да потому что я «динамщица» – в самом лучшем, просто артистическом смысле этого слова. Кто-то и правда реконструкторством занимается, кто-то занимается скрапбукингом – а я с удовольствием (пусть иногда и с некоторым риском для жизни) люблю «динамить» мужчин. Только это тайна. О том, что это у меня хобби такое, ни одна подруга и не догадывается. Они думают, что всё у меня так как-то криво складывается, молодые люди все вокруг не нравятся, отношения не клеятся. А на самом-то деле всё со мной в порядке – но только тогда, когда я этого захочу.
А теперь ладно, раз они со Светкой заранее обо всём договорились, я могу ни за кого не переживать, а смело «динамить» милого дяденьку и получать психологическое удовлетворение. Кажется, это мне попался слабый тип, хоть на вид и ничего, крепкий.
– Ты необыкновенная девушка, ты мне сразу понравилась, – лепечет тип, оттесняя меня к дивану. Конечно, я понимаю, что сидя ему говорить гораздо удобнее.
Итак, он произносит речь, и речь примитивную, – значит, болтун, и не самый решительный. На миг мне даже становится скучно. Я понимаю, что борьба будет недолгой, а потому победа не такой славной.
– Я девушка странная, – выламываясь в сторону, томно говорю я. – Суровая.
– Да, да! – согласно ахает ухажёр и косится на мои военные штаны.
Военные штаны у меня отличные, зябну я в холодную погоду, отлично поддеваются под них толстые колготки с начёсом. А к ним, соответственно, и остальное всё подобрано. И так до мая.
– Да, со мной сложно. Мы, реконстракт-гёрл, все такие. Поэтому мне нужен особенный мужчина.
Нормальный мужчина (нормальный по моим меркам) сейчас бы уже смеялся. Или поддержал игру. Этот же не смеётся, только смотрит на меня страстно и спрашивает:
– Какой?
Дальше мы говорим о мужских положительных качествах, и по тому, как я себя веду и что отвечаю, он догадывается, что все они у него есть. Но я, такая подходящая – любящая свободу в отношениях, ум, а не красоту в мужчинах, смотрю на часы, говорю, что уже десять, и собираюсь уходить. Кавалер меня не отпускает, упрашивает остаться. Говорю, что нет, пора, завтра с раннего утра у меня конный пробег – сако-массагетский марш-бросок на тридцать пять километров со стрельбой из лука по движущейся мишени, поэтому мне надо быть в форме. Грустно улыбаюсь, как будто уходить очень не хочу. Беру свою курточку, рюкзачок, который я сразу, как пришла, постаралась установить на обувной тумбочке как можно более устойчиво, тяну руку за тяжёлыми ботинками с высокой шнуровкой.
Дяденька чумеет. Он бросается ко мне, хватает за руки, умоляет. Что умоляет-то? Остаться у него.
– Почему остаться-то надо? – спрашиваю. – Вспыхнула внезапная любовь?
Дядя слегка шокирован. Мямлит, мнётся. А что? Раз дяде было заявлено, что перед ним «особенная», то вот и пожалуйста – общайтесь! Если сумеете – по-особенному.
Я улыбаюсь, я же такая добрая.
– Но… – хватается он за меня. – Ты же говорила, что ты свободная… Что любишь свободу в отношениях.
Ой, дурачина! Назрел кардинальный вопрос.
– Конечно, люблю.
– Ну так…
– А у вас есть жена? – разбивая его будущую фразу, спрашиваю я.
– Да, – отвечает он, полагая, что на такую его моментальную честность я поведусь.
– И где она?
– Далеко. Там, дома, на Урале.
Я грущу, вздыхаю, просто чуть не плачу. Обуваю ботинок, протягиваю кавалеру ногу: «Завяжите». Завязывает шнурки, снова хватается обниматься. Быстро выставляю ногу вперёд и тяжёлым ботинком упираюсь ему в грудь.
– У… – закусывает он губу. – Только поэтому ты меня не хочешь?
Ай, люли…
– Нет, – низким голосом говорю я. – Не поэтому. Я же реконстракт-гёрл. Мне нужно после боя. У вас есть короткий меч?
– Но, но…
– Без боя точно не могу, адреналин-то за просто так не появится.
– О, это будет, будет!
– Не-е… Я люблю мучить мужчин.
Кавалер даже подпрыгнул.
– О, мучай меня, мучай! – возопил он, пытаясь приникнуть ко мне всем телом, но вжался только в рифлёную подошву моего ботинка.
Вот дурак. Нет уж, пусть жена тебя мучает.
Хитро улыбаюсь:
– Не хочу.
– Давай, давай!
– Не-а.
Вырываюсь из его рук, хватаю рюкзачок, моментально оказываюсь у входной двери. Да, проиграл ты, батенька. Броситься на меня ты не сможешь – темперамент не тот. Давай, выметаемся из квартиры.
В лифте герой-любовник требует поцелуй. На прощанье. На первом этаже зависает у двери и не даёт мне выйти. Отчаялся… Ускользает из его рук так удачно приглашённая девушка, ну что вот ты будешь делать? А самолюбивый, видать, дядька, не нравится ему проигрывать. Сейчас будет «силой вырывать поцелуй». Хотя бы о малюсенькой победке, но вспомнится ему сегодня. Фигушки. Не получится и этого.
